Преподаватели российских вузов на своей шкуре испытывают главные тяготы «образовательной реформы» — усиление бюрократизации и увеличение нагрузки. Однако университетская среда не порождает массовых протестов — профессора слишком интеллигентны или слишком запуганы, а администрация контролирует «болевые точки» и купирует назревающие конфликты на ранней стадии. Профсоюз «Университетская солидарность» пользуется симпатией преподавателей, но не может похвастать массовым членством или громкими акциями.
На этом фоне выделяется Санкт-Петербургский государственный университет: скандалы и публичные протесты его преподавателей и студентов не затихают уже многие годы. Началось всё вскоре после избрания ректором СПбГУ Н. М. Кропачева (позднее он уже только переназначался в соответствии с новым законом), с борьбы против деканов медицинского и журналистского факультетов, потерявших в итоге свою работу.
Уже тогда в пикеты против ректора выходили студенты журфака. Потом студенты протестовали против резкого повышения цен в столовых университета, преподаватель выкладывал в сеть видеообращение к президенту страны. Потом собирали подписи против увольнения своих преподавателей студенты философского факультета.
В нынешнем году внимание ректора привлек факультет свободных искусств и наук (ФСИН), и теперь уже тут началась кампания протестов. С факультета был уволен преподаватель, этнограф Дмитрий Дубровский, отменен конкурс у другого (историка Ивана Куриллы), а сейчас под угрозой — продление контракта с третьим (политологом Павла Кононенко). В каждом из этих случаев конфликта могло не быть: преподаватели не были «смутьянами», им предстояла (или они прошли) рутинная процедура переизбрания (или избрания) на должность. Однако руководство университета сумело найти повод, чтобы преподаватели и студенты почувствовали себя оскорбленными. Студенты уже выходили с пикетами к зданию двенадцати коллегий, а петиция, составленная после первых двух случаев менее чем за неделю собрала более 16 тыс. подписей.
По сравнению с СПбГУ Московский государственный университет (где можно вспомнить лишь открытый конфликт на соцфаке, быстро и надежно «купированный») выглядит оплотом стабильности. Можно было бы подумать, что это жители города на Неве настолько более активны, чем москвичи; но это не подтверждается наблюдениями за другими институциями.
Всё говорит о том, что стиль руководства Н. М. Кропачева предполагает постоянный конфликт и поддержание высокого градуса протестной активности во вверенном ему учебном заведении. Вероятно, ему это нравится. Лучше бы ему нравилось, когда преподаватели обеспечивают высокий уровень образования и научных исследований.
В. О.
Комментарий политолога Григория Голосова:
Допустим, Дмитрий Дубровский был фактически уволен за свою общественную деятельность, а Иван Курилла (опять-таки фактически) не получил контракта из-за критических высказываний в СМИ. Однако Павел Кононенко не был замечен в какой бы то ни было активности такого рода. Он просто преподавал политологию — и преподавал, судя по моему опыту работы с его выпускниками, превосходно. Остается предположить, что единственным фактическим основанием для его увольнения могло послужить идейное содержание его преподавательской деятельности.
Это приводит взаимоотношения между государством и общественно-научным сообществом в России к модели, которую в современном мире можно наблюдать только в Северной Корее и некоторых арабских странах, что не проходит незамеченным. Людям, которые (возможно, по недомыслию) готовы нанести России такой колоссальный репутационный ущерб ради того, чтобы заставить Кононенко сменить место работы, следовало бы задуматься о соразмерности своих действий и их возможных последствий.