Диктуемое майским Указом № 597 (от 7 мая 2012 года) требование повышения зарплат научных сотрудников в условиях недостатка финансирования создает серьезные проблемы для научных организаций. Бюджетные планы на ближайшие годы также не сулят науке ничего хорошего. Есть ли возможность найти деньги на науку и что для этого нужно сделать?
Проблема выполнения «зарплатного» майского указа президента России (Указа № 597), уже давно стоявшая перед образовательным и медицинским сообществами, в этом году в полный рост встала и перед академической наукой. Требование увеличения средней зарплаты научных сотрудников до 200% от среднерегиональной к 2018 году применительно к самым богатым регионам России не казалось особо реалистичным и в 2012 году. Однако тогда была надежда, что зафиксированное в другом указе (Указе Президента России от 7 мая 2012 года № 599) требование увеличить внутренние затраты на исследования и разработки до 1,77% ВВП уже к 2015 году позволит приблизиться к установленному показателю.
Однако правительство полностью провалило установленные в майских указах задания в части увеличения финансирования науки (см. подробности в статье «Майские указы выполнили по-мексикански» в «Газете.ру» [1]). График же повышения зарплат научных сотрудников скорректирован не был. В этих условиях в Москве, Московской области и Санкт-Петербурге добиться установленных правительством показателей без весьма болезненных либо разрушительных мер невозможно. Ни ФАНО, ни администрации институтов не хотят массовых увольнений научных сотрудников — в большинстве институтов пришлось бы уволить 50–70% сотрудников.
Единственно возможный способ продемонстрировать выполнение майских указов — чисто «формальный»: нужно сделать так, чтобы зарплата среднестатистического (не реального) научного сотрудника выросла в 2–3 раз. Поэтому, стремясь избежать масштабных сокращений, академические институты в столичных регионах вынуждены стимулировать массовый перевод научных сотрудников на режим неполной занятости (к примеру, на полставки), а также принимать другие непопулярные меры. Скажем, в отдельных институтах сотрудники направляются в неоплачиваемые отпуска.
Переход на доли ставки мало у кого вызывает восторг, многих сотрудников раздражает то, что им и их коллегам приходится участвовать в этой масштабной бюрократической фикции — игре в «выполнение майских указов». Но проблемы этим не ограничиваются: деньги выделяются только на повышение заработных плат научных сотрудников, а зарплаты инженерно-технического персонала или заведующих лабораториями никого не интересуют, равно как никого не интересует то, будут ли у сотрудников с высокими зарплатами деньги на проведение собственно исследований.
Основная же проблема в том, что принимаемые сейчас меры, вероятно, позволят отчитаться об успешном выполнении указа в этом году — первые три квартала институты будут «демонстрировать положительную динамику», а в четвертом квартале, зажмурившись и получив все дополнительные средства от ФАНО, покажут достижение требуемых 180% от среднерегиональной зарплаты, — но 1 января настанет 2018 год, а там зарплаты должны составить 200% по каждому кварталу, начиная с первого.
Найдутся ли на это деньги в бюджете? Пока бюджетные планы неутешительны: в законе о федеральном бюджете на 2017 год и плановый период 2018 и 2019 годов записано, что к 2019 году должно произойти сокращение расходов на гражданскую науку до 0,33% ВВП, в том числе на фундаментальные исследования до 0,13% ВВП. За два года финансирование государственного задания подведомственных ФАНО научных организаций должно снизиться на 5%, на 4% упадет финансирование государственных научных фондов. Расти будут только расходы на выплаты научным сотрудникам, но этих средств будет заведомо недостаточно для достижения заветных 200%.
В общем, самое время вспомнить крылатую фразу нашего премьера про деньги. Или задаться вопросом, действительно ли у государства нет никаких возможностей серьезно увеличить финансирование науки?
Денег нет?
Как только возникает вопрос о выделении значительных дополнительных бюджетных средств, перед глазами сразу возникает обобщенный образ серьезного чиновника или депутата. Который внимательно выслушивает вас, кивая головой, а потом грустно говорит: «Вы же понимаете, какая сейчас сложная ситуация? Деньги ведь нужно будет у кого-то отнять, вы предлагаете взять их у врачей, учителей, крестьян, сирот?» После чего посмотрит на вас усталыми, но добрыми глазами.
