От редакции:
Эта заметка члена редсовета ТрВ-Наука тесно перекликается с обстоятельным интервью Наталии Деминой об образовательном центре «Сириус» (стр. 4–5). Но оба этих материала имеют отношение в основном к талантливым детям, лучшим педагогам, элитарному обучению. Наверное, важно создавать для перспективных учащихся особые условия, позволяющие им максимально реализовать свой потенциал. В конце концов, именно лидеры поведут в будущем страну за собой, станут ее витриной, определят пути ее развития. И понятно, что с подготовкой «элиты» у нас всегда было и будет неплохо, особенно если проект в традиционно «ручном» режиме курирует сам президент. Но все-таки жизнь в стране определяется по ее среднему уровню, доступному большинству граждан и ими же обеспечиваемому. А вот с этим в России извечные проблемы. В образовании ровно то же самое. На одном полюсе — отличные математики, физики, химики, биологи, а на другом — дети, с трудом читающие на родном языке. Наверху — «Сириус», внизу — закрывающиеся сельские школы. В Москве зарплаты наставников зашкаливают за сотню, в провинции учителям советуют то идти в бизнес, то просто искать мужей побогаче. Воистину «Стамбул — город контрастов». Впрочем, это тема совсем другого разговора…
На фоне самых разных новостей из России на темы науки, образования и инновационного развития одна присутствует постоянно, причем всегда во вполне определенном контексте.
«Мы с вами знаем, наверное, а может быть, кто-то и не знает: так называемые иностранные фонды по школам работают, сетевые организации просто шарят по школам Российской Федерации много лет под видом поддержки талантливой молодежи. На самом деле как пылесосом высасывают просто — прямо со школы абитуриентов берут, на гранты сажают и увозят»[1].
«Мы признаем, что Россия богата не только углеводородами. Люди — вот наша „вторая нефть“»[2].
«Может ли Россия жить без нефти? Стоит напомнить, что Россия кроме нефти и газа производит еще одно благо мирового значения — мозги. Несмотря на неудачные реформы в сфере образования, репрессии и кризисы, нашей стране удается рождать одно за другим поколение талантливых людей. Это во многом вопрос культуры и ее воспроизводства. Правда, пока мы ничего не получаем за экспорт умных людей. Академик Револьд Энтов как-то оценил доходы от одной только идеи телевидения, вывезенной Зворыкиным за пределы нашей родины, примерно в 20 российских ВВП. Сергея Брина тоже вполне можно оценить в 5–7 наших ВВП — может, даже больше» [3].
«Работа по переводу талантливых детей в профильные школы велась на протяжении всей истории страны. Но я считаю, что талантливые дети должны оставаться в регионах… в том числе чтобы дать стимул развитию региональной науки, дать стимул развитию регионов… У нас таланты должны оставаться у себя. У нас очень много вузов достойных именно в регионах, где молодой достойный человек найдет свое применение»[4].
Эти и многие другие подобные высказывания объединяет какая-то непонятно на чем основанная уверенность высших российских чиновников, что люди, в том числе талантливые и успешные, не обладают никакой собственной субъектностью и не в состоянии сами принимать решения о своей собственной судьбе. Словно их запросто можно «посадить на гранты», как на цепь, куда-то увезти помимо их желания, покупать или продавать, как нефть и газ, «экспортировать» с прибылью; словно их можно запросто «оставлять» там, где начальству в данный момент виднее, — как вещи, как кукол на веревочках, как рабов или крепостных. Никому из чиновников почему-то не приходит в голову, что если люди уезжают учиться или работать из одних регионов в другие или из России в другие страны, то они это делают не потому, что их кто-то «нашарил» и вывез, или купил, или как-то иначе соблазнил и заставил. Они это делают просто потому, что видят там лучшие условия для своего развития и сами решают воспользоваться теми условиями, которые они для себя считают предпочтительными.
Термин «утечка мозгов» в этом контексте очень двусмыслен. Нефть течет по трубам туда, куда угодно государству, ровно в той степени, в которой государство владеет и распоряжается этим ресурсом. Предотвращение утечек нефти — законная забота государства о ресурсосбережении и максимизации доходов бюджета. А мозгов у государства нет, они есть только у отдельных граждан. Государственные чиновники могут распоряжаться только своими собственными мозгами. Мозги других людей никакому государству и никаким чиновникам не принадлежат и по государственному велению не могут ни «оставаться» где бы то ни было, ни «утекать» в какую-либо сторону.
