Сергей Калякин, директор Института ядерных реакторов и теплофизики в Обнинске, остается под стражей еще минимум на три месяца, до 25 октября, — так 24 июля решил Тверской районный суд Москвы. В СИЗО «Матросская тишина» Калякин находится уже 8 месяцев. Он обвиняется по ст. 159 УК РФ в «совершении мошенничества, т.е. хищении чужого имущества путем обмана, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере». Статья предусматривает до 10 лет колонии. Дело на стадии досудебного следствия. Сергея Калякина допрашивали в качестве свидетеля, в качестве подозреваемого, ему предъявляли обвинение, дважды допрашивали в качестве обвиняемого, с ним провели четыре очные ставки.
По версии следствия, «группа лиц по предварительному сговору» — это коллеги Калякина по институту. В отличие от своего руководства, все они дали показания против него и против себя, сотрудничают со следствием. И, видимо, поэтому находятся «всего лишь» под домашним арестом.
Ходатайствуя о продлении ареста для Калякина, следователь по делу употребил традиционные формулировки: обвиняемый «может скрыться, оказать давление на свидетелей и уничтожить вещественные доказательства».
Какие именно факты указывают на подобные намерения Калякина и что мешает в таком случае заключить его под домашний арест, сторона обвинения не уточняет.
К сожалению, такое поведение характерно для отечественной репрессивной машины. Даже если человек в чем-то и виноват, то совершенно не обязательно держать его в тюрьме. Благо статья обвинения допускает альтернативу, тем более что для других фигурантов дела такая возможность почему-то предоставлена. Мало того что следственный аппарат проявляет удивительную непоследовательность, стоит еще помнить, что пребывание под стражей любого человека экономически обеспечивается государством, то есть на наши с вами деньги. Одной рукой государство вроде бы печется о своих экономических интересах, другой — само транжирит деньги налогоплательщиков. А если, как это нередко бывает, обвинение не найдет состава преступления? Кому тогда пенять за брак в работе и нецелевое расходование средств? Что-то не-известны прецеденты, когда убытки, понесенные государством, были возмещены из карма-на следователей, прокуроров и судей.
Про личностную составляющую даже и говорить не приходится. Некоторые подробности мы смогли узнать у дочери Сергея Калякина, Алены, которая ведет активную кампанию в поддержку своего отца.
Илья Мирмов, Елена Стребкова
Изменить меру пресечения Сергею Калякину не помогли ни его положительные характеристики из совета ветеранов, профкома и от руководства его института, а также от академика РАН Юрия Рыжова, ни свыше 700 нотариально заверенных подписей коллег в защиту физика. Состояние здоровья 50-летнего ученого оставляет желать лучшего.
По мнению адвокатов Калякина, уголовное дело сфабриковано, а арест в отношении их подзащитного используется исключительно как способ давления на человека, отказывающегося признать свою вину.
Присутствовавшие на судебном заседании правозащитники поддержали мнение защиты и провели аналогии с печально известными «шпионскими» делами в отношении других ученых — Игоря Сутягина, Валентина Данилова, Игоря Решетина, Святослава Бобышева… Правда, именно Сергей Калякин в шпионаже не обвиняется — может, по-тому, что даже не имеет права получить загранпаспорт, будучи специалистом в области ядерной безопасности, носителем ядерных секретов страны.
дочь Сергея Калякина, студентка МГУ им. М.В. Ломоносова
Мое твердое убеждение – преданность своему делу и своей стране привела Сергея Георгиевича Калякина прямиком в СИЗО-1 «Матросская тишина». Сергей Калякин – один из ведущих российских атомщиков и специалистов в области ядерной безопасности. Таких физиков в стране можно пересчитать по пальцам. Он не «утек» за границу – верил, что нужен здесь, на Родине. В ноябре 2013 года Сергей Георгиевич ушел на работу в Физико-энергетический институт им. А.И. Лейпунского и не вернулся. С тех пор он находится в заключении, в полной изоляции. В тюрьме из него выбивают нужные следствию показания. С родными и близкими он видится только на судах, а единственное средство связи – письма.
