Петербургский журналист и писатель Марина Балуева, преподающая также английский язык в школе для детей-инвалидов с ограничениями опорно-двигательного аппарата, посвятила свою статью идее и реальному воплощению новых образовательных стандартов.
Был в советское время такой грандиозный проект: повернуть течение сибирских рек в обратном направлении, дабы оросить засушливые места в Средней Азии. Работало на этот замысел, если верить «Википедии», около 20 лет более 160 организаций СССР, в том числе 48 проектно-изыскательских и 112 научно-исследовательских институтов (в их числе 32 института Академии наук СССР), 32 союзных министерства и 9 министерств союзных республик. Было подготовлено 50 томов текстовых материалов, расчетов и прикладных научных исследований и 10 альбомов карт и чертежей. Никто и слышать не хотел оппонентов данной затеи, предсказывавших экологическую катастрофу в регионе, а возможно, и всемирного масштаба. Пришла перестройка, с ней гласность и критика волюнтаристского проекта посредством обращения к общественному мнению. Его закрыли. Осталось одно воспоминание. О чиновничьем произволе, основанном на шатких основаниях.
Нынешняя школьная реформа, помимо того, что невооруженным глазом позволяет увидеть желание банально сэкономить на школе, еще и преисполнена особого лицемерного пафоса, обещающего всеобщую образованность при минимуме вложений, подобно тому, как алхимики в средневековье обещали превратить в золото любую дрянь.
Параллельная реальность
Но начнем по порядку, издалека. Полагаю, что первым бюрократическим монстриком, проникшим в школу еще в приснопамятные советские времена, был классный журнал. Ничего нет плохого или странного в том, чтобы учитель, пользуясь свободной минутой, записал где-нибудь тему урока, домашнее задание и проставил отметки. Дело полезное и обыденное. Всё это так, когда сведения соответствуют действительности, а цвет ручки не имеет значения. Но классный журнал не о том. Классный журнал -это параллельная реальность.
Человеку, пришедшему в мир школы из мира нормальных людей, очень трудно (а в некоторых случаях невозможно) уразуметь, как совместить несколько процессов: удерживать внимание класса на себе, свое внимание – на каждом ученике, вести урок не прерываясь, спрашивать и отвечать, отвечать и спрашивать, избегать пауз, следить, чтобы все заняты были полезным делом и не ловили мух, не пускали самолетики и не плевались, и – одновременно – проставлять в точности все цифры и буквы в нужные клеточки у себя на письменном столе.
Единообразно, красиво и бессмысленно. Ведь заполнять журнал надо по правилам только на уроке (иначе урок считается несостоявшимся и учителю можно не заплатить), аккуратно (ручкой одного оттенка синего цвета весь год). После каждой двойки должна сразу же стоять другая отметка (ученик, дескать, исправился), темы должны совпадать с запланированными (неважно, что не совпадают по факту). Клеточка впереди, клеточка позади, здесь положено онаписать это, а там положено написать то. И так далее в таком же духе. Причем правила заполнения меняются почти каждый год, что дополнительно нагружает память педагогов совершенно ненужной в их работе информацией, приучает к жесткой многозадачности и плодит новые ошибки.
О классный журнал сломало зубы множество талантливых педагогов. Люди, отдающие себя детям без остатка, умеющие увлечь своим предметом и уделить внимание каждому ученику, оказывались в позорных списках, вызывались «на ковер» и подвергались другим унижениям всего-то из-за своей неспособности совместить «параллельные реальности» и правильно отразить требования свыше.
И в советское время, и в начале девяностых бюрократия досаждала школе под видом ученых методистов и финансовых проверяющих. Но тогда масштаб бедствия был еще таков, что от всего этого можно было еще отмахнуться, как от назойливых мух, сделав вид, что требования выполнены, и обратиться дальше к своей непосредственной задаче – обучению и воспитанию детей и подростков. Бюрократия получала возможность «отработать» жалованье, нищий учитель получить удовлетворение от творческой работы по призванию, а дети – знания и умения. Это был своего рода негласный общественный договор. Но то были цветочки посягательств бюрократии на свободу школы. Ныне пошли увесистые ягодки.
Ныне вся эта «параллельная реальность» должна воплотиться в жизнь. «Закон об образовании», который начал действовать 1 сентября 2013 года, предписывает прямо в обязанности учителю иметь два по-разному написанных плана на весь год, включая домашние задания. Два плана: один в формате А4, другой – в альбомном. Сразу на весь учебный год – с сентября по май. А по ФГОСу (Федеральному государственному образовательному стандарту) должны быть еще и конспекты, и технологические карты каждого урока. Это целые тома.
Журналов теперь тоже два – электронный и бумажный (третий, тайный и адекватный, – в сумке у учителя) – и они должны соответствовать планам, написанным на год вперед. Иначе будут громадные штрафы. Законом закреплен перечень контролирующих организаций, и они должны оправдывать свое существование. Они и будут следить за тем, чтобы записанное в плане соответствовало записанному во всех официальных журналах. Чтобы плодилось и множилось энное количество записей, не соответствующих реальности, чтобы разбухал этот «параллельный мир». И они будут следить. И получать за это деньги.
