На начало учебного года Европейский университет в Санкт-Петербурге остался без лицензии. Это не означает, что университет полностью остановил свою работу: он временно перешел в статус НИИ, в котором не ведется образовательная деятельность, но продолжаются научные исследования, в том числе анализ регулирования высшего образования. Спусковым механизмом для нашего исследования послужил тот факт, что его объект фактически оказался на пороге университета. Благодаря открытым данным у нас появилась возможность получить объективную картину работы Рособрнадзора.
Одна из декларируемых целей Министерства образования и науки РФ — закрытие вузов, которые занимаются профанацией образования, поставляя дипломы на продажу. Один из необходимых для закрытия вуза шагов — это проверка вуза Рособрнадзором. Разумеется, закрытие государством фабрик липовых дипломов можно только поддержать. Однако для этого нужно, чтобы работа ведомства отвечала заявленной миссии.
Ведомство должно уметь отбирать для проверки те вузы, деятельность которых вызывает обоснованные подозрения. Нужно также, чтобы ведомство было способно на месте разобраться, действительно ли в вузе всё настолько плохо, что к нему нужно применить весь арсенал санкций. Открытые данные о работе Рособрнадзора скорее позволяют сделать следующий вывод: надзор в высшем образовании приносит больше вреда, чем пользы.
В 2000-х ведомство было далеко не так активно, как сейчас. Надзор в основном проходил в виде плановой проверки, которую в обязательном порядке должен был проходить каждый вуз раз в несколько лет. Выбор вуза для проверки не зависел от качества его работы. Рособрнадзор в этот период проводил внеплановые проверки, только если на вузы поступали официальные жалобы, что случалось редко. Об отсутствии оснований для особой подозрительности говорит тот факт, что частные и государственные вузы проверялись примерно одинаково (каждые 15 вузов из 100).
Ситуация начала меняться уже в 2013 году: общее число проверок осталось тем же, но увеличилось число проверок частных вузов (проверялось 6 из 100 бюджетных вузов и 22 из 100 частных). В последующие годы кампания по очищению высшего образования только набирала обороты. Резко увеличилось число проверок всех вузов, особенно частных. Сейчас по-прежнему частные вузы проверяются заметно чаще государственных — более чем в два раза.
В 2016 году на 100 государственных вузов приходилось 18 проверок, на 100 частных — 42. «Главные подозреваемые» — это частные вузы, даже если они показывают высокие результаты в образовательной и научной деятельности. Частный вуз может улучшать качество образовательной деятельности, наращивать исследовательский потенциал, однако, как показывают данные нашего мониторинга, улучшение по этим показателям не снизит вероятность его проверки.
О чем говорит изменение выбора целей в «пользу» частных вузов? Все силы ведомства оказались брошены на выполнение команды по очищению высшего образования. Выбор цели при этом происходит по пути наименьших затрат на принятие решения. Далеко не всегда выбираются сомнительные вузы, признанные неэффективными в результате мониторинга эффективности вузов. Вместо этого частные вузы в силу своего статуса считаются подозрительными, даже если речь идет об университете с самыми высокими показателями по ключевой деятельности вуза. По всей видимости, это еще одна история о том, насколько «эффективно» и какой ценой государственные ведомства умеют выполнять поставленные правительством задачи.
Ошибки в выборе цели для проверки были бы не так серьезны, если бы ведомство было способно оценить качество работы университета. Этим занимаются чиновники Рособрнадзора и эксперты, которые привлекаются к контрольно-надзорной деятельности. Рособрнадзор — это маленькое ведомство, без экспертов из вузовской среды он был бы не в состоянии проводить сотни проверок в год.
Бытует мнение, что единственный критерий, которому должен соответствовать эксперт, — это знание законодательства в области российского образования. Если это так, то не совсем ясно, зачем вообще требовать от эксперта опыта работы в вузах в роли руководителя или преподавателя (а это законодательное требование). Последний критерий указывает на то, что эксперт должен быть знаком с работой университетов.
Эксперты по надзору не только читают бумаги и сверяют их с нормативами. Они вправе наблюдать за ходом образовательного процесса, оценивать знания обучающихся, беседовать с преподавателями и студентами. Другими словами, опираясь в том числе на свой опыт работы в университете, эксперт должен решить, насколько деятельность вуза соответствует представлениям о качественном образовании.
Достаточно ли компетентны эксперты Рособрнадзора, чтобы заниматься такой работой? Как показывает анализ списка экспертов Рособрнадзора [1], слабые вузы особенно часто делегируют собственных экспертов (только 13% экспертов работают в сильных вузах). Более того, 36% экспертов представляют вузы, признанные неэффективными по показателю «образование»; 13% экспертов попали в базу «Диссернета» (в том числе и один из экспертов, который участвовал в проверке Европейского университета).
Возникают обоснованные сомнения в заключениях экспертов, приезжающих оценить качество образования и при этом работающих в сомнительных вузах. Ведь доверие к экспертизе во многом построено на доверии к тем, кто принимает участие в экспертизе. Рособрнадзор осознает значимость моральной культуры, призывая экспертов следовать этическому кодексу. Однако ведомство никак не ограждает от участия в экспертизе тех, кто уже замечен в нарушении норм, имеющих прямое отношение к научной и образовательной деятельности.
Открытые данные о работе Рособрнадзора позволяют увидеть те стороны работы ведомства, которые не соответствуют выполнению заявленной им миссии. Борьба за повышение качества в высшем образовании должна начинаться не с вузов, а с ведомства, которое не справляется с задачей помогать вузам становиться лучше.
Катерина Губа,
науч. сотр. Центра институционального анализа науки
и образования Европейского университета в Санкт-Петербурге
1. obrnadzor.gov.ru/ru/opendata/7701537808-Experts