По этим письмам можно отследить, как человек теряет надежду. Сначала он писал оптимистично, что не планирует тут долго задерживаться и уверен, что скоро это недоразумение разрешится, мол, а как же иначе? Писал, что очень скучает, что ему невыносимо это безделье и хочется скорее приступить к работе. Жизнь без науки, без любимой работы и семьи оказалась пыткой. Однажды Сергей рассказал, что хочет начать писать курс лекций по физике: ему есть чем поделиться с будущими поколениями.
Однако вскоре его письма стали приходить всё реже, а если и приходили, то надежды в них оставалось всё меньше. Были письма, где он писал, что, возможно, не доживет до утра и что «это, конечно, тоже неплохая развязка сюжета». Теперь же он отвечает довольно редко, и если пишет что-то, то это в основном пара строк: «У меня всё нормально, не переживайте». Или другие характерные строки: «Всё нормально здесь. Я только и живу надеждой выйти из этого рая».
Как же он вообще оказался в этом «раю»? По мнению коллег и отраслевых экспертов, неприятности Сергея Калякина начались с того, что, отстаивая интересы родного института, он «перешел дорогу» ЗАО «Наука и инновации». Эта структура, созданная в рамках ГК «Росатом», вознамерилась взять на себя управление частью активов Физико-энергетического института и потребовала выплачивать ей 3% от «оборота» института. Калякин выступил категорически против, поскольку выплата «комиссионных с оборота» являлась нарушением федерального закона для госпредприятия. Однако фирма, которая специализировалась на «управлении активами», задействовала все свои возможности, чтобы убрать неудобного руководителя.
ФЭИ является государственным предприятием, деятельность которого регламентируется Федеральным законом о ФГУПах, и он просто не имеет права отчислять какие бы то ни было «проценты с оборота». Сергей Калякин, который на момент директивного письма исполнял обязанности генерального директора института, не мог и не собирался нарушать Федеральный закон. Мало того, непроизводственные активы предприятия стали готовить к распродаже. Сергей не мог допустить выставления имущества родного института на торги и усиленно сопротивлялся развалу ФЭИ. Руководители других предприятий, попавших под «управление», отнеслись к директивному письму по-разному: одни начали исполнять это распоряжение, другие ушли по собственному желанию, были и те, кого заставили уйти. От такого «неудобного» директора нужно было избавиться, поэтому в институте начались многочисленные проверки хозяйственной деятельности.
На каком-то этапе стало понятно, что цель проверок — возбуждение всеми правдами и неправдами уголовного дела именно против Сергея Калякина. Так, извлекли на свет два договора, в которых хоть вскользь упоминалась его фамилия. Характерно, что Калякин не подписывал ни одного из них, его подпись была лишь на вспомогательных приложениях к договору, а не на финансовых документах (это было сделано согласно существующим должностным инструкциям), не исполнял и не подписывал акты выполненных работ. Зато кроме его подписи на бумагах стоят подписи прочих лиц, согласовывавших и утверждавших документы в рабочем порядке.
Но этих приложений к договорам оказалось достаточно, чтобы завести уголовное дело. Любопытно, что основными свидетелями по «делу Калякина» стали его коллеги, которые непосредственно исполняли договоры и фигурируют в деле в качестве подозреваемых и обвиняемых. Обвинение Калякина основано исключительно на их противоречивых показаниях, которые, к слову, заметно отличаются от показаний первоначальных. Такая «сделка со следствием» позволила этим людям всё это время находиться под домашним арестом. И только эти двусмысленные свидетельские показания стали основанием для удержания под стражей специалиста, курирующего безопасность атомных станций.
Вот слова супруги С.Г. Калякина Татьяны Семеновны Калякиной: «”Свидетели” против него — только инструменты для обвинения моего мужа в том, чего он не совершал. Требовалось сфабриковать обвинения против Калякина и убрать его из отрасли, в которой он проработал всю жизнь и для развития которой так много сделал.
Следствие полностью построено на ложных показаниях “обработанных” и сломавшихся людей».
