Для современных специалистов, занятых проблемами сохранения растительного и животного мира (англ. conservationists), одним из основных дискутируемых вопросов, несомненно, считается вопрос мотивации. В самом общем виде его можно сформулировать так: стоит ли тратить много усилий и средств для сохранения редких природных объектов, если их ценность для всего общества не является очевидной? Разумеется, такой вопрос возникает прежде всего при общении с теми, кто непосредственным образом не занят в природоохранной деятельности.
Часто приходится выслушивать такое мнение: незачем бороться за сохранение тигров или носорогов на далеких островах Юго-Восточной Азии, если с их исчезновением для меня — простого обывателя и потребителя — ровным счетом ничего не изменится. В конце концов, наша планета, глобальная экосистема, не раз проходила через «бутылочные горлышки» катастрофических массовых вымираний, в результате которых видовое разнообразие сокращалась радикальным образом. Не является ли нынешнее вымирание, вызванное антропогенными причинами (антропогенное вымирание) естественным ходом событий? Ведь присутствие человека на планете вполне можно воспринимать как элемент эволюционного отбора, а процессы, связанные с вытеснением человеком (в первую очередь посредством хозяйственной деятельности) дикой природы, неизбежными? На сегодняшний день популярны два ответа на поставленный выше вопрос. Первый из них можно назвать утилитаристским, второй — неутилитаристским. Сущность утилитаристского подхода заключается в том, что охраняемые (сохраняемые) природные объекты (на разных уровнях организации жизни — от генетического до экосистемного) оказываются источником текущей или перспективной практической пользы, или, говоря более современным языком, — поставщиками так называемых «экосистемных услуг» (от получения продукции до эстетических и рекреационных потребностей). Тогда как при неутилитаристском подходе во главу угла ставится самостоятельная ценность — самоценность любого проявления жизни (также на генетическом, видовом или же экосистемном уровне).
Анализируя утилитаристский подход, следует прежде всего выделить две его главные черты: прагматизм и антропоцентричность. При этом прагматизм заключается в первую очередь в ожидании будущей (или текущей) пользы от эксплуатации сохраняемого объекта. Примеров тому множество — ожидание возможного использования редких и малоизученных видов в фармакологии, использование их как объектов для познавательного (или все-таки больше развлекательного? — С . Г.) туризма или, что еще проще, — возобновление использования ранее многочисленного и хозяйственно значимого вида в прежнем объеме (например, идея о возможном возрождении эксплуатации поголовья сайги Saiga tatarica tatarica после ожидаемого восстановления популяции вида до былой численности или установленной пороговой отметки).
Что же касается неутилитаристского подхода, то здесь самоценность и редкость — две определяющие характеристики для деятельности по сохранению объектов живой природы (при этом самоценность находится всегда на первом месте). В культурном выражении проявление неутилитаристского подхода находит свое отражение в понятии о всеобщем наследии. Природное наследие воспринимается как неотъемлемая часть мира, за которую несет ответственность современная цивилизация. Так же, как и охрана и сохранение культурного наследия, охрана и сохранение природного наследия вменяется в обязанность человеческому обществу и цивилизации.
Сейчас, в XXI столетии, оба подхода — и утилитаристский, и неутилитаристский — воспринимаются равноправными мотивирующими началами для природоохранной деятельности. К ним обоим апеллируют при обосновании необходимости учреждения мер для охраны и сохранения тех или иных объектов живой природы. При этом замещение утилитаристского подхода неутилитаристским (чего, казалось бы, стоило бы ожидать) происходит весьма медленно и в основном лишь на общетеоретическом уровне. Увы, течение культурного прогресса общества нестабильно в различных областях и сферах человеческой деятельности.
Здесь может быть задан важный уточняющий вопрос: существовал ли неутилитаристский подход в отношении сохранения биоразнообразия (или хотя бы основания для него) в прошлом или же он целиком и полностью относится к достижениям XX века? Как это ни покажется странным, уже в христианской патристике можно найти аргументы в пользу мнения, подтверждающего наличие предпосылок для обоснования неутилитаристского подхода (подробнее см. [1], с. 56).
Вообще, неутилитаристский поход к мотивации природоохранной деятельности можно назвать подлинным достижением человеческой цивилизации, сформировавшимся в ходе культурного развития человека и общества. А на вопрос, стоит ли охранять «далеких» носорогов (см. выше), можно ответить, что в рамках идей о самоценности и редкости не сохранять и тем более уничтожать их в угоду текущей или будущей выгоде — это по сути то же, что топить печи картинами Рембрандта или Моне.
Святослав Горбунов
Фото автора
1. Горбунов С. Христианство и живая природа: тотальная эксплуатация? // Вопросы философии. № 4. 2016. С. 54–59.