На самом деле все разговоры о том, что кто-то кому-то что-то «должен», должны начинаться с того, что государство должно обеспечить своим гражданам -хоть школьникам, хоть маститым академикам — такие условия для работы и учебы, которые наилучшим образом способствовали бы раскрытию и применению их талантов где бы то ни было. Именно в этом и состоит механизм, описываемый как «инновационное развитие», «экономика знаний» и прочими модными словами, которые чиновники уже научились бойко произносить. Этот механизм создается и приводится в действие отнюдь не государством (сверху вниз), а индивидуальной творческой инициативой отдельных талантливых людей и работает на пользу всего общества и в конечном итоге государства (снизу вверх). Единственное, что государство может и должно сделать для того, чтобы этот механизм возник, заработал и процветал, — создать благоприятные условия для проявления и вознаграждения любых подобных индивидуальных инициатив. Затем государство должно просто отойти в сторону и не мешать естественному процессу. В своих же собственных государственных интересах.
Мозги — это никакая не «вторая нефть», а самый первый, самый важный и самый бесценный ресурс, безмерно дороже любой нефти. Он пока еще есть в стране, но государство им не распоряжается, оно может только создавать условия для успешного роста и воспроизводства этого ресурса. Пока до государственных чиновников не дойдет эта простая мысль, употребление любых модных слов, будь то «инновационное развитие», «экономика знаний» и даже «НБИКС-технологии», может иметь эффект не больший, чем любые другие магические заклинания, чем какой-нибудь «крекс-фекс-пекс».
Я только что вернулся из Китая. Эта страна, как известно, нефть не экспортирует, а импортирует, причем в огромных количествах и за большие деньги. В Институте геохимии Китайской академии наук в Гуанчжоу на 300 научных сотрудников приходится 600 дипломников и аспирантов. Они родились в разных регионах страны, учились в разных университетах и приехали в этот институт продолжать свою учебу и заниматься наукой просто потому, что это одно из лучших академических учреждений в стране в своей отрасли. Я спросил, где они будут работать после защиты диссертаций. Ответ — разъедутся по стране в другие институты и университеты, где окажутся нужны такие специалисты.
Стандартная стипендия аспиранта в институте — эквивалент примерно 320 евро, или около 22 тыс. руб. по нынешнему курсу. Плюс бесплатное жилье и субсидированная столовая. Просторные новые лабораторные корпуса, оснащенные самым разнообразным современным оборудованием. Научное начальство, которое всячески стимулирует аспирантов и молодых ученых овладевать английским языком, отправлять статьи в лучшие международные журналы и обязательно поехать хотя бы на год-другой на учебу или стажировку за границу. Не менее 80% нынешнего состава Китайской академии наук учились или длительное время работали за рубежом. Между прочим, с почетным директором института 82-летним академиком Сяньдэ Се (Xiande Xie) мы говорили по-русски. Оказалось, он учился в 1950-х годах в Новочеркасске и Днепропетровске, а с 1994-го является иностранным членом РАН и был даже однажды гостем бывшего моего института в Черноголовке. А с нашим тогдашним директором они познакомились в Вашингтоне, где оба в 1980 году работали по приглашению Геологической службы США. Несмотря на свой преклонный возраст и нынешний необременительный статус советника, профессор Се каждый день приходит в институт и продолжает писать научные статьи. По-английски, естественно.
При всех разговорах о предпочтительности «китайского опыта» перед якобы чуждым и вредным для россиян «западным путем», может быть, российским чиновникам стоило для начала хотя бы постараться воспроизвести этот опыт? Я намеренно не пишу здесь об устройстве науки и образования в развитых странах. Там межрегиональная и интернациональная мобильность студентов и ученых, да и вообще любых граждан, давно уже стала общепринятой обыденной нормой. Любые региональные власти озабочены там совсем не «оставлением» местных талантов в своем регионе, а, наоборот, привлечением в свой регион наилучших талантов со всего мира. В том числе и из России. И от этого глобального соревнования за таланты уже нельзя закрыться никакими запретами или ограничениями. В нем можно только сознательно участвовать наравне со всеми остальными, создавая наиболее благоприятные условия для привлечения талантливых людей как из своей страны, так и из-за рубежа.
Андрей Калиничев
1. Президент Владимир Путин на заседании Совета по науке и образованию 24 июня 2015 года. http://kremlin.ru/events/president/news/49755
2. Сергей Иванов в бытность вице-премьером в 2009 году. http://polit.ru/news/2009/03/16/human_oil/
3. Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан. rbc.ru/opinions/economics/22/12/2014/5494286c9a79478ed3c52da9
4. Министр образования и науки Ольга Васильева. vedomosti.ru/politics/news/2016/11/21/666317-minobrnauki-talantlivih