От таких вопросов можно потеряться, но не стоит: вариантов, как найти несколько десятков миллиардов, немало. Во-первых, при росте ВВП возникают дополнительные доходы федерального бюджета, распределение которых зависит от приоритетов того, кто распределяет. При планируемом росте ВВП 1,5–2% дополнительные доходы заведомо превысят 0,05–0,07% ВВП, которые стоило бы направить на увеличения финансирования фундаментальных исследований. Во-вторых, в последние годы расходы России на национальную оборону в отношении к ВВП заметно выше, чем в США, не говоря уже о Китае или европейских странах: по данным Счетной палаты, в прошлом году они составили 4,7% ВВП (больше только у ряда ближневосточных государств и КНДР). Если учитывать расходы на национальную безопасность и правоохранительную деятельность, то финансирование силовых структур из федерального бюджета в прошлом году составило 7% ВВП — на эти цели бюджет расходует больше, чем на любые другие (на них идет более 35% от общей суммы расходов). По количеству сотрудников силовых ведомств на 100 тыс. человек Россия занимает гораздо более высокие позиции в рейтингах, чем по числу ученых (тут наша страна опустилась в четвертый десяток). Несколько более адекватная оценка возможностей страны для геополитических игр и постепенное снижение расходов на силовые структуры позволили бы заметно увеличить финансирование здравоохранения, образования и гражданской науки.
В-третьих, каждый год активно обсуждается размер дивидендов, которые должны выплачивать контролируемые государством гиганты, и выясняется, что пустить на выплату дивидендов 50% прибыли, о чем периодически заводит речь Минфин, нельзя — это серьезно повредит возможностям развития компаний и т. д. и т. п. К примеру, получившая в прошлом году 181 млрд руб. прибыли Роснефть пустит на выплату дивидендов 35% от прибыли, а получивший (в значительной степени за счет своего привилегированного положения и снижения процента по вкладам) в прошлом году прибыль в объеме более 500 млрд руб. Сбербанк выплатит дивиденды в размере 25% от прибыли. А потом выясняется, что Газпром заключил контракты в рамках строительства газопровода «Сила Сибири» на общую сумму около 16 млрд руб. с двумя фирмами, в каждой из которых работают не более 5 сотрудников, а Роснефть выплатила членам правления премию за первый квартал 2017 года в размере около 1,5 млрд руб. Действительно, разве можно обделять уважаемых людей из правления, заботясь о каких-то убогих бюджетниках?
Но допустим, объем ВВП не растет, а снизить расходы на силовые структуры или увеличить доходы от принадлежащих государству сырьевых и прочих гигантов никак невозможно в силу объективных причин. Неужели действительно придется «отнимать у сирот»? Нет, сотни миллиардов бюджетных средств ежегодно уходят на затыкание дыр, вызванных бездарным управлением и нерациональными вложениями средств (в том числе огромными вложениями в заведомо нерентабельные помпезные «имиджевые проекты»), что во многих случаях отягчается более или менее масштабным воровством.
Для кого-то помойка, для кого-то — золотое дно
Только один пример. В нашей стране существуют так называемые институты развития (ОАО «Российская венчурная компания», группа «Роснано» и т. д.), одним из крупнейших является Внешэкономбанк (ВЭБ). ВЭБ не только управляет пенсионными деньгами «молчунов». Миссия этой организации на ее сайте описана так [2]: «ВЭБ — национальный банк развития, содействующий реализации государственной социально-экономической политики, повышению конкурентоспособности национальной экономики и ее модернизации на инновационной основе». Представлено там и описание ценностей, в частности, сказано про:
«Честность. ВЭБ работает с финансовыми ресурсами, доверенными нам государством и инвесторами. Чтобы сохранить доверие, мы соблюдаем нормы профессиональной этики, мы прозрачны в нашей работе и не оставляем места коррупции».
«Патриотизм. ВЭБ не просто банк, мы должны не просто обеспечить возвратность и доходность вложенных средств, но и обеспечить максимальный позитивный эффект от наших инвестиций для экономики России. Мы гордимся тем, что наша работа делает страну лучше!»
Результаты многих лет активной работы этой и ряда других организаций на благо России и ее инновационного развития президент Путин, выступая с посланием Федеральному собранию 3 декабря 2015 года, оценил так [3]: «На решение приоритетных задач, прежде всего связанных с технологической модернизацией, надо нацелить институты развития. Их у нас более двух десятков. Скажем прямо, многие из них, к сожалению, превратились в настоящую помойку для „плохих“ долгов». Вряд ли такая картина удивительна: для кого-то помойка, а для кого-то — золотое дно.
ВЭБ особенно отличился: размер «финансовой дыры», по оценкам, превысил 1,5% ВВП (то есть составил более десяти годовых бюджетов российской фундаментальной науки). Для того, чтобы ВЭБ смог выплачивать долги, ему предоставляются бюджетные средства «на компенсацию части затрат по исполнению обязательств по внешним заимствованиям на рынках капитала» (формулировка из закона о федеральном бюджете). 150 млрд руб. в 2016 году и далее по 150 млрд руб. ежегодно в период с 2017 по 2019 год. Напомню, что в этом году федеральный бюджет выделяет на фундаментальную науку 117,5 млрд руб.
Умиляет не столько даже щедрость бюджета (тут можно наговорить много слов о системной значимости организации), сколько уровень просчитанности расходов: если при определении объемов финансирования обычных бюджетополучателей битва часто идет не за миллиарды даже, а за миллионы, то тут составители бюджета 2017– 2019 годов сразу прописали одну и ту же кругленькую сумму на три года вперед. Впрочем, это вполне объяснимо: председателем наблюдательного совета ВЭБ является премьер-министр Дмитрий Медведев, членами совета — первый вице-премьер Игорь Шувалов, вице-премьеры Аркадий Дворкович, Дмитрий Козак, Александр Хлопонин, а также министр финансов Антон Силуанов и министр экономического развития Максим Орешкин.
