Научно-популярный журнал «Наука в фокусе» (http://vokrugsveta.ru/nauka) издавался по лицензии Би-би-си издательским домом «Вокруг света» с сентября 2011 года, однако накануне 2015 года его выпуск неожиданно прекратился (к большому сожалению читателей и коллег). ТрВ-Наука брал интервью у главного редактора НвФ Егора Быковского в начале 2013 года, когда создатели журнала были еще полны оптимизма. Теперь мы решили задать несколько вопросов Егору в связи с закрытием этого проекта.
— Почему журнал закрылся? Что было не так?
— Причина закрытия на первый взгляд очень простая — финансовая. У этого издания планировался на 2015 год убыток в районе 8 млн рублей. Любой нормальный издатель в период жесткого кризиса попытается что-то сделать с таким изданием — или закроет его, чтобы, как говорят финансисты, «зафиксировать убыток», или попробует немедленно его как-то оптимизировать. Оптимизировать можно или процесс производства самого издания, или его рекламную монетизацию. Здесь довольно простая ситуация, думаю, что не выдам никакой тайны, если скажу, что само производство (печать, бумага, распространение) окупалось розничными продажами и подпиской. А вот всё прочее (редакция, гонорары, переводы, налоги, стоимость лицензии Би-би-си, рабочие места и др.) — примерно миллион рублей в месяц — должны были окупаться рекламой, но не окупались. Возможно, это повод призадуматься о том, что в бумажную прессу рекламу собирать всё труднее или об эффективности отдельных продавцов, не знаю, это уже не моя компетенция. Я редактор, знаю только, что как издание «Наука в фокусе» пользовалась почти феноменальным успехом — все три с половиной года своего существования, выживая на падающем в среднем на 5% ежегодно рынке, новый журнал в среднем прибавлял по 15-20% розницы ежегодно. Мне кажется, это прекрасно.
— А почему о закрытии нигде не написано определенно, может, остается еще какая-то надежда?
— У издательства «Вокруг света» есть маркетингово-пиарная служба, и мне кажется, что ей стоило бы выпустить какой-то пресс-релиз. Но в итоге фактически единственным человеком, который об этом объявил, был я сам, в своем блоге в «Фейсбуке». Меня там прочитал десяток тысяч человек, и эта весть как-то постепенно разошлась волнами. Но подписчики и розничные покупатели узнают об этом до сих пор, с декабря и вот по сегодняшнее число я ответил примерно на полторы тысячи писем: увы, мол, извините, извините, мне очень жаль. Надежда, может, и есть, издание можно выкупить у «Вокруг света» за совершенно смешные деньги, они готовы его отдать. Беда в том, что кризис в разгаре, и никто не хочет рисковать. Я за прошедшие пару месяцев попробовал поискать деньги в самых разных местах — от правительства до фондов и университетов, но пока ничего не вышло.
— Будут ли еще работать приложения для «Андроида» и iOS, сохранятся ли и выложатся ли архивы?
— Приложения для «Андроида» и iOS работать не будут, конечно, — они принадлежали совместному с журналом «Вокруг света» киоску и потому с января закрыты.
— Кто определял в основном развитие проекта? Кто за что отвечал?
— Политику издания в самых общих чертах определил владелец издательства «Вокруг света» Сергей Васильев. Его напутствие в 2011 году было очень коротким: «Собственных материалов не должно быть больше процентов 20, остальное британские лицензионные. Ну и журнал должен быть хорошим. Всё». С первым пунктом всё было ясно (хотя я иногда немного его и нарушал, сознаюсь), со вторым было сложнее, потому что непросто делать журнал, который бы стабильно нравился местной аудитории, из переводных материалов. Все переводные журналы, которые были на этом рынке, довольно быстро и бесславно провалились — скорее всего потому, что бездумно и без должной проверки вываливали переводы не совсем годящихся для местной публики статей ей на голову. Поэтому редакционная политика определялась лично мной. Коротко ее можно описать как следование идее адаптации, адаптации, еще раз адаптации и максимально научно корректного глянца — такого издания у нас на рынке до сих пор просто не было.
