Счастлив говорящий своему горю,
раскрывая издалека объятья:
подойди ко мне, мы с тобою братья,
радостно рыданью твоему вторю.
Сторонится мое и глаза прячет,
а в мои не смотрит, будто их нету.
Чем тебя я вижу? И нет ответа,
только тех и слышит, кто и сам
плачет.
Г. Дашевский, сентябрь 1989 года
17 декабря 2013 года, в Москве, после долгой тяжелой болезни, умер Григорий Дашевский — поэт, переводчик, литературный критик, филолог, преподаватель. Умер, немного не дожив до 50. Он был удивительный, умный, тонкий, образованный, ироничный, радостный, благородный, великодушный, сокрушительно обаятельный человек. И дежурное сочетание «невосполнимая утрата» — в этом случае просто констатация факта.
Власть Дашевского над словом была безгранична, мысль всегда смела и точна, вкус безупречен. Но эта безупречность сочеталась с живым чувством и неподдельным любопытством к жизни: «…вообще говоря, неверна сама идея, что во время событий надо читать старые книги, чтобы события лучше понять. Наоборот, только став участниками событий, мы получаем шанс понять давно написанные и даже много раз нами перечитанные книги. Не благодаря книгам лучше понимаешь события, а благодаря событиям лучше понимаешь книги. Как, впервые сам полюбив, человек заново понимает смысл всех стихов и романов о любви, читает их новыми, повзрослевшими глазами, так и мы сейчас можем повзрослевшими глазами перечесть мемуары и романы о смутах прошлого…»
В эти дни о нем появилось много душевно прочувствованных некрологов. Мы же хотим опубликовать письмо Григория Дашевского о том, как говорить со студентами о Горации, с кратким предисловием адресата — С.Л. Козлова. Счастливы студенты, с которыми так говорят. О Горации или о чем угодно.
Сергей Козлов, профессор факультета филологии НИУ-ВШЭ:
Академическая карьера Гриши Дашевского была связана главным образом с РГГУ, где он оставался преподавателем классической филологии до тех пор, пока не стал литературным обозревателем «Коммерсанта». Мало кому известно, что осенью 2010 года наша команда, собравшаяся строить отделение филологии на новообразуемом факультете филологии в Высшей школе экономики, обратилась к Дашевскому с горячим приглашением войти в профессорско-преподавательский состав будущего факультета, если здоровье ему позволит.
Здоровье, в конце концов, не позволило — но, прежде чем сам Гриша вынужден был признать неосуществимость этой затеи, несколько месяцев и он, и мы лелеяли мечту о будущей совместной работе. Гриша был увлечен нашими планами и принимал участие в электронно-эпистолярном обмене мнениями по разным вопросам будущего устройства факультета. В первый год работы факультета он с интересом следил за нашими трудами и днями.
При подготовке моих лекций я не раз обращался к нему за советами и консультациями. И вот, уже в конце учебного года, в рамках курса «Теория литературы» мне предстояло обсуждать со студентами-первокурсниками «Науку поэзии» («Послание к Пизонам») Горация. Римская поэзия эпохи Августа была специальностью Дашевского, и я, разумеется, обратился к нему за советами. 13 мая 2012 года я написал ему в «личку» «Фейсбука»:
«В следующий четверг будем со студентами разбирать Поэтику Горация. Поэтому — смиренно жду советов: что лучше — только семинар или и лекция, и семинар? По каким работам мне готовиться? какое им дать задание к семинару? Первое задание, которое мне пришло в голову, — заставить их искать пересечения между Горацием и текстом Поэтики Аристотеля (благо Аристотеля они читали). Как Вам это задание? что еще можно придумать? В общем — жду любых советов».
Ниже приводится ответ Дашевского. Переписку со мной он вел «скорописью», со множеством сокращений; все сокращенные слова даются в полной форме. Пунктуация унифицирована.
«Я сейчас у Маши — и у меня нет под рукой ни моих записей, ни книг, но: сравнивать пересечения Аристотеля и Горация без понимания целого — дело бесплодное. А целое у Горация понять нелегко — т.е. зачем он это написал? это очень неполно и как нормативная и как описательная поэтика. (Хотя потом читалось именно так — но про рецепцию Вы им расскажете в лекции. У меня есть дома на компьютере книга с library.nu о рецепции поэтики Горация, я Вам пришлю, если у Вас нет).
Мой ответ — это надо читать на фоне «Георгик» Вергилия и философских сатир и посланий самого Горация — т.е. как поэтическое сочинение под видом учебника. Как «Георгики» имеют нравственную — политическую-поэтическую цель под видом и на материале с/х проблематики, так и «Арс поэтику» надо читать — то же самое на литературном материале. (В этом особая тонкость задачи — что материал взят не далекий от поэзии, как обычно в дидактической поэзии — астрономия, гастрономия, медицина и пр., — а вроде бы к ней очень близкий).
Собственная задача Горация — (как и в его «Одах» и многих сатирах и посланиях) — выступить против абсолютной свободы поэта (=республиканства) в защиту законов как таковых. Его логика такая: допустим, что поэт (как говорите вы, наследники Катулла, элегики, и их аудитория à la адресаты и герои Катулла) свободен — но вот этим он ограничен, правда? и этим? и этим? — так и во всем: закон необходим и т.д. (т.е. Август и его режим лучше произвола республики).
Это сквозная линия, она иногда тонет в подробностях примеров, но суть в этом. Любой пассаж «Арс» можно смотреть как пример соотношения свободы и нормы. И я бы это соотношение и предлагал студентам увидеть в конкретных пассажах. Но это если разделять эту мою гипотезу, которая так и не была изложена письменно».
Остановившись у леса снежным вечером
Чей лес, мне кажется, я знаю:
в селе живет его хозяин.
Он не увидит, как на снежный
я лес его стою взираю.
В недоуменье конь, конечно,
зачем в ночи за год темнейшей
мы стали там, где нет жилья,
у леса с озером замерзшим.
Он, бубенцом слегка звеня,
как будто бы корит меня,
да веет слабый ветерок,
пушистым снегом шелестя.
Лес сладок, темен и глубок,
но в путь пора мне — долг есть долг.
И ехать долго — сон далек,
и ехать долго — сон далек.
Перевод Г. Дашевского стихотворения «Stopping by Woods on a Snowy Evening» Роберта Фроста. Впервые опубликовано: www.kommersant.ru/doc/2309853