– А вы чем занимаетесь?
– Мы мышей ловим…
– Зачем?
– Изучаем.
– В смысле?..
За кого нас только ни принимали! За военных, за егерей, за браконьеров, за противочумников, за сборщиков конопли. После того, как мы рассказывали чистую правду о том, чем занимаемся, – таинственно улыбались и понимающе кивали головами: наверное, настоящая работа – секретная. И решительно никто не хотел верить, что несколько взрослых людей в здравом уме могут колесить по степи и, преодолевая разные невзгоды, ловить хомячков только для того, чтобы узнать, как они живут. Но мы на самом деле изучаем даже и не вред, наносимый ими сельскому хозяйству, и не переносимые ими болезни, и не что-нибудь еще в этом роде, – мы изучаем самих хомячков. Ведь их жизнь – частичка многообразия живой природы, общие закономерности которой невозможно познать, не выстроив детальной ее картины.
Далеко не у всех укладывается в голове даже мысль о том, что хомячки вообще живут в дикой природе, а уж где и как они живут – и вовсе мало кому известно. Кроме трех-четырех видов, знакомых всем как популярные домашние питомцы, подсемейство хомяковых включает в себя более десятка видов, населяющих различные ландшафты Евразии. Обнаружить их можно в степях, полупустынях и пустынях, некоторые виды могут встречаться высоко в горах. Не чураются хомяки и соседства с человеком: часто селятся на полях, на залежах, в огородах и даже в различных постройках. Почти всегда это ночные животные, живут они поодиночке, численность обычно относительно невелика, поэтому обстоятельства их жизни никогда не бросаются людям в глаза.
Как же узнать, как живет хомячок, «чем он дышит»? Для этого зверьку в брюшную полость вшивают миниатюрный радиопередатчик. Операцию проводят под общим наркозом. Пеленгуя излучаемый передатчиком сигнал, можно с довольно большой точностью отследить все перемещения животного. Чтобы передатчик не мешал животному, его приходится делать совсем маленьким, поэтому сигнал он излучает довольно слабый, так что далеко хомячка не отпустишь. Но это не страшно, мы всё равно хотим подобраться к хомячку поближе, чтобы понаблюдать за ним непосредственно – с фонариком. Поначалу можно подумать, что свет фонаря и присутствие наблюдателя должны пугать зверька, однако на деле он быстро привыкает и к тому, и к другому и занимается своими делами как ни в чем не бывало.
Из нор хомячки выходят, как правило, с наступлением сумерек – в конце лета это около девяти часов вечера. Нам на всякий случай надо быть на месте примерно за час. Даже если днем было тепло и даже жарко, лучше запастись теплой одеждой, ночью температура может снизиться весьма существенно. Находим известную нам нору, где живет предварительно помеченный хомячок, и прежде всего убеждаемся, что он дома: если из-под земли доносится четкий и сильный радиосигнал, можно на какое-то время расслабиться и, скажем, полюбоваться закатом. Если солнце садится в облака, возможен дождь – не очень приятная перспектива для того, кто собирается провести ночь в степи. Если небо ясное, возможен заморозок. Что вы выбираете? В случае погодных неожиданностей хомячок, скорее всего, значительную часть ночи просидит в теплой норе, а нам придется караулить его на поверхности, причем сидеть надо тихо, чтобы не напугать зверька.
Но вот он выходит! Сначала высовывает мордочку из норы, оглядывается, принюхивается: что происходит на поверхности? Потом вылезает из норы, еще раз осматривается и уходит по своим хомячиным делам. Если мы засмотрелись на небо или просто задумались, слабеющий звук ресивера, регистрирующего сигнал радиопередатчика, скажет нам, что пора пускаться в путь. Проверяем, включен ли GPS-логгер, который будет постоянно фиксировать наши координаты; в одной руке – антенна, в другой – диктофон. С антенной в руках несложно определить нужное направление, и, если еще не совсем темно и трава не слишком густая, мы, пожалуй, скоро увидим нашего маленького подопечного. Вот он собирает рассыпанные по земле семена, набивает ими защёчные мешки… Принюхался, пошел дальше. Старясь не испугать зверька, осторожно двигаемся следом за ним.
