Язык международного общения — английский. Но иногда по разным причинам на встречах и конференциях, круглых столах и публичных дискуссиях приходится использовать и другие языки. Тогда не обойтись без помощи переводчиков-синхронистов. Профессия это непростая, особенно, если приходится переводить ученых и для ученых. На вопросы Сергея Попова о сложностях в деле синхронного перевода научных дискуссий отвечает Михаил Перегудов.
— Вам часто приходится переводить выступления ученых и научных журналистов, изобилующие специальной терминологией и непростыми понятиями. есть ли у вас научное образование? Насколько часто научное образование имеется у синхронистов, работающих на встречах с участием ученых?
— У меня нет научного образования, по специальности я лингвист-переводчик, закончил переводческий факультет МГЛУ (бывший ИнЯз им. Мориса Тореза). Подавляющее большинство московских синхронистов, работающих с языковой парой «немецкий/русский», также научного образования не имеют (хотя среди них есть кандидаты филологических наук), они закончили тот же самый вуз. Насколько мне известно, несколько иначе обстоит дело с письменными переводчиками: бывает, что они получали образование, например по одной из естественно-научных дисциплин, а язык учили и, соответственно, пришли в перевод уже позже.
— Что является источником информации для расширения словаря в сторону научной терминологии и для усвоения детального смысла научных терминов и понятий? вообще, надо ли синхронисту действительно понимать, что он переводит, если речь идет о научной дискуссии?
— Начну со второй части вопроса. Конечно, синхронисту, да и вообще переводчику, надо понимать, о чем он переводит. И неважно, что это: научная дискуссия, монтаж оборудования, экскурсия по музею или что-то еще. Без понимания содержания текста никакой перевод невозможен, ведь переводим мы не отдельные слова друг за другом, а смысл высказывания, пусть и с оглядкой на его форму. Чтобы перевести этот самый смысл, нужно сначала понять его самому. Поэтому к переводу нужно готовиться, чтобы не оказаться в ситуации, когда вроде и на знакомом тебе языке говорят, но ничего непонятно. Нередко эта подготовка занимает значительно больше времени, чем сам перевод.
Самый главный источник для нас — это присланные заранее материалы мероприятия. Мы каждый раз настаиваем на том, чтобы заказчик потребовал от участников тексты их выступлений или хотя бы тезисы. К сожалению, тексты нам присылают далеко не всегда, а если и присылают, то нередко в последнюю минуту, когда о тщательной их обработке речь идти уже не может. Кроме того, существует интернет, без него в нашей профессии никуда. Приходится иногда и в библиотеке посидеть. Но это, конечно, возможно только при наличии достаточного количества времени на подготовку.
Если же выступающие говорят, что называется, «без бумажки», то тут спасают всё та же предварительная подготовка по теме и фоновые знания. Берутся эти знания откуда угодно: из книг, из прессы, всё из того же интернета. Нужно читать, читать и еще раз читать. Самое главное тут — любопытство, мне кажется, это качество должно быть у любого переводчика. Нужно интересоваться самыми разными вещами, ведь никогда не знаешь, где и что пригодится.
— Какие есть основные проблемы и сложности в работе синхрониста, когда надо переводить ученых?
— Если отвлечься от сложностей, сопровождающих любой синхронный перевод — темпа речи докладчика (ох, как часто люди забывают, что их переводят, и говорят с невероятной скоростью!), проблем с оборудованием, естественного утомления, вызванного необходимостью постоянно сохранять высокую концентрацию, — я бы сказал, что главная сложность — это специальная терминология, особенно, если переводишь представителей научных дисциплин далеких от тех, которые изучал или которыми интересуешься сам.
— Есть ли специальные синхронисты по разным областям знаний? Например те, кто специализируется только на медицине, или только на физике?
— Скорее нет. Ситуация на рынке синхронного перевода такова, что невозможно заниматься только какой-то одной темой. Как правило, берешься за всё, хотя нельзя, конечно, забывать и о профессиональной этике: если чувствуешь, что тема незнакома, а подготовиться к переводу толком не получится, лучше от перевода отказаться и предложить заказчику обратиться к другому коллеге, у которого больше знаний по теме или времени на подготовку. У каждого из нас есть какие-то области, которые нам ближе по тем или иным причинам, которые нам интереснее других. И коллеги обычно друг про друга знают, кто в чем лучше разбирается.
— Вам проще переводить с русского на немецкий или наоборот?
— Мне проще переводить с родного языка, то есть с русского на немецкий. Это связано с тем, что в этом случае отпадает проблема понимания звучащего текста. Речь на родном языке проще понять, даже если есть помехи при работе синхронного оборудования, у говорящего присутствует говор или дефекты дикции. Понимать речь на иностранном языке в таких условиях значительно труднее.
Мне не в первый раз задают такой вопрос и, услышав ответ, часто удивляются: как же так – ведь надо же всё время говорить на иностранном языке! Неужели это проще, чем на родном? Отвечу так: не проще, но и не сложнее. Синхронист должен владеть иностранным языком на таком уровне, чтобы суметь выразить на нем практически всё. Это достигается многолетней работой над языковой компетенцией.
— Какие были наиболее запомнившиеся ошибки или курьезные ситуации в вашей работе?
— Совсем уж грубых ошибок, пожалуй, не было, а вот из курьезов вспоминается одна конференция, посвященная посольским дарам. Она подходила к концу, мы с коллегой были уже прилично уставшими, и вот на трибуну поднялась очередная докладчица и начала с дикой скоростью читать свой заранее написанный текст. Она выступала по-русски, но скорость была такая, что я просто не успевал улавливать смысл того, что она говорит, даже на родном языке.
Подозреваю, что не я один. С грехом пополам я перевел пару фраз и понял, что за это время она унеслась уже примерно на абзац вперед. Не знаю, что происходило у меня в голове в тот момент, но я сделал паузу, и сказал в микрофон по-немецки «Мне очень жаль, но это слишком быстро» и выключил его. После этого сразу несколько человек из первого ряда крикнули докладчице, чтобы она говорила медленнее. Обычно, когда просишь человека говорить медленнее, этого хватает минут на пять, не больше. Но тут случилось чудо: докладчица выдерживала удобный для нас темп до самого конца текста. В перерыве мы ринулись друг другу навстречу: она – извиняться, а мы с коллегой – благодарить ее за то, что выполнила нашу просьбу.
— Синхронист — это работа на всю жизнь, или есть какие-то популярные жизненные траектории со сменой специальности или специализации?
— Я думаю, на всю жизнь. Несмотря на немалое количество трудностей, которые таит в себе эта профессия, есть и много плюсов: гибкий график работы, постоянная смена обстановки, отсутствие рутины, возможность узнать, увидеть или пережить то, что с чем никогда бы не столкнулся, занимаясь чем-то другим.
Но случается и так, что кто-то решается на перемены, хотя обычно люди не перестают заниматься переводом совсем: кто-то просто меняет основной рабочий язык (скажем, с немецкого — на английский), кто-то открывает свое бюро переводов, кто-то просто начинает помимо перевода заниматься чем-то еще. Если ты проникся этим делом, если оно тебе дается, расстаться с ним не так-то легко.