— Каково участие прочего руководства «Вокруг света»? Было ли благотворным его вмешательство или наоборот (например, со стороны Маши Гессен), сыграла ли роль ревность и конкуренция «старшего брата» в закрытии? Какие преимущества сосуществования с «Вокруг света» и какие это рождало проблемы?
— Генеральный директор и главный редактор издательства «Вокруг света» (их за это время сменилось трое) традиционно не принимали особенного участия в журнале НвФ, кроме моментов ежегодного бюджетирования. Сергей Пархоменко ушел вскоре после запуска нашего журнала. М. Гессен воспринимала НвФ как внутреннего конкурента, потому что считала журнал «Вокруг света» научно-популярным, и мне с ней было нелегко. Александр Монахов, нынешний главный редактор, дал мне несколько прекрасных советов по обложкам, но внутреннего содержания не очень касался. Но в целом меня не слишком беспокоили, потому что всё ведь идет хорошо, тираж и аудитория растут, а в таких обстоятельствах лучше не мешать — вдруг пойдет хуже, тут ты и будешь виноват. Преимущества сосуществования с «Вокруг света» были такие же, как и с любым другим издательством, – не нужно держать своего бухгалтера, препресс и т.д., эти службы уже есть в любом издательстве.
— В чем основная «фишка» издания, отличающая его от остальных?
— Основную «фишку» журнала я упомянул выше: строго говоря, он в России был фактически единственным в нише строго научно корректного глянца. Традиционно у нас в стране водится, с одной стороны, корректный научпоп вроде «Науки и жизни» (не слишком аппетитный для широкой публики), а с другой — отделы науки глянцевых популярных журналов, которые часто пишут такое, что без слез не взглянешь, зато привлекательно, пестренько, на приличной бумаге и вкусно подано. В НвФ я попробовал объединить оба подхода с их плюсами, но без минусов.
— В чем была самая большая проблема работы с контентом?
— Неожиданно для меня проблема оказалась в том, что даже один из лучших британских научно-популярных журналов Science Focus достаточно небрежно, на мой взгляд, подходил к контенту — нам приходилось необычайно тщательно проверять все переводимые статьи и часто вылавливать в них немало глупостей (немало для хорошего журнала, разумеется, то есть с десяток на номер, скажем), а ведь там тоже работает целая большая редакция.
— С кем прежде всего конкурировал журнал?
— Я не могу назвать ни одного прямого конкурента НвФ; пожалуй, ближе всего по позиции к нам находилась «Популярная механика», но и то не совсем в одной нише.
— Каковы вообще перспективы бумажных изданий, научно-популярных в частности, в стране и в мире, и есть ли они, эти перспективы? Какие самые ходовые способы распространения и монетизации?
— Перспективы бумаги сейчас вообще не слишком радужны. Бумажный носитель постепенно умирает, пройдет еще лет 5, много 10, и он останется только в секторе luxury. Какие-то очень дорогие глянцевые журналы, наверное, останутся. Остальные или умрут, или найдут себя в новом цифровом мире. Журнал ведь как таковой — не столько новая информация, сколько переупаковка информации, которую и так можно найти в Сети (в ней можно найти почти всё). Вот это вот умение правильно, полезно, красиво переупаковать и будет цениться. Но электронное издание куда дешевле в производстве, чем бумажное, порог входа в этот бизнес ниже, поэтому конкуренция гораздо острее. А раз участников на рынке больше, то на каждого приходится куда меньшая доля рекламного пирога. То есть 90% участников будут делать свои журналы, рассчитывая не столько на прямую рекламу, сколько на какие-то другие способы монетизации — или на платежи потребителей (если они уж такие уникальные переупаковщики, что потребитель готов платить за продукт), или на какие-то совместные проекты, кобрендинг и пр.
— В чем собственно урок всей этой истории?
— В том, что журнал добился поразительного успеха на рынке, на котором успех уже не так важен, то есть на рынке изданий на бумажных носителях. Нужно было уделять побольше внимания цифровым носителям.