У хомячка имеется индивидуальный участок (у самцов – побольше, у самок – поменьше), в пределах которого можно обнаружить несколько в разной степени используемых нор. Хомячки не очень любят копать, предпочитают рыхлый, легкий грунт, а при случае занимают норы других грызунов. Днёвочная нора имеет комфортную утепленную гнездовую камеру, остальные норы могут использоваться как кладовки или просто для отдыха.
Вот сигнал, кажется, остановился на месте и не меняется. Минута, другая… Пять минут… Неужели зверек так долго собирает корм где-то здесь под кустом? А может, где-то здесь нора? Осторожно обшариваем фонарем всё пространство вокруг… ага! Вот вроде дырка в земле. Подносим антенну – да, сигнал здесь, кажется, сильнее всего. Что дальше? Хомячок оставит тут содержимое защёчных мешков и пойдет дальше или останется в норе на часок-другой? Проходит еще пять минут, всё без изменений. Присаживаемся на землю. Это новая нора – поставим здесь флажок с номером. Эх, перед «основной» норой остался расстеленный овчинный тулуп, на котором так удобно сидеть… Принести бы его, но нельзя отойти отсюда – вдруг уйдет?
За ночь у хомячка имеется несколько периодов активности, в течение каждого из которых он может скрываться в нору максимум на несколько минут, и периоды отдыха, когда он проводит в ней по часу, по два и больше. За ночь чистой беготни по поверхности набирается от силы четыре-пять часов. Ленивые, однако, существа.
Индивидуальные участки хомячков могут перекрываться, и некоторые норы посещаются несколькими зверями. Вполне может оказаться так, что в то время, как один хомячок усердно носит в нору корм, другой его так же планомерно оттуда выносит. Друг с другом без необходимости хомячки стараются не встречаться. Ориентируются в основном по запаховым меткам, кому положено – просто уступает дорогу. Ну, конечно, когда дело касается интимной жизни, схема несколько меняется. Самка в тот день, когда она готова к спариванию, пахнет особым образом, и запах этот привлекает самцов, которые могут почувствовать его и найти источник за сотни метров. После спаривания «счастливые молодожёны» расходятся, и каждый возвращается к своей одиночной жизни. Через две-три недели у самки рождаются детеныши, которых она (за редким исключением) выращивает в одиночку. Самка может снова спариться в день родов, а значит, за время ее беременности «старшие» детеныши должны подрасти настолько, чтобы ко времени рождения следующих почти не нуждаться в материнской опеке, – ведь после этого она сможет разве что изредка навещать их.
Ой, сигнал изменился! Выходит? Вроде нет, больше ничего не происходит. Наверно, переместился в норе или просто перевернулся на другой бок. Над степью сияет полная луна – ночь тихая, безоблачная и холодная. Еле-еле на фоне лунного света в полукилометре от нас виднеется огонёк – это фонарик-маячок, установленный на бугре около лагеря. Там, в теплых палатках, спят наши сменщики – ох, не проспят ли они начало своей вахты? Кстати, у меня в рюкзаке есть сладкие сухари и горячий чай в мини-термосе, хотите? Главное – быть готовым в любую минуту вскочить и побежать вслед за хомячком, ведь минут за пять он может уйти настолько, что сигнал будет уже не слышен, и остаток ночи придется провести в поисках.
Но пока всё тихо. Редко прокричит какая-нибудь ночная птица, прошуршит в десятке метров от нас ёжик, и больше ничто не нарушает ночную тишину, если не считать постоянного звукового сигнала ресивера: «Пи… пи… пи… пи… пи…». Неделя такой работы – и еще пару месяцев этот звук будет сниться вам по ночам. Как и пушистый хомячок, умывающийся или набивающий щёки в узком пятне от светодиодного налобного фонаря.
Георгий Рюриков,
сотрудник Института проблем экологии
и эволюции им. А. Н. Северцова (ИПЭЭ) РАН
Фото автора
Загрузка...