докт. физ.-мат. наук, ИТПЗ РАН (Москва)
Ранее на страницах ТрВ автор уже писал о системной неэффективности проводимых властями реформ, что в области науки, что в медицине и иных сферах («Социальные реформы — ясная дорога в никуда?» 2015, № 170). Эта неэффективность связана в основном не с теми или иными персоналиями и не со злостным намерением “верхов” угробить медицину или науку (как это иногда утверждают особенно пострадавшие), а с системной порочностью идеи, что хорошо показавшие себя в современном мире решения могут быть успешно применены в рамках автократической системы управления обществом. Такие нововведения обычно оказываются разорительными. Аналогично тому («Записки степняка» А. И. Эртеля), как в далеком XIX веке быстрее всех разорялись те помещики, кто наиболее активно пробовал внедрять в своих латифундиях передовые сельскохозяйственные технологии и механизмы.
Новые, прививаемые российской академической науке любимым ФАНО, новшества оказываются вполне в русле тех же системных недостатков. Я не касаюсь таких откровенно смешных моментов, как объем финансирования академических институтов, который на первый квартал текущего года почти вчетверо выше, нежели на четвертый. Я даже не про курьезный способ выполнения решений президента о повышении оплаты научных сотрудников, реально во многих организациях выразившийся в переводе их на ½ или даже ¼ ставки (как понимаете, зарплата виртуального 100% ученого при этом сразу увеличивается вдвое или вчетверо). Не касаемся мы и навязанного плана почти удвоения числа публикуемых статей в ответ на дополнительное (тоже почти удвоение средств на зарплату) финансирование от ФАНО. В плане последнего требования интересно задаться вопросом, полагает ли руководство ФАНО, что если удвоить расходы на содержание коров, то можно требовать от них удвоения удоев? Понятно, что ФАНО очень хочется иметь формальное подтверждение эффективности повышения расходов на зарплаты ученом… но не так же смешно.
Не будем про это; в конце концов, это всё текущие политически ангажированные гримасы тактического, не стратегического характера. Обратимся к системным нововведениям, претендующим на подход к решению стратегических задач. К таковым отнесем задачи научных организаций по росту количества публикуемых в рецензируемых изданиях научных статей. Как работа каменщика оценивается числом уложенных кирпичей, так и работа ученого ноне оценивается числом опубликованных работ. На первый взгляд, это хоть и очень грубо, но просто, справедливо, в чем-то даже и рационально. Отвлечемся здесь от ряда технических сложностей — различия условий публикаций экспериментаторов и теоретиков, необходимости достойной оплаты инженеров и других лиц, занятых в научном процессе, но редко оказывающихся авторами статей; при наличии здравого смысла и доброй воли эти проблемы вполне разрешимы. И разумно, что существующими правилами меньше учитывается число публикаций в нерецензируемых изданиях (их при некотором навыке и положении в научном мире можно быстро наклепать «сколько хошь»).
Но дальше начинаются нюансы, резко меняющие как бы даже и рациональную ситуацию почти на обратную. Для реально работающих научных сотрудников неким раздражающим и неожиданным моментом стало появление в последнее время огромного числа предложений платных публикаций в отечественных или иностранных журналах, с расценками, прямо зависящими от представленности данного издания в списках индексов цитируемости (исключительно в отечественном РИНЦ или же еще и в международных — WOS, Scopus, иных). Обилие предложений сразу наводит на мысль о большом рынке запросов на такого рода услуги. Неизбежен вывод, что огромное число околонаучных деятелей, администраторов и просто великих лжеученых готово платить за такие публикации. Отметим, что обычно это не касается реально работающих ученых, для этих последних такого рода услуги обычно оказываются нерентабельными — затраты больше ожидаемого “навара”. Даже вполне себя зарекомендовавшая и перспективная форма публикации в режиме “free access” обычно действующими отечественными учеными отвергается (из тех же соображений экономии).
Остается заключить, что эффективный ответ околонаучной бюрократии и деятелей лженауки на требование ФАНО найден. Любое необходимое число публикаций можно непыльно реализовать — были бы деньги. И, как можно предположить, деньги у таких деятелей есть. Средние зарплаты по научным учреждениям не столь малы, и явно не за счет рядовых научных сотрудников. Реально получается, что вполне рациональное на первый взгляд требование ФАНО приводит лишь к росту накладных расходов и весьма слабо способствует реальному научному процессу.
