Начавшееся в четверг 25 июня 2020 года общероссийское голосование по поправкам к Конституции — «эксклюзивная, разовая, уникальная акция», как охарактеризовала его председатель Центризбиркома Элла Памфилова, пока действительно проходит непохоже на привычные выборы последних лет.
В воскресенье 28 июня, когда пишется эта статья, голосование на всех избирательных участках России идет уже четвертый день, а официальной информации, которая позволила бы понять, что именно происходит в стране, практически нет. ЦИК публикует только ежедневные цифры явки по субъектам Федерации (местами весьма подозрительные — так, в Тыве, если верить этим данным, за три дня проголосовало уже больше половины избирателей). Такой уровень открытости, привычный разве что для выборов в Белоруссии и Казахстане, в России выглядит очень странно.
Единственные данные, которые к настоящему моменту опубликованы с нормальным уровнем детализации — до избирательного участка, — это сведения о мобильности избирателей: сколько избирателей прикрепилось к каждому участку для голосования на нем «по месту пребывания» и сколько открепилось для голосования в другом месте. Этот механизм, т. н. «мобильный избиратель», был впервые широко применен на президентских выборах в 2018 году и сразу превратился в инструмент административного принуждения: работодатели (от школ до заводов) всячески вынуждали работников перерегистрироваться на удобные для контроля участки для голосования под бдительным оком начальства.
На нынешнем общенародном голосовании возможностей административного давления на избирателей еще больше. Во-первых, у работодателей появилась возможность «пригласить» представителей избирательной комиссии с переносным ящиком для бюллетеней прямо на свою территорию, чтобы провести голосование без отрыва от производства. В такой ситуации и свобода участия, и тайна самого голосования страдают еще сильнее. Во-вторых, практически сняты любые ограничения на надомное голосование — теперь избирком обязан обслужить на дому не только больных и инвалидов, но и любого желающего. Этим активно пользуются социальные службы, включая в списки надомного голосования буквально всех подряд.
И наконец, добавилась еще одна беда — электронное голосование, впервые обкатанное в трех избирательных округах на выборах депутатов Мосгордумы в сентябре 2019 года. Тогда на всех трех электронных участках баланс голосов был сильно смещен в пользу административного кандидата по сравнению с обычными «бумажными» участками, и в одном из трех округов это сыграло решающую роль в победе административного кандидата: проигравшая на традиционных участках ректор Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина Маргарита Русецкая по сумме электронного и традиционных участков победила независимого кандидата Романа Юнемана с перевесом в 30 голосов.
Как показало последующее расследование команды Р. Юнемана, значительную долю избирателей на электронном голосовании составили московские бюджетники, главным образом работники школ, причем не исключено, что за некоторых из них голосовало руководство организаций, а не они сами (увы, невозможность подтвердить, что избиратель голосует лично, — практически неустранимый врожденный дефект электронного голосования).
На нынешнем мероприятии электронное голосование применяется в двух регионах — в Москве и в Нижегородской области. В Москве на него, по данным ЦИК, зарегистрировалось 1,05 млн человек (около 15% всех избирателей города), однако, по данным официального портала izbirkom.ru, сумма открепившихся на электронное голосование по участкам равна 1,089 млн человек — и эта разница, как оказалось, неспроста.
Как только данные о числе открепившихся на электронное голосование по участкам стали доступны, выяснилось, что больше всего таких избирателей в относительном выражении почему-то за МКАД, в Новой Москве: в Троицком административном округе — почти 40%. При внимательном рассмотрении оказалось, что на нескольких участках Троицка на электронное голосование якобы выписалось больше избирателей, чем вообще может быть зарегистрировано по закону на избирательном участке (3000 максимум), — в рекордном случае 7200 человек.
После обнародования этой информации последовала неловкая пауза (по словам главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова, приближенного к штабу общественного наблюдения за голосованием в Москве — «занимался часов, блин, пять сначала в штабе, потом с депутатами, потом во МГИКе, потом в ЦИКе, пожертвовав эфиром») — а затем официальное объяснение.