Страшно то, что шансов выйти под залог, личные поручительства или домашний арест и не убивать свое здоровье в тюрьме Сергею Калякину не дали, — суд неоднократно отказывал защите в таком ходатайстве. Между тем следствие давно произвело выемку всех необходимых документов, свидетели неоднократно допрошены, а сам Калякин, являясь носителем сведений, составляющих гостайну с грифом «особой важности», не имея на руках загранпаспорта, не может скрыться от суда и следствия. В таких случаях закон прямо рекомендует рассмотреть изменение меры пресечения. Но суд встал на позицию обвинения.
Эти месяцы в неволе уже обернулись серьезными проблемами для здоровья ученого. Условия, в которые он помещен, иначе как пыткой не назовешь. Но Сергей Калякин — человек мужественный. Его заслуги отмечены почетными грамотами Минатома России и ЦК профсоюза, Федерального агентства по атомной энергии, Госкорпорации «Росатом», нагрудным знаком «Академик И.В. Курчатов» 4-й степени, благодарностями генерального директора ГНЦ РФ — ФЭИ. В 2013 году ему присуждена премия Госкорпорации «Росатом» и объявлена благодарность ее генеральным директором С.В. Кириенко за большой вклад в развитие отрасли, несмотря на то что в это время он уже находился в СИЗО. Приказом Госкорпорации «Росатом» С.Г. Калякину присуждено звание «ветеран атомной отрасли».
Дмитрий Калякин,
сын Сергея Калякина, канд. техн. наук, сотрудник ФЭИ:
Вот так бывает. В один день жизнь раскололась на две половины: до 26 ноября и после. 26 ноября 2013 года мой отец, Калякин Сергей Георгиевич, был арестован по нелепому обвинению в хищении миллионов. Отца арестовали прямо на работе, повезли отдельно в милицейском «бобике» из Обнинска в Москву, как опасного преступника. При этом у него забрали паспорт, а позже сказали, что он добровольно приехал на допрос. Таковы их методы!
Я даже представить не могу, насколько это унизительно – вот так уезжать с рабочего места, где проработал всю свою жизнь, под удивленные взгляды сотрудников и коллег. Тогда я еще не понимал, в чем дело, думал, разберутся, скоро поедем вместе домой, но это было лишь начало трудного пути длиной вот уже в восемь месяцев. Всё это время честный человек, муж, отец и уже даже дедушка, доктор наук, почетный ветеран отрасли, находится в общей камере СИЗО.
Мы делаем всё возможное, чтобы вытащить папу оттуда. Но, к сожалению, следователи решили взять измором: им не важно, что будет со здоровьем моего отца, для них он всего лишь очередной обвиняемый. Судебные заседания проходят формально, и поддерживают следствие во всем. Надо два месяца? Пожалуйста. Три? Не вопрос.
Многие люди откликнулись на горе, постигшее нашу семью. Нам помогали собирать деньги для залога, помогают морально. Я теперь понимаю поговорку «друзья познаются в беде». Так и есть. Большое спасибо всем, кто помогал и помогает в этой нелегкой борьбе! Несмотря ни на что, я все-таки верю, что государство не позволит честному человеку сидеть в тюрьме, что суд разберется и восстановит доброе имя моего отца. Я верю в наших друзей, которые в трудную минуту подставили свои плечи.
бывший зам. гендиректора ГНЦ РФ – ФЭИ по персоналу:
В ФЭИ я пришел в сентябре 2012 года, собеседование со мной проводил Калякин С.Г. – на тот момент и.о. генерального директора организации. Первое, что бросилось в глаза – это количество документов на его столе. Их были не десятки, а сотни. За стопками документов Сергея Георгиевича было даже плохо видно. И такое огромное количество документов на его столе было связано вовсе не с затягиванием их рассмотрения. Просто документы привозились буквально тележками. Несмотря на это, Сергей Георгиевич нашел время и для меня. Провел, на мой взгляд, очень качественное собеседование (а в этом я специалист). Был доброжелателен, вдумчив, задавал вопросы по существу и с интересом слушал ответы. Было видно, что для него это не просто формальный процесс.
