Как писать частицу «не» в нашей солнечной стране

На улицах Тбилиси нет–нет да и услышишь русскую речь: с акцентом или без акцента, карикатурно неправильную или, наоборот, слишком правильную, со старинными оборотами, какую даже в Москве и Петербурге редко где слышно. Вот уже 23 года русский язык не является государственным в Грузии, но он жив и продолжает развиваться. Как изменился статус русского языка и какие изменения произошли в самом языке, вернее, в его местном варианте?

До 1991 года большинство жителей Грузии были как минимум двуязычны. Знание русского и грузинского языка было обязательным, при этом представители национальных меньшинств чаще всего владели вдобавок к этим двум языкам еще и родным.

В Грузинской ССР существовали школы, ориентированные на носителей как русского, так и грузинского языка. Выбор школы осуществляли родители. В грузинских школах обучение велось на грузинском языке, однако преподавание русского велось на уровне, позволявшем выпускнику грамотно говорить и писать. Конечно, уровень знаний был разным в зависимости от подготовки учителей. Если в крупных городах недостатка в русскоязычных преподавателях не было, то в сельской местности бывало всяко. Анекдот про учителя, который объяснял детям, что «ос — это большой полосатый мух», родился не на пустом месте. Но даже и в сельских школах русскому языку уделялось большое внимание. Все, кто читал веселые рассказы Фазиля Искандера, помнят чудаковатого учителя Акакия Македоновича, который сочинял стихотворные правила русской грамматики и заставлял учеников рассказывать о том, «как писать частицу “не” в нашей солнечной стране». Знание русского было жизненной необходимостью: это был язык советской администрации, поэтому без знания русского советский человек оказывался в изоляции от общественной жизни и мог претендовать разве что на скромный сельский труд. Однако для амбициозных граждан изучения русского языка в грузинской школе было недостаточно.

Для того чтобы поступить в престижный вуз в Москве или Ленинграде, желательно было пройти обучение в русской школе, где все предметы преподавались на русском языке, причем изучение грузинского тоже было обязательным. В такие школы, как правило, отдавали детей не только русские и русскоязычные родители, но и те, для кого грузинский не был родным: армяне, евреи, представители других некоренных национальностей, а также те грузины, кто готовил своих детей к карьере всесоюзного масштаба. Это создавало некий дисбаланс: получалось, что русские школы престижнее. Впрочем, такое неравенство сложилось не при советской власти, а гораздо раньше. Хорошее знание русского языка было признаком принадлежности к высшему сословию еще во времена Российской империи, поэтому конкуренция между русским и грузинским языком — дело давнее. Тем не менее к концу 1980-х во многих союзных республиках зрело недовольство по поводу насильственной русификации,

которая ассоциировалась прежде всего с уже порядком на-доевшим советским режимом. Как это часто бывает, языковой вопрос превратился в политический. В 1989 году произошли так называемые тбилисские события, которые начались с разгона мирной демонстрации и в итоге привели к отделению Грузии от СССР. На митингах протеста демонстранты разворачивали транспаранты с лозунгами на грузинском и английском, но ни-как не на русском. Именно в то время в Грузии, как и в других союзных республиках, стали говорить о насильственной русификации и необходимости повышения статуса языка республики.

В 1991 году Грузия стала независимым государством, грузинский — единственным государственным языком, языком власти, закона. Русский язык был вытеснен не только из сферы делопроизводства, но отчасти и из торговой и бытовой сфер. В тбилисском метро все указатели двуязычны, второй язык — английский. Станции объявляют также на грузинском и английском.

Русский язык потерял свой статус и престиж, однако не был забыт. В девяностые годы и в начале нулевых он был не очень востребован: для успешной карьеры в стране необходимо было в первую очередь хорошее знание грузинского. Преподавание русского языка в школах не прекращалось, но существенно сократилось, и русский стал одним из иностранных языков, преподаваемых в школе. Поскольку ставка в то время делалась прежде всего на общемировую интеграцию, самым востребованным из иностранных стал английский язык. В результате выросло поколение молодежи 20–25 лет, почти не говорящее по-русски, но неплохо владеющее английским. В сельской местности, где нет необходимости говорить на русском языке, кое-где его постепенно забывает и старшее поколение. Казалось бы, еще немного — и русский язык выйдет из употребления. Однако со временем ситуация начала меняться.

В 2000 году русский язык преподавали в 214 школах, сейчас в большинстве частных школ русский преподается как иностранный с младших классов. Восстановление торговых связей с Россией и приток русскоязычных туристов делают русский язык более востребованным. В настоящее время в государственных школах изучение русского языка наряду с английским стало обязательным с пятого класса. Однако выучивание русского как иностранного не гарантирует хорошего уровня владения языком. Русских школ крайне мало, поэтому хорошее знание языка среди подрастающего поколения всё же в большей степени зависит от усилий родителей.

