Выступление на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме — 2017
Я хочу выделить три тенденции современной науки и коротко обсудить их в контексте темы нашего круглого стола.
1. Широко известно, что прорывные открытия происходят на стыках наук, и поэтому важно заниматься «междисциплинарными исследованиями». Однако это даже не прошлая, а позапрошлая война. За последнюю пару десятилетий мы наблюдаем всё усложняющуюся и ускоряющуюся конвергенцию наук, т. е. их взаимопроникновение до такой степени, что границы между науками фактически исчезают. При этом количество смешиваемых дисциплин не одна и не две, а иногда десятки, и ситуация динамическая, так как, во-первых, никакая конвергенция не нужна в отсутствие конкретной цели и, во-вторых, никогда заранее нельзя знать, какие новые дисциплины понадобятся для достижения этой цели. Поскольку цели меняются в ответ на возникающие вызовы, в силу природы конвергенции науки методы исследования и ученые, необходимые для движения вперед, не могут быть априори собраны «в одних стенах». Конечно, наличие сильных университетов и междисциплинарных научных центров важно с точки зрения критической массы и «шаговой» доступности разнообразной экспертизы и методов исследования. Однако «будущую войну» не выиграть, если не стимулировать возникновение мобильных связей между разными учеными в масштабах не только всей страны, но и мира. Именно на это надо делать ставку как организациям, финансирующим науку, так и структурам, ее администрирующим. Важно также понимать, что конвергенция — это не новая наука, а характеристика состояния науки, и в этом смысле перед нами огромный вызов, в том числе в области образования, так как необходимо определить тот минимальный набор базовых знаний, который необходим ученому для свободного перемещения между многими научными дисциплинами. По своему опыту «конвергентного ученого» могу сказать, что всю жизнь работаю в областях, в которых я исходно не являюсь специалистом. Это не шутка, а реальность современной науки, которая накладывает совершенно особые требования в сфере образования, подготовки ученых, организации и финансирования науки.
2. Современные прорывные технологии всё в большей степени оказываются результатом деятельности отдельных исследователей, а не крупных научных объединений или государственных предприятий, построенных по типу Манхэттенского проекта. Справедливости ради скажу, что административно-управленческий подход остается важным в классических областях, таких как атомная энергетика, космос, нефтяная и газовая сфера. Но в новых областях, таких как современные материалы, биомедицина, компьютерные технологии и др., определяющую роль играют инициатива индивидуальных исследователей, возглавляющих сравнительно небольшие коллективы. Эта тенденция, возможно, фундаментально связана с первой — конвергенцией, требуемой для успеха в этих областях. Сегодня для того, чтобы не застрять в прошлом, необходимо максимизировать потенциал индивидуальных ученых и инициативных исследований. В России за последние годы есть прогресс в этом на-правлении, но сделать нужно много больше, поскольку российские институты и общество склонны к администрированию и приоритету коллективного над индивидуальным. Можно ожидать, что традиционные группы интересов будут противиться такой тенденции, настаивая на средствах, которые работали в «позапрошлой войне». Модернизация архаичной организации науки, изменение культуры научного процесса, укрепление механизмов конкурсной поддержки ученых наряду с созданием гибких возможностей для их объединения в междисциплинарные коллективы, мобильность в масштабах страны и мира — необходимые условия для построения науки будущего.
3. Технологические прорывы сегодня всё в большей степени совершаются благодаря усилиям не государственных структур, а частных компаний, зачастую стартапов. За примерами далеко ходить не надо: мой коллега в Северной Каролине Джозеф ДеСимоне недавно придумал технологию сверхбыстрой трехмерной печати, которая уникальна тем, что позволяет создавать полимерные объекты высокой сложности непосредственно из жидкого мономера, да еще с огромной скоростью. С момента возникновения самой идеи прошло около четырех лет, и сегодня он возглавляет созданную им компанию Carbon 3D, которая вошла в ведущую десятку роботизированных компаний мира в области трехмерной печати, и имеет контракты на сотни миллионов долларов, в том числе с компанией аdidas — на массовое производство кроссовок. Как же добиться такой результативности? Немало сказано о необходимости законодательства типа американского закона Бай-Доула (принят в 1980-е годы) о финансировании инновационных грантов, создании технопарков и других мерах, направленных на преодоление «долины смерти» путем уменьшения рисков для инвестиций в инновации. Это всё, конечно, правильно. Но даже в США, где эти меры практикуются, таких примеров, как в случае с ДеСимоне, не так уж и много, и мы сами не перестаем им удивляться. Проблема в том, что механика академической науки и рынка ортогональны друг другу, и это ограничивает возможность ученого думать о том, о чем надо для коммерческого успеха. Поэтому необходимо осуществить культурную революцию в головах ученых с тем, чтобы они, сохранив креативность, присущую Академии, обеспечили продвижение своих идей на рынок. Здесь огромную роль может сыграть частный капитал путем создания новых институтов развития в режиме благотворительности, стимулирующих инновационную деятельность ученых.
Александр Кабанов,
зав. лабораторией «Химический дизайн бионаноматериалов» МГУ, заслуженный
профессор и содиректор Института наномедицины Университета Северной Каролины
Состав и видеозапись всей панели ПМЭФ см. https://goo.gl/Pm84Vx