Беда только в том, что проведенная Счетной палатой в конце 2016 года проверка и анализ деятельности ВЭБ показали, что предназначенные для выплат по долгам суммы избыточны [4]: «Анализ предстоящего погашения активов и пассивов Внешэкономбанка показал, что потребность Банка в финансировании своих обязательств составляет… в 2017 году — около 126,3 млрд руб., в 2018 году — около 146 млрд руб., в 2019 году — около 30,3 млрд руб.». Данная оценка была сделана в период, когда курс доллара находился в диапазоне 61–65 руб. за доллар, тогда как в настоящее время курс колеблется в диапазоне 56–57 руб. за доллар. Таким образом, в настоящее время объем средств, необходимый ВЭБ для исполнения обязательств, еще меньше, чем приведенная Счетной палатой оценка. Получается, что только объем «избыточного финансирования» оплаты долгов ВЭБ из федерального бюджета в 2019 году позволяет удвоить объем финансирования фундаментальной науки.
Силовики, белорусы, крестьяне… или христиане?
26 мая 2017 года правительство внесло в Думу проект закона о внесении изменений в закон о федеральном бюджете на 2017 год и плановый период 2018-го и 2019 года, проще говоря, предложило поправки к бюджету-2017. Каковы же бюджетные приоритеты?
Экономическая ситуация, по заверениям властей, улучшается, подросшие цены на нефть, по правительственным оценкам, принесут в бюджет не менее триллиона рублей дополнительных доходов, поэтому правительство предлагает увеличить расходы федерального бюджета на 361,8 млрд руб. На 168,4 млрд руб. планируется увеличить расходы по секретным статьям бюджета, около 40 млрд руб. будет выделено на реализацию очередных соглашений по энергоносителям с Республикой Беларусь (лояльность верных союзников нужно хорошо оплачивать), 25 млрд руб. планируется выделить в качестве взноса в уставный капитал АО «Россельхозбанк»…
Да, опять госбанк, да в сопроводительных материалах к законопроекту говорится про стабилизацию работы банка, повышение качества кредитного портфеля и урегулирование проблемной задолженности, ну и, конечно, про поддержку темпов роста аграрного производства. Недавно, впрочем, промелькнуло сообщение, что Россельхозбанк принял участие в спасении банка «Пересвет», руководство которого осенью прошлого года исчезло, оставив после себя «дыру» в десятки миллиардов рублей. И был бы это обычный случай, если бы речь не шла об «Акционерном коммерческом банке содействия благотворительности и духовному развитию Отечества „Пересвет“» — банке, в значительной степени контролировавшемся Русской православной церковью и обслуживавшем ее финансовые потоки. В силу этого казус приобрел огромное духовное значение, и государство просто обязано было спасти банк.
Впрочем, неизвестно, сколь масштабным было участие Россельхозбанка в спасении «Пересвета». И остается только гадать, в какой степени бюджетные миллиарды связаны с качеством управления организацией, а в какой станут жертвой, возложенной на алтарь геополитики, окологосударственной церкви и сельского хозяйства. Зато мы знаем, сколько предлагается добавить на фундаментальную науку — целых 1,1 млрд руб.
Что делать?
Очевидно, ругань в курилках ничего не изменит. Без резкого увеличения финансирования ситуация в науке будет ухудшаться, особенно под жестким прессингом «зарплатного» майского указа. Помочь может только громко и однозначно выраженное мнение научного сообщества. 25 мая 2017 года центральный совет Профсоюза работников РАН принял решение о проведении в Москве в конце июня 2017 года (ориентировочно — 28-го числа) массовой акции протеста против политики правительства по отношению к науке. Основным требованием будет увеличение бюджетных расходов на науку, в том числе рост расходов на фундаментальные исследования до 0,22% ВВП уже в 2018 году (резкое увеличение финансирования Российского научного фонда, Российского фонда фундаментальных исследований, а также заметное увеличения финансирования государственного задания научных организаций, подведомственных ФАНО). Заявку на проведение митинга можно подавать не ранее чем за полмесяца, и в каком месте будет согласована акция — предсказать нельзя. Информация о предстоящей акции и иных действиях будет появляться на сайте профсоюза [5]. Так что стоит принять участие в акции протеста и/или направлять обращения к руководству страны с требованием увеличения финансирования науки. Материалы на эту тему также будут появляться на сайте.
Евгений Онищенко
1. www.gazeta.ru/science/2017/05/11_a_10666577.shtml
3. http://kremlin.ru/events/president/news/50864
4. www.ach.gov.ru/press_center/news/29125
5. http://ras.ru/tradeunion.aspx