Отметим, что ситуация немного напоминает классическую фразу основателя советского государства «Шаг вперед, два шага назад». Действительно, логически развивая линию ФАНО, нетрудно было бы разрешить упомянутые выше трудности. Для этого достаточно было бы перейти от учета числа статей к учету индексов цитируемости соответствующих изданий. И сразу множество изданий, специализирующихся на публикации липовых статей, окажутся невостребованными — с их индексами цитируемости ниже плинтуса. Не вредно также ввести правило публикации размеров выплат сотрудникам (как окладов, так и разного рода премий и надбавок, скажем, по итогам года) на сайтах организаций или хотя бы оповещение о том соответствующих ученых советов. Влияние общественного мнения, формально пусть даже и бессильного, не следует списывать со счетов. При существующем же режиме секретности администрация просто подталкивает к приоритетному обеспечению себя любимого. Грешно так провоцировать на коррупцию…
Перечисленные выше меры вполне естественны, очевидны и реализуемы на практике. Но не менее очевидно то, что реализованы они не будут. Авторитарная система руководства, начиная с самого верха и до низовых звеньев, не захочет сама себя обидеть. С одной стороны, власть ратует за рационализацию и эффективность… с другой — готова всё это реализовывать только без вреда своим корпоративным интересам. Оппонентов в виде конкурентов или общественного мнения не существует. Необходимо лишь хорошо выглядеть в глазах начальства. Поэтому в реальности борьба за эффективность приводит только к росту накладных расходов (будь то в финансовом виде или в виде напрасно растрачиваемого времени сотрудников).
Естественно, эти общие закономерности проявляются не только в сфере науки. В качестве примера возьмем такую всем близкую область, как медицина. Здесь также ведется нешуточная борьба за повышение зарплат, рациональность и эффективность. Раньше можно было, например, одновременно числиться в районной поликлинике и, скажем, в академической. В районную обращались по поводу больничного при гриппе. В более серьезном случае ехали в академичку. Теперь же с целью рационализации введена конкуренция между поликлиниками, они получают финансирование по числу прикрепленных пациентов и чужих не обслуживают. Сам автор оказался на полгода “ничей” — там выписался, а здесь документы еще не пришли. Эдакое административное пожелание не болеть. Забавно, не так ли? Но это всё же временные трудности.
Важнее то, что существенно болезненнее стали решаться вопросы отсутствия тех или иных специалистов в данной поликлинике. Обращусь снова к собственному опыту. Заведующая терапевтическим отделением — опытный врач, с первого взгляда определившая некий список моих болячек, — завершила их перечень следующей фразой: «Вам бы следовало показаться такому-то и такому-то специалистам, но их у нас в поликлинике сейчас нет, может, появятся с нового года. Впрочем, у вас ситуация не острая». С тех пор всё на эту «неостроту» и уповаю.
Опять таки, при существующем уровне информатизации проблема легко находит решение. Всем, кто посещал врачей, бросается в глаза, сколько времени они тратят на заполнение на компьютере разных форм. При таком уровне информатизации вроде не столь сложно перейти к финансированию не пациента, приписанного к данной поликлинике, а к посещению пациентом данного врача. При этом понятно, что хорошие врачи будут посещаться чаще, что несложно было бы учесть в уровне зарплаты. Ситуация вполне аналогична (с учетом только числа публикаций, а также индекса цитируемости соответствующего издания) оценке научных организаций и отдельных ученых. И так же, как и в управлении наукой, можно не сомневаться, что медицинская бюрократия на такой шаг не пойдет.
Заключаем, что потуги властей реформировать систему, привить ей рациональность при сохранении автократического режима управления приводит в первую очередь к росту накладных расходов и ухудшению эффективности. Отметим, что противоречие между автократической моделью управления и эффективностью по мере развития и усложнения общества становится всё более острым. В эпоху Петра I неизбежные издержки авторитарного управления вполне компенсировались на системном уровне большей легкостью мобилизации ресурсов страны. Аналогичная политика в сталинское время также привела к определенным успехам, но обошлась стране несравнимо дороже. С информатизацией и усложнением общества, с увеличением роли человеческого фактора противоречие эффективности функционирования системы и простоты авторитарного управления становится еще острее.
Михаил Родкин,
докт. физ. -мат. наук, гл. науч. сотр. ИТПЗ РАН (Москва)