В начале апреля на интернет-портале «Православие и мир» было опубликовано большое письмо в редакцию, озаглавленное «Почему я не православный?» (www.pravmir.ru/pochemu-ya-ne-pravoslavnyj). Автор этого письма — Алексей Симонович Кондрашов, известный специалист по эволюционной генетике, профессор Мичиганского университета.
Всем нам, поклонникам свободы слова, конечно, отрадно, что православное издание опубликовало письмо, автор которого подробно разъясняет, почему он не православный — и вообще не христианин. Такая публикация — уже событие замечательное. Но самое замечательное в этом письме всё-таки его содержание. И хотя оно отнюдь не прошло незамеченным (его активно обсуждали в блогах и много где еще), а со дня его выхода в свет прошло уже почти четыре месяца, мне бы хотелось напомнить о нем и его предмете читателям «Троицкого варианта». К тому же, кто знает, может быть, вы его пропустили, так вот, не проходите мимо. Тема этого письма отнюдь не обойдена вниманием, но в нем она обсуждается так подробно и предметно, как мало где.
Один из упреков (к упрекам я еще вернусь) в адрес автора, которые мне доводилось слышать, состоял в том, что такое письмо никого не убедит, потому что это — критика православия, заведомо написанная с позиций светского (или атеистического, если угодно) гуманизма, а православный христианин, мол, светского гуманиста не разумеет. Это, может быть, и так, но я не думаю, что профессор Кондрашов полагал, что его письмо вызовет массовое обращение читателей «Правмира» в светский гуманизм. Оно ведь и озаглавлено «Почему я не православный», а не «Почему православные заблуждаются», например.
И всё-таки это письмо не только о личном отношении профессора Кондрашова к православию. Это также подробное изложение его… нет, не только его, а нашего кредо. Под «нами» я разумею тех многочисленных людей, особенно имеющих отношение к науке и образованию, кто готов подписаться под основными тезисами этого письма. В нашей многочисленности я нисколько не сомневаюсь, хотя многие из нас и не занимаются пропагандой своих убеждений. Но мы рады, что нашлось кому их подробно и аргументированно изложить на русском языке. (На английском что-то подобное одним из первых, и уже довольно давно, сделал Бертран Рассел, к названию лекции которого «Почему я не христианин», прочитанной в 1927 г. и в том же году напечатанной, и восходит название обсуждаемой здесь публикации.)
Письмо профессора Кондрашова было ответом на опубликованную на том же сайте статью игумена Петра Мещеринова «Размышления о расцерковлении», автор которой попытался, в частности, разобраться в том, с чем связана нелюбовь к РПЦ «многих искренних, нравственных, мыслящих людей», а также в том, как с этим отношением можно бороться. Кондрашов в свою очередь подробно разъяснил, с чем эта нелюбовь связана в его (и не только его, но и нашем) случае, и перечислил, при каких условиях (едва ли выполнимых) наше отношение к Церкви могло бы измениться в лучшую сторону. При этом он приводит немало фактов об истории православия и о нынешней позиции РПЦ, из-за которых нам с нашими представлениями о добре и зле очень сложно примириться с этой организацией и с ее учением, несмотря на то, что многие составляющие этого учения мы с энтузиазмом разделяем. Нам сложно, например, примириться с тем, что Церковь по-прежнему почитает святыми ряд исторических деятелей, известных своими злодеяниями, ничуть не пытаясь от этих злодеяний откреститься.
Нельзя не согласиться с тем, что «найти что-либо отталкивающее в самом образе Иисуса очень непросто». И наши претензии к Церкви вызваны, разумеется, вовсе не тем, что ей дорог этот образ. Мещеринов тоже пишет об этом, однако его как будто удивляет наше мнение, что РПЦ «имеет ко Христу весьма малое отношение». Но удивляться тут нечему. Непредвзятый взгляд (подобающий ученому) и знакомство с историей (подобающее любому человеку) не оставляют у нас в этом сомнений. Жить по Нагорной проповеди сложно, но многие ли из почитаемых сегодня (и, тем более, сегодняшних) деятелей Церкви хотя бы пытались по ней жить? Не таким ли, как наши церковные авторитеты, было сказано: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?».
Среди работников науки и образования, в том числе биологов, верующих немало. И сами эти верующие, и те, кто называет себя агностиками, нередко утверждают, что между наукой и религией нет никаких противоречий. Но мы не можем с этим согласиться. Научная картина мира, по крайней мере современная, противоречит любой религиозной его картине, в частности православной. Часто приходится слышать, будто наука и религия имеют неперекрывающиеся области компетенции. Но нетрудно привести примеры, показывающие, что это не так, и Кондрашов в своем письме разбирает несколько подобных примеров. Религия требует веры в чудеса и другие сверхъестественные явления. Наука же чудес не признаёт. Человеку, сведущему в биологии, сложно поверить, например, в непорочное зачатие. Можно, конечно, представить себе Святой Дух, снисходящий на Деву Марию в виде божественной Y-хромосомы (без которой непорочно зачатый ребенок едва ли вырос бы мальчиком). Иные из наших коллег готовы верить в такие вещи, но нам представляется, что биологу такая вера не подобает. Она вполне может не мешать изучению каких-то иных явлений (никто из биологов, кажется, и не занимается проблемами генетики Иисуса Христа), но мировоззрение этих коллег мы считаем не вполне научным.
