Шведская академия приняла самое сенсационное решение за много лет — присудить нобелевскую премию по литературе рок-барду Бобу Дилану. О новом лауреате — статья Михаила Визеля.
Роль и значение 75-летнего Роберта Циммермана, вот уже свыше полувека известного всему миру как Боб Дилан, огромно и неопровержимо. Именно ему, сыну мелких лавочников — потомков выходцев из Российской империи, — выпало поженить электрическую энергию новой музыки — рок-н-ролла — с идущей от протестантских «отцов-основателей» яростной гражданственностью. И при этом — с настоящей поэзией. Достаточно сказать, что сам псевдоним Дилан был выбран в честь кумира юного Боба, английского поэта Дилана Томаса.
С начала 1961 года Дилан выступал в маленьких барах Гринвич-Виллиджа (навсегда придав этому району Нью-Йорка шарм артистической столицы Америки), и уже весной 1962 года, двадцати лет от роду, выпустил диск народных баллад — в том числе знаменитые впоследствии «House of the Risin’ Sun» и «In my time of dying», поразившие всех агрессивной «надрывной» манерой. А второй — он же первый авторский (т. е. содержащий песни, написанные им самим) диск Дилана «The Freewheelin’ Bob Dylan» (1963) оказался настоящим откровением для слушателей. Особенно знаменитая песня-гимн «Blowin’ in the Wind». По форме — парафраз библейского «Сеющий ветер — пожинает бурю», а по сути — антивоенный манифест первого послевоенного поколения.
Причем откровением этот альбом стал не только для подростков, но и для сложившихся коллег-музыкантов. «Я и не подозревал, что в рок-музыке можно высказываться на такие серьезные темы», — говорил Джон Леннон, сам к этому моменту звезда. А уже в 1970 году, в период острого личностного кризиса, Леннон выкрикивает: «Я не верю в Циммермана!» — через строчку от «Я не верю в Иисуса» и «Я не верю в Будду». Причем делает это в песне под названием «God» — «Бог». Подчеркивая тем самым — едва ли неосознанно — значение своего приятеля-ровесника.
А в 2001 году норвежский скульптор Кристофер Лейрдаль признался, что при создании статуи архангела Михаила, с 1969 года украшающей шпиль готического кафедрального собора XII века в Норвегии, он вдохновлялся образом именно Боба Дилана. По словам скульптора, он был потрясен внешностью рок-барда, а кроме того, видел его выступление с протестом против войны во Вьетнаме и решил, что Дилан достоин быть запечатленным в виде крылатого архангела Михаила, поражающего копьем дракона. «Я подумал, это будет вполне уместным — поставить великого поэта на верх башни», — заявил Лейрдаль.
И таких свидетельств сотни.
Но имеют ли они отношение к поэзии? Ответ на этот вопрос не столь очевиден даже для горячих поклонников Дилана.
В прошлом году, комментируя по просьбе портала «ГодЛитературы. РФ» решение жюри премии «Поэт» о присуждении ее барду и либреттисту Юлию Киму (решение, странным образом cрифмовавшееся сейчас с решением Нобелевского комитета), филолог, переводчица Анна Герасимова (известная также как рок-бард Умка) сама вспомнила про Дилана: «Боб Дилан — великий чувак и замечательный автор, но, признаться, вне пения, вне надтреснутого его голоса и более или менее музыкального сопровождения лично мне его тексты не катят. Хотя люблю чрезвычайно и считаю одним из главных своих (и не только своих, конечно) учителей».
И таких свидетельств тоже сотни.
Теперь, после решения шведских академиков, признавших его достойным литературной премии «за создание нового поэтического языка в великой американской песенной традиции», на этот вопрос ответить просто: да, разумеется, имеет самое прямое отношение.
И не только потому, что «под Дилана» и «через Дилана» выражали свои чувства и устремления несколько поколений. Это очень важно, но еще важнее другое. Только после Дилана оказались возможны не только Гребенщиков и Башлачёв, Серж Генсбур и Леонард Коэн, но и, как это ни странно, советские «стадионные поэты» Евтушенко и Вознесенский. Потому что именно Боб Дилан вернул к сочинению и исполнению вслух своих стихов — ставшему в цивилизованном мире к началу 1960-х годов занятием маргинальным — десятки тысяч мальчиков (и девочек, разумеется).
Можно сказать, что Боб Дилан выдернул поэзию из чистеньких американских университетов и богемных европейских кафе обратно на площади и стадионы.
«Дух дышит где хочет, — прокомментировал решение шведских коллег председатель жюри премии „Поэт“ Сергей Чупринин. — Может дышать в романе, может — в журналистике, как мы видели в прошлом году, а может — в песне».
Рискнем добавить: особенно в песне.
Михаил Визель
Полная версия опубликована на сайте «ГодЛитературы.РФ».
Перепечатывается с сокращениями с разрешения редакции сайта.