В Тбилиси до сих пор довольно много русскоязычных семей. В том случае, если хотя бы один из родителей не грузин, языком повседневного общения в семье, как и 20–30 лет назад, становится русский. Грузинский используется вне семьи, так что дети изначально усваивают оба языка. При этом русскоязычные семьи не обязательно русские по происхождению. Один из характерных примеров — армянская семья, переселившаяся в Тбилиси еще в советское время. Несмотря на более или менее сносное знание армянского, используемого при поездках к родственникам в Ереван, «домашним» языком остается русский. Иногда в смешанных семьях со старшим поколением общаются на русском, а с детьми — и на русском, и на грузинском.

Некоторые родители, не очень уверенные в своем русском языке, нанимают нянь из России, которые становятся всё более и более востребованными. Те, у кого есть родственники в России, с удовольствием отправляют туда детей, которым волей-неволей приходится осваивать новый язык. Многие родители в обучающих целях показывают детям русские мультфильмы, благо есть возможность смотреть российское телевидение.

Так что, несмотря на отсутствие у русского языка четко обозначенного законом статуса, говорить о том, что в Грузии забыли русский, не приходится. Поколение тех, кому за сорок, обычно говорит на правильном литературном языке. Однако если прислушаться к речи коренных русскоязычных тбилисцев, можно подметить немало интересного.

Например, употребление устаревших слов: «Я выложу в Интернет наши карточки». Слово «карточка» в значении «фотография», зафиксированное еще в толковом словаре Ушакова, в России устарело на несколько десятилетий, а здесь живет и никого не удивляет. Более того, стало обозначать не только картонный прямоугольник небольшого размера, но и цифровую фотографию.

Иногда происходит смена значений слов, например, корпусом здесь называют не здание в ряду нескольких ему подобных или пристройку, а любой многоэтажный многоквартирный дом: «Здесь строят новые корпуса», «Ты в соседнем корпусе живешь?» и тому подобное. Домом называют скорее жилое строение в частном секторе или в сельской местности.

На словоупотребление оказывает влияние и ландшафт. Тут не скажут: «Я зайду к тебе после работы выпить кофе», скорее скажут: «Я к тебе поднимусь», если дорога идет в гору, или «Я к тебе спущусь», если под гору.

Иногда происходит путаница: продавец может считать местные деньги в лари и тетри (сто тетри составляют один лари), а может назвать тетри по старой привычке копейкой. По правилам русского языка слово лари, так же как песо, экю и другие названия иностранных валют, оканчивающиеся на гласный, не должно склоняться. Тем не менее в грузинском русском для лари придумали падежи: бутылка Боржоми стоит лар, спелые персики — два лара, на такси можно доехать за пять лар и так далее.

При этом, несмотря на то что иногда, говоря по-русски, тбилисцы могут подзабыть пару малоупотребимых слов, в городе почти не услышишь грамматических конструкций в стиле «Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся». Как правило, так разговаривают приезжие из сельской местности. Разве что подростки иногда путают род, так как в грузинском эта грамматическая категория отсутствует. Но тут же их одергивает старшее поколение: «Женщине нужно говорить не «Ты пришел», а «Ты пришла»! Иногда, говоря по-русски, тбилисцы сами спрашивают: «А я правильно говорю? А так говорят или нет?» – и просят исправить в случае ошибки.

Если устный русский даже с его местными особенностями вполне соответствует современным понятиям о норме, то письменный язык отличается куда большими отступлениями от нее. Впрочем, это не новое явление. Если пройтись по старому Кукийскому кладбищу, можно увидеть надписи, свидетельствующие об отнюдь не поголовной русской грамотности в советский период. На памятнике одной почтенной дамы, которая при жизни гордилась своей профессией, высечено слово «Стомотолог». Сейчас таких курьезов стало больше, особенно в туристических зонах, где продавцы сувениров и прочих радостей жизни сами делают себе рекламу. В Мцхета, древней столице Грузии, если верить объявлению, продают «Мороженое на разлив». Первое, что приходит в голову, особенно во время прогулки по сорокаградусной жаре: мороженое у них растаяло. Правда, английский вариант этой надписи «Ice cream on food» заставляет задуматься о том, что и с другими языками у автора надписи дела обстоят не лучше, поэтому пора бежать от греха подальше, чтобы не утонуть в растаявшем мороженом.

Вполне грамотно говорящий по-русски может прислать сообщение: «Как ты? Где прапала?» или «А можно вас пазнакомиться?», не особенно печалясь по поводу грамматики и орфографии. Главное, что все друг друга поняли, а на особый жанр коротких сообщений правила не распространяются.

Лишенный былого статуса, русский язык в Грузии постепенно превращается в локальный вариант со своими особенностями. И, несмотря на усилия современных Акакиев Македоновичей, грузинский русский всё дальше уходит от того варианта, который считается нормой в России.

А теперь автор, пожалуй, посмотрит карточки друзей в социальных сетях, а потом поднимется к родственникам, что живут в старом корпусе неподалеку.