Закон о реформе РАН принят, причем в тяжелом варианте, по сути мало отличающемся от первоначального. Принят с помощью грубой силы и прямого обмана, исходящего от Первого Лица (мол, согласен со всеми поправками ПРАН кроме имен президентов РАМН и РАСХН).
И что дальше? Пока что ничего. «Федеральное агентство научных организаций» существует разве что на бумаге и только на уровне указа президента. То есть данный закон неисполним в ближайшей перспективе. Организована некая комиссия по формированию «агентства». Туда включены представители Думы, СФ, правительства и РАН.
Зачастую образование подобных комиссий эквивалентно спуску на тормозах. Вопрос: есть ли мощная руководящая воля с могучим интересом, доходящим до вожделения, чтобы пробить вязкую сопротивляющуюся среду и устроить Академии наук настоящую шмазь? Причем генератором вожделения должен быть не только М.В. Ковальчук, но и кто-то покрупнее.
История принятия закона свидетельствует о том, что жгучий интерес подмять институты РАН есть. С другой стороны, он как-то совсем не очевиден. Тем более что экономические и социальные реалии намекают, что власти в ближайшее время может стать не до Академии. Поживиться недвижимостью? Но это мелочь в сравнении с тем, что доступно для поживы в других местах.
Ждать ли нам «эффективных менеджеров», которые придут отбирать и продавать здания, расправляться с неугодными, ставить всюду своих подручных, сокращать и сливать? Я надеюсь, энтузиазма у них хватит лишь на то, чтобы переподчинить аппарат ПРАН и оставить всё как есть. Но надо готовиться к худшему.
И люди готовятся. Власти у них нет, но есть имена и репутация. И еще есть нюанс, который попросту неведом околовластной «элите»: чувство собственного достоинства. Когда оно попрано, у человека появляется очень сильная мотивация к действиям.
Именно поэтому всё только начинается.
Первое, что будет сделано в ближайшие дни, – учреждена «Комиссия общественного контроля за ходом и результатами реформ в сфере науки». Название, по-моему, несколько неуклюжее, но смысл ясен, идея правильная. Первоочередная задача комиссии – своевременное информирование: отслеживание «эффективных менеджеров» еще на дальних подступах и заблаговременное предание гласности. Ну и, соответственно, организация общего сопротивления, чтобы не пропасть по одиночке. Эта идея, в частности, была оглашена на митинге 28 сентября Валерием Рубаковым (см. стр. 8).
Раз сопротивление есть, то по логике должны быть и коллаборационисты. В этой роли выступает сам В.Е. Фортов (иначе ему бы следовало подать в отставку) и часть членов советов при МОН. Придумывают, как выкрутиться в рамках принятого закона, чтобы что-то сохранить. Здесь чувство собственного достоинства не препятствует взаимодействовать с властью, либо оно подавлено. Коллаборационизм в данном случае аргументируется ответственностью за судьбы институтов и их сотрудников.
Вообще-то «коллаборационист» – бранное слово, но я бы предложил потерпеть и не метать в них громы и молнии. Может быть, от их усилий действительно будет какая-то польза. Или хотя бы своевременная информация. Да и вообще, чем вязнуть во внутрицеховых разборках, лучше заниматься делом – каждому в соответствии со своим призванием.
Но пожалуй, наиболее серьезные призывы сводятся к открытию нового фронта – широкого общественного движения, отстаивающего интересы не только Академии, не только науки, но и образования, и культуры, и вообще разума и здравого смысла. Фраза «общественно-политическое движение» прозвучала на митинге 28 сентября из уст академика Азиза Музафарова, причем именно в радикальном контексте – хватит надеяться на договороспособность власти.
В этом номере газеты есть еще две идеи организации широкого движения. Одна из них (стр. 3) – общенаучная «гильдия мастеров» Игоря Ерухимовича «Научная солидарность». Другая идея на ту же тему выдвинута Анатолием Вершиком (см. ниже) – «Если оно и будет являться оппозиционным, то лишь к невежеству и глупости власти». Наконец, в данный момент в рамках совета ОНР идет обсуждение общественно-политической коалиции еще более масштабной. Во всех идеях есть одна принципиальная проблема, связанная с честными ответами на непростые вопросы.
С кем и чем, и за что мы будем бороться? С отдельными заскоками власти, с последствиями принятых ей законопроектов? Будем оппозицией лишь к невежеству и глупости? А как быть с целым букетом других качеств власти, с которыми уже столкнулись и еще придется столкнуться? И вообще, возможны ли нормальные наука и образование в ситуации, когда власть в стране представляет собой то, чем она является? Можно ли победить невежество и глупость в стране с недействующей конституцией и ориентацией на сырьевую экономику? А если невозможно, то как должны поступать образованные граждане? Вполне честный ответ может звучать так: «Я по природе не бунтарь, мой принцип – не делать подлостей, правильно растить детей и внуков, которые увидят лучшие времена». Никаких претензий.
Другие (меньшинство), ответят: «Я не могу такое терпеть и буду действовать». Но тут опять возникают неприятные вопросы. Идти в политику? Становиться оппозиционером? Сами термины изрядно скомпрометированы, и пытающийся дать честный ответ тут же попадает в ловушку. Может, просто использовать другой язык?
Был ли А.Д. Сахаров оппозиционером и политиком? В современном значении этих слов – нет. Он противостоял власти, поступая, как должно. Оппозиционный политик противостоит власти, поступая так, чтобы добиться успеха, иногда не гнушаясь средствами. Вот в чем разница.
Если использовать адекватный язык, предстоит не уход в политику, а гражданская мобилизация. В ней у каждого своя сфера ответственности – просвещение, защита прав, борьба с произволом, контроль за выборами. А конечная цель приблизительно общая.
Короче, на войне как на войне. Слава Богу, что она холодная. От мобилизации образованных людей зависит, чтобы она не перешла в горячую стадию.