— Насколько допустимо и оправданно завлекать читателей фантастикой, футурологией (что, несомненно, присутствовало в журнале), как не перейти черту, не свалиться в развлекательную псевдонауку?
— Нормальный журнал дает и новости, и мнения, и развернутые статьи, и иллюстрации, и инфографику, какие-то из них будут более серьезные, какие-то менее, какие-то и вовсе развлекательные. Просто потому, что бизнес тут состоит не в донесении до публики некоего набора новостей, а в том, чтобы как можно большее количество людей взяло в руки ваше издание. Это не наука, нет, это entertainment — сфера развлечений, надо отдавать себе в этом отчет. Мы развлекаем людей. Развлечение может быть и серьезным, я иногда развлекаюсь, читая серьезные книги, но я живой человек и хочу и веселиться тоже. Потому нормальный обед будет состоять не из большого серо-зеленого куска некоей органики, пусть там даже будут в необходимой пропорции белки, жиры, углеводы и микроэлементы, ведь такой обед будет ужасно скучным. Нет, он будет состоять из нескольких перемен красиво сервированных блюд, потому что пища должна быть и удовольствием для глаз. Он будет состоять из застольной беседы, потому что прием пищи должен стать удовольствием и для ума. И я не понимаю вопрос «как не сваливаться в развлекательную псевдонауку?» Это вот какая-то неистовая серьезность, которая губит российский научпоп, не давая ему дойти до нормальной публики. Если, мол, развлекательная, то не иначе как псевдонаука. Про науку, я знаю, можно говорить вполне живым, понятным, привлекательным языком. А псевдонаука может быть как раз ужасно скучной. Разница между наукой и псевдонаукой проходит вовсе не по критерию «развлекательно/не развлекательно».
— Какие формы популяризации и темы наиболее востребованы в нашей стране, в чем отличие от западного рынка, что неприемлемо у нас и у них с точки зрения читателей и ученых?
— Нет принципиальной разницы между западным рынком научпопа и российским. Разве что у них гораздо большее количество людей интересуется новостями из мира науки, чем у нас (хотя в России почему-то принято считать наоборот). Возможно, это отчасти продиктовано и тем, что средний уровень научных журналистов там традиционно выше, и это скорее специалисты, получившие какие-то базовые журналистские навыки (а в России скорее журналисты, пытающиеся — не всегда успешно – что-то понять в научных областях).
— А кто успешнее может заниматься популяризацией — получившие естественнонаучное образование или «противоестественное»? Как нужно таких людей готовить?
— Главное, чтобы базовое образование не было журналистским (обычно это приводит в области научпопа к грустным результатам). Куда проще научить биолога связывать слова в предложения (для этого достаточно годичных курсов, условно говоря), чем заставить человека, который провел пять почти бессмысленных лет на журфаке, мыслить как ученый и приобрести базовые знания в какой-то из научных отраслей (тоже можно, но тяжелее).
— Каковы теперь планы распущенной редакции?
— Эти планы довольно неопределенны. Я лучше скажу только за себя: я уволился из издательства «Вокруг света», в том числе и с позиции зав. отделом науки журнала ВС, и собираюсь поработать где-нибудь еще. Я по-прежнему веду группу «Наука в фокусе» на «Фейсбуке» (www.facebook.com/NAUKA.in.Focus), там всё же 13 тыс. человек, нет смысла совсем их бросать. Веду часовую еженедельную программу «Наука в фокусе» на радио «Эхо Москвы», у нее очень высокий рейтинг и полмиллиона слушателей. Вот «Маяк» мне предлагает завести у них большую научно-популярную программу — может, тоже назвать ее «Наука в фокусе», в приступе оригинальности, а? Шутка. А вообще, может через какое-то время и журнал удастся перезапустить. Даже если я не буду им сам заниматься, я с удовольствием принял бы участие в его возрождении, потому что это был хороший, правильный и полезный журнал. Людям его будет не хватать.