В издательстве «Новое литературное обозрение» в мемуарной серии вышел «Дневник» Л.В. Шапориной (Яковлевой) в двух томах (отрывок из этой книги, относящийся к блокаде Ленинграда, был опубликован на портале OpenSpace). Об этой книге я надеюсь написать подробно в более свободном формате, сейчас остановлюсь лишь на некоторых научно-практических вопросах, связанных с публикацией книг такого рода.
Любовь Васильевна Шапорина (1879—1967 гг.), урожденная Яковлева, дворянка, выпускница Екатерининского института, всю свою долгую и нелегкую жизнь прожила в Петербурге-Ленинграде и оставила нам дневник, уникальный в разных отношениях. Во-первых, она вела дневник с 1898 г. до самой своей смерти — без малого 70 лет, и каких! Во-вторых, записывала она свои мысли и наблюдения без всякой оглядки на небезопасность этого занятия; в-третьих, Шапорина пережила всю блокаду Ленинграда и обдуманно вела подробнейшие записи об этих временах; в-четвертых, будучи талантливым художником, режиссером основанного ею театра марионеток и женой известного советского композитора Ю.Н. Шапорина, она наблюдала ленинградскую интеллигенцию изнутри и сама участвовала во многих важных событиях своего времени. Притом — понимая их историческую важность.
Вслед за Ахматовой, с которой Шапорина была дружна, она вполне могла сказать о себе: Я была тогда с моим народом/ Там, где мой народ, к несчастью, был. Была — и подробно обо всем этом писала.
Шапорина бедствовала и голодала, продавала вещи, принадлежавшие еще ее родителям, расставалась с дорогими ей книгами и альбомами, колола дрова и топила печку, в блокаду работала медсестрой, зарабатывала преподаванием и переводами, чтобы кормить и лечить сначала своих детей, потом внуков. (Отметим, что в эти времена, когда современная система пенсионного обеспечения еще не была введена, хоть какие-то грошовые пенсии некоторым категориям граждан платили.) Любовь Васильевна еще и растила двух девочек, которых она забрала к себе в 1936 г., после ареста их отца, журналиста и писателя А.О. Старчакова. (Их высланная мать выжила и вернулась в Ленинград, но и после лагеря была поставлена в такие условия, что многие годы не могла ни жить там, ни заработать себе на пропитание.)
Трагедией Любови Васильевны была смерть (в 1933 г.) ее любимой младшей дочери — одиннадцатилетней Аленушки, которую она будет оплакивать до конца своих дней. Ежегодно — пусть на последние деньги — Л.В. заказывает панихиду, даже больная ездит на могилу, бережет памятник; притом это ее горе с ней не делил отец ребенка, хотя Шапорин дочь любил и посвятил ее памяти романс «Заклинание» на слова Пушкина (на мой взгляд, лучшее, что Шапорин когда-либо написал).
Брак Л.В. с Шапориным не был удачным; даже трудно сказать, когда именно он окончательно распался. И вот на этом фоне — по всем статьям безрадостном — я читаю необычайно живые и острые наблюдения за красотой природы, переживаю вместе с автором особую тишину в оживающем после блокады Ленинграде, разделяю ее восторг от исполнения М.В. Юдиной бетховенских сонат (я тоже слушала Юдину, и не раз), смотрю известные офорты Остроумовой-Лебедевой, с которой Л.В. была в близкой дружбе…
И при этом ловлю себя на многочисленных недоумениях, связанных с моим незнанием имен, структур, реалий, конфигураций человеческих отношений, — несмотря на именно указатель и комментарий. Вот о комментарии и пойдет речь далее.
Понятно, что при таком объеме и основной текст, и комментарии к нему такого объема пришлось разделить на два тома, а именной указатель — дать в конце второго. Для читателя это сопряжено с неудобством: необходимо все время иметь под рукой оба тома и листать то один, то другой. Впрочем, это мелочи по сравнению с тем, что в значительном числе случаев приводимые в комментариях сведения оказываются недостаточными для понимания текста.
Кабы я не родилась в 1931 г., не интересовалась «мирискусниками» во времена, когда их нигде не выставляли, не бывала, например, в монастыре в Печорах, недоумений у меня было бы много больше. И здесь возникает проблема, простого решения которой не просматривается.
Недавно я читала поздние дневники В.И. Вернадского (см. об этом http://polit.ru/article/2011/06/24/vernadsky), где обширными комментариями снабжена почти каждая отдельная запись, так что нередко объем комментария, к тому же набранного петитом, превосходит основной текст. Но ведь «Дневники» Вернадского — это научное издание, тогда как мемуарная серия НЛО, в которой вышли дневники Шапориной, — издание массовое. Так что сказанное выше — вовсе не упрек комментатору, известному питерскому филологу В.Н. Сажину.
В подобных случаях современный российский читатель, не понимая реалий, затрудняясь с источником цитаты, иноязычными словами и т.п., обращается к Гуглу или Яндексу. Я не исключение, но применительно к «Дневнику» Шапориной меня постигло много неудач. Вот ее муж, известный советский композитор Ю.А. Шапорин, хоть и трижды лауреат Сталинских премий, но текст его биографии (судя по некоторым характерным «штампам»), явно весьма давний: он без изменений просто воспроизводится на разных сайтах. Очень мало данных и о сыне Шапориных, Василии Юрьевиче (1915 г.р.), достаточно известном театральном художнике.
Разумеется, отсюда не следует, что о них ничего не написано на бумаге. Просто (и это не новость) Интернет обладает малой «глубиной» по оси времени. Чем дальше от сегодняшнего дня, тем меньше шансов найти сведения о людях, которые были достаточно известны в свое время. Василий Шапорин, например, с 1955 по 1966 г. был главным художником известного новосибирского театра «Красный факел», т.е. в профессии был человеком с основательной репутацией. Но знаменитостью Василий Шапорин не стал, поэтому в Сети сведения о нем занимают четыре-пять строк.
В поисках интернет-информации о людях (в данном случаея имею в виду соотечественников) я обычно ищу везде — включая Книги памяти, расстрельные списки, варианты генеалогических деревьев, региональные сайты (кстати, нередко бережно собирающие сведения о знаменитых земляках). Пока мне кажется, что по части сведений, которые в библиотечных каталогах называются personalia, русский Интернет сильно отстает.
Здесь естественно возразить: чтобы побольше узнать о « не самых-самых», нужно искать непосредственно в национальных библиотеках и в архивах.
Разумеется! Исследователь так и поступает.
Читатель же, даже ориентированный на неторопливое и вдумчивое чтение, на сознательное обращение к нашему культурному прошлому — а ради такого читателя и выпускаются издания, подобные «Дневнику» Л.В. Шапориной, имеет дело только с результатом исследовательской работы. И нужная ему помощь, т.е. справочные материалы, также должна быть общедоступна.
Именно такие материалы — в отсутствие русских изданий типа Who is who in… — мы ожидаем найти с помощью Интернета. И не находим.
Счастливый обладатель пяти томов уникального издания с несчастливой судьбой (я имею в виду «Словарь русских писателей 1800-1917», который пока с превеликим трудом довели до середины буквы С), я могу лишь мечтать о том, что хотя бы до С его когда-нибудь оцифруют…