Девушка Света из Иванова запомнилась не только чудесными рассуждениями о том, что теперь стали засеивать больше земель, овощи там, рожь, вот это всё, что медицина тоже стала хорошей, и с жильем тоже никаких проблем, но в первую очередь фразой, немедленно превратившейся в мем: Мы стали более лучше одеваться. Эта фраза так всем понравилась, что ее стали писать на плакатах и всячески пародировать: Мы стали более лучше собираться, Нас стало более больше и т. д. Причем фразочка в какой-то момент сделалась настолько популярной, что я начала всерьез опасаться, не пошатнется ли в этом месте норма. А то ведь как бывает: цитируют, цитируют иронически, в кавычках, а потом как-то незаметно кавычки-то и теряются.
Источник успеха этого более лучше понятен: это явная и социально маркированная речевая ошибка, причем вроде бы даже легко объяснить, в чем тут глупость. Ну, есть простая сравнительная степень (интереснее, выше, лучше), и есть сложная (более убедительно, более своевременный) — и незачем присоединять к форме простой сравнительной степени лучше еще и это более. Хотя подобные объяснения обычно хромают. Язык ведь разными тавтологиями не удивишь. В частности, это касается повтора грамматических показателей. Вот у Маяковского: Давайте — знаете — /устроимте карусель/на дереве изучения добра и зла. Или любимая кем-то из великих (Тыняновым, кажется) формула Давайте подумаемте. Если есть устроимте или подумаемте — зачем добавлять еще давайте, ведь побудительность уже обозначена? И тем не менее, эти тавтологии если и окрашены, то совсем в другие тона: более лучше просторечно, а давайте подумаемте — интеллигентно-архаично.
Я не говорю уже о том, что нас не раздражает сочетание самый лучший. А ведь здесь почти то же самое, что в более лучше: простая превосходная степень лучший дополнена еще для убедительности показателем сложной превосходной степени — самый: До 1891 года отношения России и Франции складывались не самым лучшим образом (Максим Соколов. // «Известия», 2003.02.14); И Вам желаю самого лучшего — и прежде всего толкового начальства (Аркадий Мильчин. В лаборатории редактора Лидии Чуковской); В таких вещах у нее характер настоящий, американский, и эта деталь, между прочим, самое лучшее свидетельство правдивости рассказанной истории (Алексей Слаповский. Международная любовь). Авторы, заметим, не самые худшие.
С другой стороны, для превосходной степени вообще естественно выражать не только идею максимальной степени признака, но и идею просто очень высокой степени этого признака (интереснейшие детали, мельчайшие подробности — кто когда их мерил и сравнивал?), и в этом качестве она может присоединять дополнительные показатели высокой степени. Да, кстати, и само слово самый может разными способами усиливаться: самый-самый, самый-пресамый или самый-рассамый: Или просто дома, приготовить салаты, позвать друзей, только самых, самых лучших, и в кругу друзей… (Евгений Гришковец. ОдноврЕмЕнно).
С третьей же стороны, часто встречающиеся выражения самый максимальный, наиболее оптимальный, достаточно уникальный звучат всё же ужасно небрежно — в отличие от самый лучший. Ну вот не могут они градуироваться. Хотя примеров такого рода сколько угодно — я даже их не привожу, каждый может легко найти в Интернете — но они определенно выглядят речевыми ошибками, которые исправит любой редактор. В общем, непросто всё.
Но вернемся к нашему более лучше. Я по этому поводу вспомнила популярное в советское, особенно в поздне-советское, время выражение дальней-шееулучшение (ну, например, знаменитое постановление ЦК КПСС 1979 года «О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы» — меня, кстати, с детства интриговало, почему там между идеологической и политико-воспитательной стоит запятая, а не союз и, как было бы естественно). Ну действительно, если сказать «Об улучшении» — в этом будет какой-то намек, что идеологическая и политико-воспитательная работа пока не на высоте. На это они пойтить не могли. Но улучшать-то хочется. Отсюда и это прекрасное дальнейшее улучшение. Это из той же серии, что и классическое все более полное удовлетворение материальных и духовных потребностей (про которое говорилось в Программе КПСС, принятой на XXII съезде в 1961 году, — программе построения коммунистического общества). То есть никто же не скажет, что при социализме потребности не удовлетворяются — удовлетворяются еще как, но в будущем нас ждет нечто совсем лучезарное. При этом нельзя сказать полное удовлетворение потребностей, поскольку это означало бы конец в развитии, а мы же не Гегель какой-нибудь, наше поступательное движение бесконечно. Вот и возникает этот монстр — всё более полное удовлетворение… Это всё более полное мне всегда напоминало какую-то Демьянову уху. Уже полное — нет, надо еще полнее, еще и еще. Ну сюда же и отдельные недостатки. Нельзя же сказать, что недостатков нет — даже не потому, что это было бы против очевидности, это-то пустяки. Но нужно движение вперед. Но как-то так прямо сказать, что вот, мол, недостатки, это попахивает очернительством и даже заведомо ложными измышлениями. И тут на помощь как раз приходит заветная формула отдельные недостатки. Народ откликался на эту лукавую риторику шутками вроде: На международных соревнованиях наша спортсменка заняла последнее место, и мы надеемся, что в следующий раз она выступит еще лучше или А в отдельных магазинах нет отдельной колбасы.
А вот если обратиться к дню сегодняшнему, то можно заметить другую интересную тенденцию. Сейчас любят вместо улучшение говорить оптимизация. Это очень показательно. В слове оптимизация есть приятная современному человеку технологичность и деловитость. Кроме того, улучшение предполагает непосредственную очевидность: мы, в общем-то, замечаем, если становится лучше. А оптимизация — это нечто другое. Это достижение такого соотношения разных факторов, аспектов, показателей и пр., которое будет наиболее благоприятным применительно к ситуации. А уж какие там факторы, как они соотносятся, что там с этой ситуацией и как это всё считать — кто ж это знает. Очень удобное слово и для планирования, и для отчетности. Что сделано? Оптимизировано что-то там. Поди докажи, что не оптимизировано. Вот объединяют школы хорошие с плохими. Улучшения от этого точно не будет, ну а оптимизация?
Ирина Левонтина