В дальнейшем именно эти его качества проявлялись всегда и во всем. Несмотря на занятость, он мог найти время для всех, всех выслушать, дать мудрый совет, мог успокоить человека. К каждому делу он относится не формально, а вдумчиво и серьезно; с каждым был вежлив и тактичен. В одном лишь случае резок и непримирим: не переносит лжи, обмана, зависти.
Много трудностей было в моей работе на ФЭИ, однако под руководством Сергея Георгиевича сводились эти трудности на нет. Он давал свободу действий, но свобода эта была не попустительская и бесконтрольная. Он действительно вникал во все процессы, происходящие в институте. Не только вникал, но и прекрасно разбирался. Его интересовало всё: работа с молодыми учеными, привлечение квалифицированного рабочего персонала, повышение уровня вовлеченности работников предприятия, работа аспирантуры, средний уровень зарплаты работников, возможности повышения зарплаты и т.п. Конечно, он сильно переживал по поводу процесса акционирования предприятия. Высказывал озабоченность возможной потерей непрофильных активов предприятия, необходимых ФЭИ для нормального функционирования. Он болел и болеет за институт душой!
Очень активно на предприятии проходили так называемые дни информирования, когда коллектив мог пообщаться с руководством, задать любые вопросы генеральному директору и его заместителям. К таким встречам Сергей Георгиевич подходил очень ответственно. Собирал всех руководителей, разбирали вопросы, которые пришли от работников заранее, спрашивал, что по данным вопросам сделано, и давал указание, что нужно сделать. Во время встреч с работниками на многие вопросы отвечал самостоятельно. Его ответы всегда отличались конкретностью, и за ними стояли реальные дела и мероприятия. По результатам таких встреч все руководители получали поручения, основанные на вопросах работников предприятия.
Ситуация с миллионами, которые якобы присвоил себе С.Г, конечно, потрясла меня. С.Г. Калякин – честный и глубоко порядочный человек, для которого ФЭИ стал даже дороже, чем собственная жизнь. Надеюсь, что это страшное недоразумение в ближайшее время разрешится.
А.В. Степанов,
начальник лаборатории в ГНЦ РФ–ФЭИ:
Что можно сказать про того, кого знаешь более 20 лет? Рассказать про деловые и человеческие качества -так это для характеристики (которые все мы когда-нибудь и куда-нибудь предоставляем). Про готовность поддержать в трудную минуту, надежность и доверие, выдержку, порядочность и «мужественное преодоление тягот и невзгод» научной жизни — так это для боевика. И что же остается? Да совсем немногое – всего лишь более 20 лет без равнодушия, подлости и предательства.
начальник лаборатории в ГНЦ РФ–ФЭИ:
Как ни пафосно это звучит, но, когда сроки поджимали, а сил уже не было, Сергей говорил: «Ты представь, что это нужно Родине». И это воодушевляло. Потому что и для него это не были просто слова: он всегда работал на износ. Особенно это проявилось, когда он стал и.о. генерального директора. Он разве что не ночевал на работе. Зато институт ожил, заработал, к нам пошли талантливые люди, а главное, молодежь. Наступила, как казалось, «эпоха Ренессанса». И вот «Родина» отплатила ему за это сполна.
Когда Сергея арестовали и обвинили в воровстве, этому мало кто поверил. У меня спрашивали даже малознакомые люди (зная, что мы дружили): «Что случилось?» Никто не поверил в причину ареста. Даже для малознакомых он был человеком честным, справедливым и порядочным. У подводников есть такое выражение – они называют своих командиров «первый после Бога». А для меня Сергей был и остается ПЕРВЫЙ после Бога. И, уверен, так думают многие.
докт. техн. наук, в.н.с. в ГНЦ РФ–ФЭИ:
Сергей Георгиевич Калякин является широко известным у нас в стране и за рубежом ученым, руководителем и организатором работ по безопасности АЭС.