Оказывается, система записи на электронное голосование (их было две — через сайт Госуслуг и через московский сайт mos.ru; речь, видимо, о второй) НЕ проверяет адрес избирателя, и лишь после передачи данных в ЦИК его пытаются найти сначала по точному совпадению адреса, а потом по приблизительному, чтобы исключить из списков голосующих на участках. Главной жертвой этого алгоритма стали населенные пункты Новой Москвы с их многочисленными дублирующимися названиями улиц вроде Садовой, и особенно Троицк, где многие дома имеют адрес с указанием микрорайона и номера дома, но без улицы.
В итоге в Троицк «свалили» на открепление два десятка тысяч не найденных в списках всей Москвы электронных избирателей — и в участковые избирательные комиссии вечером первого дня голосования действительно пришли многотысячные бумажные списки с указанием проверить, нет ли там их избирателей, и если найдутся — вычеркнуть из списков голосующих (нашли, но немного). В целом же система записи на электронное голосование сработала по Жванецкому: «принес, включил — не работает» — что удивительно, учитывая, что с момента ее первого применения в Москве прошел почти год.
Масштабы движения избирателей между традиционными «бумажными» участками тоже впечатляют. Всего по Москве открепилось от участков для голосования по месту пребывания 234 тыс. избирателей, а прикрепилось — 533 тыс. Разница в почти 300 тыс. человек — это зарегистрировавшиеся для голосования в Москве жители других регионов. На президентских выборах 2018 года показатели были больше — 521 тыс. открепленных и 697 тыс. прикрепленных, — но и дополнительных избирателей было вдвое меньше. Если же учесть, что сейчас больше миллиона москвичей «мигрировали» на электронные участки, то нынешнее «переселение народов» в Москве надо признать беспрецедентным.
Интересно, что прикрепление избирателей распределено по участкам чрезвычайно неравномерно, что свидетельствует в пользу того, что это скорее результат не личной инициативы, а административного воздействия. Действительно, если бы переходы на другие участки были вызваны жизненными обстоятельствами избирателей, то прикрепление было бы распределено по разным участкам города более-менее равномерно. В реальности оно сосредоточено на небольшой доле участков, куда прикрепились многие сотни избирателей, в то время как на остальные участки не прикрепился почти никто.
Чтобы наглядно показать эту неравномерность, можно воспользоваться стандартной кривой Лоренца (см. врезку). Как видно из рис. 1, открепление на обычное и электронное голосование распределены по участкам Москвы почти равномерно — соответствующие кривые Лоренца мало отклоняются от диагонали. Однако распределение прикрепления избирателей весьма неравномерно — соответствующая кривая значительно отстоит от диагонали; приблизительно говоря, на 30% «верхних» по прикреплению участков приходится 70% прикрепившихся избирателей. На президентских выборах 2018 года распределение прикрепившихся было существенно более равномерным (см. рис. 2), а ситуация, сравнимая с нынешней московской, в 2018 году наблюдалась скорее в республиках Северного Кавказа (ср. график на рис. 3).
Дальнейшие содержательные данные для анализа, по-видимому, появятся лишь в последний день голосования — 1 июля, но, судя по тому, что мы видим сейчас, административный ресурс уже применяется и будет применяться в широких и местами (как в Москве) давно забытых масштабах. Что сумеют противопоставить этому граждане — увидим после окончания голосования.
Кривая Лоренца — это традиционный способ отображения неравномерности распределения — например, распределения доходов среди населения страны. В этом случае для ее построения по оси абсцисс откладывается доля населения с доходом не больше определенного уровня, а по оси ординат — доля этой части населения в общем доходе. Если доход распределен среди населения равномерно, кривая Лоренца представляет собой диагональную прямую из точки (0, 0) в точку (1, 1), если неравномерно — она лежит ниже диагонали, и чем неравномернее — тем ниже. Удвоенная площадь между кривой Лоренца и диагональю называется коэффициентом Джини и представляет собой интегральную меру неравенства распределения доходов (0 — полное равенство, 1 — максимальное неравенство).
В нашем случае роль «дохода» выполняет доля перемещенных (прикрепившихся или открепившихся) избирателей на участке, а роль населения — численность избирателей на участках.
Сергей Шпилькин