Без веры в сверхъестественное от любой религии, в том числе христианства, в частности православия, мало что останется, а современная наука отрицает сверхъестественное. Многие люди настаивают на том, что наука сверхъестественным просто не занимается. Но наука не допускает сверхъестественных объяснений наблюдаемых явлений именно потому, что все научные данные свидетельствуют о том, что обусловленных сверхъестественными причинами нарушений физических законов, т.е. того, что называют чудесами, вообще не бывает. Церковь же поддерживает веру в чудеса всеми правдами и неправдами, причем неправдами очень часто и очень охотно. «По опыту подделки чудес православие не уступит никакой другой религии. Причем легковерность православной паствы позволяет обманщикам особо не напрягаться».
Православные вполне могут видеть в РПЦ уникальную, самим Богом данную систему, оплот единственно верного учения, признавая за отдельными ее представителями отдельные недостатки. Но для нас это не более чем религиозно-политическая организация, одна из многих, выделяющаяся из числа других прежде всего своими размерами и влиянием на жизнь российского общества, а также своей крайней консервативностью. Стоит ли удивляться, что ее не любят те, кто далек от консервативных убеждений? Среди православных, конечно, отнюдь не все консерваторы, но политическая позиция руководства РПЦ откровенно и весьма консервативна. Церковь по-прежнему твердо стоит за многое из того, что вызывает у нас резкое неприятие. Взять, хотя бы, ненавистную нам гомофобию, которую руководство РПЦ охотно поощряет. С какой же стати мы будем хорошо относиться к такой организации? Противоречия между ее позицией и нашей слишком принципиальны, чтобы мы могли закрыть на них глаза.
Публикация такого письма на православном сайте не могла не вызвать некоторого бурления. Только на «Правмире» ответов появилось с десяток, в разной степени критических. Но по существу на это письмо сложно что-либо возразить. Что возразить человеку, который всего лишь разъясняет, основываясь на фактах, а не на домыслах, почему он придерживается некоторых убеждений? Разве что привести какие-то другие факты, и разъяснить, почему твои выводы из всех этих фактов отличаются от выводов оппонента. Однако нет такого факта, который кто-либо не решился бы объявить домыслом. Некоторые из оппонентов Кондрашова взялись спорить даже с утверждением, что современные ученые абсолютно уверены в происхождении человека от обезьяны. (Не верьте им, дорогие читатели: их возражения говорят лишь о том, что они некомпетентны в этой области. Верьте Кондрашову, он компетентнее.) Активно обсуждалось письмо и в блогосфере. У меня сложилось впечатление, что возражения оппонентов были в основном двух типов: «нет слов, одни эмоции» и (как назвал это один блогер) «а у вас негров линчуют». Эмоции в основном сводятся к тому, как нехорошо поступил Кондрашов, что опубликовал такое нехорошее письмо, и какой он несчастный, что не знает того счастья, которое так хорошо знают его оппоненты. А негров линчуют, во-первых, в Америке (от внимания бдительных читателей не ускользнуло, что письмо написано эмигрантом), а во-вторых, «в этой вашей науке». Бывает, что и линчуют. Но в науке нет святых. Очень может быть, что Ньютон, например, был не очень хорошим человеком, но мы, что называется, любим его не только за это. Ученые не молятся Ньютону. Наука как социальный институт не претендует на то, что она дана людям Создателем, чтобы наставить их на путь истинный, а Церковь претендует, с нее и спрос другой.
С тех пор, как письмо было опубликовано, жизнь проиллюстрировала его новыми примерами, которые можно привести, объясняя, почему мы не только не православные, но и на дух не переносим Православную церковь. Умер выдающийся антрополог Игорь Семёнович Кон, и известный православный священник встретил это событие с чувством «глубокого, но пока не полного удовлетворения». В моем родном городе Челябинске новый губернатор с подачи патриарха готовится передать Церкви здание органного зала, а уникальный инструмент, построенный специально под это здание, перенести в другое, совсем для него не подходящее. Московские власти в очередной раз грубо пресекли, при активном содействии некоторых граждан, попытку представителей сексуальных меньшинств отстаивать свои законные права, и другой известный священник, председатель отдела РПЦ по взаимоотношениям церкви и общества, похвалил их за «весьма корректно» предотвращенную акцию. Если кому-то угодно видеть в РПЦ и ее «священноначалии» сеятелей разумного, доброго, вечного — вольному воля. А мы видим в них совсем другое. Нам с ними не по пути.
Пётр Петров,
канд. биол. наук,
Гейдельберг