В энциклопедии современной культуры «Луркоморье» (lurkmore.ru) есть шикарная статья о синдроме поиска глубинного смысла — непреодолимом стремлении ответить что-нибудь оригинальное на вопрос «что хотел сказать автор своим произведением». Там, в частности, приводится доказательство того, что мультсериал «Ну, погоди!» посвящен постапокалиптическому миру, в котором исчезнувшая человеческая цивилизация представлена только в виде музейных экспонатов, а материальную культуру людей унаследовали другие прямоходящие животные.
В рамках поиска глубинного смысла я хочу сказать, что «Ну, погоди!» на самом деле, конечно, посвящен не постчеловеческой, а всего лишь параллельной вселенной. Первая серия вышла в 1969 году, а последняя — в 2006-м, и всё это время антураж менялся в соответствии с реальными техническими достижениями и привычками людей. В этом смысле показательнее всего серия 1993 года, первая после смены государственного строя, в которой Волк становится новым русским — с бронированной дверью, машиной Volkvo и всеми остальными комедийными атрибутами.
Вообще же последние четыре серии, выпущенные после распада СССР, смотреть совершенно неинтересно. «Ну, погоди!» был идеальным ответом «Тому и Джерри», вершиной социалистической пропаганды. В том мире, который нарисован в сериале, действительно хочется жить: милиция следит за порядком, строятся новые дома, молодежь занимается спортом и робототехникой, при этом в Останкино записывается рок-группа Dvornjagi, а в магазинах продается сидр, причем Заяц знает, что наливать его нужно в чашки в горошек, как и полагается в Бретани. А в постсоветских сериях вся повседневная жизнь представлена только в виде общества потребления, и кроме него ничего нет. Да, появились большие супермаркеты, да, Волк и Заяц летают на теплое море, но нет ничего, связанного с продуктивной деятельностью. У советских серий есть четкий посыл: «дети, в вашей стране происходит много интересного», а у более поздних — в лучшем случае «дети, в вашей стране есть, на что потратить деньги».
Самое обидное, что это неправда. Мы живем в прекрасное время и в неплохой стране, и у нас есть, о чем снимать пропагандистские мультики. Ограничения, заложенные возрастом и социальным статусом героев (Волк — асоциальный элемент, Заяц — слишком молод, чтобы работать) не помешали им побывать в Телецентре в 1976 году или на Олимпиаде в 1980-м. Сегодня они могли бы гоняться друг за другом в лаборатории, где создаются удивительные генетически модифицированные растения, или лекарства, или что-нибудь наноразмерное. Могли бы посещать современные научные музеи типа Экспери-ментариума. В конце концов, могли бы принять участие в сборке загадочного российского автомобиля на букву ё. А еще есть высокотехнологичные медицинские центры, крупные международные корпорации, а специально для детей — многочисленные курсы чего угодно, от кулинарии до конструирования из «Лего», Зайцу было бы, где развернуться.
Получается удивительная вещь. Из Советского Союза деться было особенно некуда, а из России уехать очень легко, и действительно уезжают миллионы, причем в первую очередь — высококвалифицированные специалисты. Казалось бы, именно России важно заниматься пропагандистской работой и прямо с детства объяснять людям, что страна отличная и в ней есть, чем заняться. Тем не менее в советских мультиках такой посыл есть, а в российских он отсутствует. Между тем, именно детские впечатления самые сильные, и обратить ребенка в какую угодно веру — гораздо проще, чем навязать ее выросшему человеку.
По всей видимости, дело в том, что Советский Союз планировал существовать вечно, и поэтому ему было важно, как относятся к нему дети — будущие взрослые. Россия же ничего такого не планирует, потому что нефть может кончиться (или стать ненужной) в любой момент, и о каком будущем тут можно всерьез говорить? С этой точки зрения современные серии «Ну, погоди!», в которых строить что-то для будущего нет смысла, но зато можно ездить на море и веселиться, действительно связаны с концом света — но только это мир не после апокалипсиса, а перед ним.
Анастасия Казанцева