Новая парадигма образования
Разумеется, при этом обещается много нового, интересного и полезного. Уже упомянутый ФГОС и множество методичек к нему расписывают невероятными словами новую парадигму образования. Человек, не располагающий достаточным опытом, легко попадает под обаяние наукообразных слов, поэтому иногда кажется, что и впрямь наступила новая эра в образовании, где «самоопределение в системе ценностей и формирование основ мировоззрения в отношении мира, культуры, общества, системы образования создают основу формирования гражданской идентичности личности и готовят к выбору профильного обучения для построения индивидуальной образовательной траектории». Это цитата из «Стандартов второго поколения» (М.: «Просвещение», 2010). Звучит завораживающе, не правда ли?
Под такое камлание сознание и впрямь может легко отключиться, и всё остальное воспримется уже совершенно некритически. Особенно если ты так и не научился (не научилась) ловко заполнять журнал, а также делать множество другой ненужной, но «важной» работы и испытываешь при этом чувство вины и неполноценности.
Но давайте все-таки «включим голову», как говорят подростки, и попробуем разобраться. Насколько новый стандарт способен выполнить обещанное? Пойдем по самому простому пути. Возьмем со временный учебник по педагогике. Вот он, неоднократно переизданный и недешевый. Автор – Надежда Голованова. Берем ее статью «Антропоцентрическая парадигма педагогики». Это то, что сейчас внедряется. В противовес устаревшей рациоцентрической парадигме. Статья не содержит определения антропоцентрической парадигмы в педагогике, что само по себе странно для учебника (прошу это запомнить). Нет и практических примеров. Но вот последний абзац по которому можно составить представление о кредо педагога, работающего в данной парадигме: «В обиход образовательной действительности входят категории “свобода” “выбор”. Свобода понимается современным образованием как право человека обладать своей индивидуальностью, как “воля к обретению себя” а значит, и как ответственность. Именно образование призвано изменить столетиями формируемое у человека сознание “винтика”, преобразовать его деятельность и общение, создать потребность самому определяться в мире культуры и социальных отношений».
Или другая «фишка» реформы – «субъектно-субъектные» отношения между учителем и учеником. Кому непонятно, поясняю: ученик более не объект воздействия учителя, он теперь субъект образовательного процесса. И учитель -субъект. Оба они партнеры – учитель и ученик. Оба вроде как свободны в своем выборе средств и направленности интересов, друг другу помогают. Очень красиво и впечатляюще. Но это если забыть, каким объектом является учитель для всей вышестоящей административной структуры, которая непрерывно снабжает его инструкциями и осуществляет самый жесткий контроль за выполнением всевозможных «инноваций», не неся при этом никакой ответственности за результат. Учитель является объектом, бесправным и затюканным.
Образовательная среда
Новый «Закон об образовании» заметно сужает права учителя, снимает остатки защиты от произвола власти. К написанию и обсуждению «Закона» практикующие учителя не привлекались. Как может забитый бесправный человек воспитать свободного? Воспитание – это процесс воспроизведения матрицы. Каждый учит примерно так, как учили его. Человек, являющийся объектом, будет воспроизводить субъектно-объектные отношения вновь и вновь, из лучших побуждений, ибо других не знает.
То же можно сказать и о праве учителя на самообразование, которое продекларировано в законе, но ничем не подкреплено,поскольку лобби педагогической псевдонауки заинтересовано в многочисленных лекциях и курсах, а также в праве на все определения и полный контроль. Значит, абсолютно провальна и затея с универсальными учебными действиями (УУД) – в переводе на обыденный – воспитанием навыков самообразования у детей.
Реформа обещает нам «рефлексивную образовательную среду». Это, опять в переводе на язык простых людей, возможность подумать, поразмышлять, проанализировать себя и окружающую действительность. Хорошо бы. Но сокращение учебных часов на словесность и тенденция к «натаскиванию» на тесты, постоянное стремление измерить неизмеряемый труд педагога, требование «результатов», прибавки знаний и постоянных доказательств, что учителя не зря едят тот «обильный» хлеб, который жалует им государство, сведут на нет всякую рефлексивность.
Анализировать «реформу» можно было бы еще долго. Но уже сказанного достаточно, чтобы понять: научная сторона данного проекта представляет из себя замок в песочнице, фантом. Понятийно-словарный набор заимствован у таких направлений философии, как феноменология, экзистенциализм, герменевтика. Однако фундамент не проработан и почти упразднен. Не случайно учебник по педагогике не содержит определения антропоцентрической парадигмы. Не случайно все сколько-нибудь заметные работы по феноменологии образования (их совсем немного) изданы сегодня на периферии: в Рязани, Краснодаре, Хабаровске, Белгороде. Наиболее интересный исследователь в этой области, по нашему скромному мнению, доктор педагогических наук Галина Звенигородская. Но реально всё это вряд ли пригодится. Нам предстоит работать и учиться в жесткой технолого-бюрократической парадигме, результатом которой может стать только катастрофа дегуманизации.