После окончания аспирантуры в Ленинградском технологическом институте Сергей Георгиевич приехал в Обнинск, на работу в Физико-энергетический институт. Конец 80-х -начало 90-х годов были непростым периодом для института. В 1994 году Калякин С.Г. стал начальником крупной экспериментальной лаборатории Теплофизического отделения и под руководством директора Теплофизического отделения А.Д. Ефанова Сергею Георгиевичу удалось открыть для ФЭИ новую перспективную область исследований – обоснование систем безопасности новых проектов АЭС с реактором ВВЭР.
Под руководством Сергея Георгиевича были выполнены работы по обоснованию пассивных систем отвода тепла для реактора ВВЭР-640, исследована работа устройства для локализации расплава активной зоны для АЭС «Куданкулам». Он руководил работами по исследованию пароциркониевой реакции, которая возникает в активной зоне в случае аварии и приводит к выделению большого количества водорода. Также под руководством Сергея Георгиевича было проведено обоснование пассивных систем проекта ВВЭР Нововоронежской АЭС-2. Для этого в ФЭИ был создан крупнейший в России комплекс экспериментальных стендов, на котором было проведено комплексное исследование пассивных систем безопасности, включая систему гидроемкостей второй ступени, пассивного отвода тепла, систему пассивной фильтрации. На основании результатов проведенных исследований в 2007 году Сергеем Георгиевичем была успешно защищена докторская диссертация. В середине 2000-х годов Сергей Георгиевич выступил инициатором и организатором создания системы водородной безопасности, которая в настоящее время входит в состав большинства АЭС с ВВЭР, сооруженных у нас в стране и за рубежом. Под его руководством в ГНЦ РФ – ФЭИ был создан испытательный центр систем водородной безопасности, организовано производство датчиков контроля водорода и кислорода, а также рекомбинаторов водорода.
Работая под руководством С.Г. Калякина в течение 13 лет, я всегда отмечал его высокую работоспособность, умение эффективно решать проблемы, возникающие при проведении экспериментальных исследований. Для Сергея Георгиевича характерно умение быстро вникать в суть вопроса, подсказать необходимое решение и оказать помощь в его реализации.
бывший сотрудник ГНЦ РФ – ФЭИ:
Я знаю Сергея Калякина с начала его работы в ФЭИ (1989 год).
О нем много рассказывал мой отец, Вадим Иванович Шарыпин, он был заместителем директора теплофизического отделения, проработал в ФЭИ почти 50 лет. И отзывы были только положительные – как о высококвалифицированном специалисте, ученом и руководителе, не говоря уже о его человеческих качествах, таких, как честность и порядочность. Общаясь же с Сергеем Георгиевичем лично, я сам удостоверился в их справедливости. Я точно знаю, что этот Человек всегда придет на помощь в сложных жизненных ситуациях. Уверен на двести процентов, что дело против него сфабриковано и он, в силу своего характера, никогда не пошел бы ни на какое нарушение закона.
Р.Т. Исламов,
докт. физ.-мат. наук, директор Международного центра по ядерной безопасности:
Сегодня Россия не может так расточительно обращаться с редкими самородками. Гораздо разумнее дать Сергею, пока идет следствие, возможность продолжить свою работу. Какой смысл содержать его, носителя государственных секретов, вот уже более восьми месяцев в СИЗО? Загранпаспорта у него нет, а чести и совести в избытке.
И не только я могу за него поручиться. За него письменно поручились практически восемьсот ведущих научно-технических специалистов ФЭИ в Обнинске, одного из крупнейших институтов «Росатома». За него дали личные поручительства люди, занимающие высокие посты в отрасли.
Дать Сергею возможность работать – это и будет государственный подход; государственный – потому что в интересах каждого из нас.
- Атомщики погорели на противопожарных разработках. Коммерсантъ, 4.12.2013, www.kommersant.ru/doc/2359495
- Суд в очередной раз продлил арест директору ИЯРиТ. CIVITAS.RU, 25.07.2013, www.civitas.ru/news.php?code=14893
- О Сергее Калякине на городском портале Обнинска: http://iobninsk.ru/sergey-georgievich-kalyakin