Конкурс «а»: диалог с виртуальным анонимом и его продолжение

В ТрВ-Наука № 15 (309) от 28 июля мы с Ларисой Колесниченко опубликовали результаты опроса российских ученых, проведенного Обществом научных работников, об их отношении к конкурсу инициативных проектов РФФИ (конкурсу «а») и перспективе их возможной ликвидации [1]. Опрос еще раз подтвердил большую значимость инициативных грантов для отечественной науки и обеспокоенность ученых дальнейшей судьбой этого конкурса. К сожалению, за время, прошедшее после публикации, повод для волнений не исчез, а надежд не прибавилось. Ни представители Минобрнауки, ни руководство РФФИ так до сих пор и не разъяснили, что будет с конкурсом «а».

Единственной реакцией на наш материал стала заметка «„а“з есмь грант», вышедшая 29 июля в Telegram-канале «Научно-образовательная политика» [2]. Хотя текст этот анонимный, но в народе считается, что НОП выражает позицию Минобрнауки. 14 августа на сайте ТрВ-Наука были опубликованы мои комментарии к этой заметке [3]. 17 августа на канале НОП появился ответ на них [4]. Ниже приведены его основные положения вместе с моими новыми комментариями. Реплики анонимного журналиста из первой заметки обозначены НОП1, из второй — НОП2; мои реплики — АО1 и АО2 соответственно. Надеюсь, что наш диалог будет небезынтересен для коллег. Итак…

НОП1: «Планируется, что РНФ будет продолжена реализация Президентской программы исследовательских проектов, а также крупных междисциплинарных проектов. РФФИ продолжит реализацию грантовых программ, направленных на развитие международного сотрудничества, специальных мер грантовой поддержки, в том числе конкурсов, проводимых совместно с субъектами Российской Федерации, и проектов, направленных на развитие научной аспирантуры».

Именно такой ответ получил [5] на свой вопрос Евгений Онищенко из ФИАН (он же — сопредседатель Профсоюза РАН). Заметим, что министр науки и высшего образования Валерий Фальков четко выполняет свое обещание — все вопросы, поступившие к его недавнему «Открытому разговору», действительно получают ответы.

АО1: Выполняет, но не четко: я тоже отправлял Валерию Фалькову вопрос про конкурс «а», однако ответа так и не получил. Печально, однако, другое: на конкретный вопрос Евгения Онищенко, считает ли министерство необходимым сохранить этот конкурс, никакого ответа не получено. Полное игнорирование подобного конкурса в планах по реформированию РНФ и РФФИ дает еще один повод для тревоги за его перспективы.

***

НОП1: Камнем преткновения для научного сообщества является «посевной» грантовый конкурс «а», в рамках которого осуществляется небольшое, но (по идее) крайне широкое финансирование исследовательских проектов. В этом году конкурс не был объявлен в привычный срок, что вызвало целую бурю со стороны отдельных представителей исследовательской сферы — вопрос неоднократно поднимался на Президиуме РАН, в общении с представителями Минобрнауки, а также в соцсетях и СМИ.

При этом никакого решения об отмене конкурса «а» сейчас нет, но определенные силы активно используют эту тему для откровенного критиканства всей научной политики страны.

АО1: Решения об отмене нет, однако сроки проведения конкурса остаются неизвестными, а руководство Мин­обрнауки и РФФИ искусно уходит от ответов на вопросы о его судьбе. Это значит, что многие ученые не могут толком планировать свою дальнейшую работу: ведь у грантов «а» просто нет альтернативы. Как представитель «определенных сил», я хочу лишь узнать, когда будет объявлен конкурс, крайне важный для меня и моих коллег, а также получить ответственные гарантии его сохранения при любых реформах РФФИ и РНФ. Ну и квантор общности («всей») не стоит использовать всуе. Такое вот откровенное критиканство…

***

НОП1: Отметим, что в дискуссиях представлены две полярные точки зрения. Пожалуй, только данная грантовая линейка практически лишена взвешенных оценок.

АО1: Хотелось бы узнать, где именно представлены «полярные точки зрения»? Пока что никаких публичных дискуссий на эту тему не видно: научная общественность лишь выражает озабоченность судьбой конкурса инициативных проектов, а руководители министерства и фонда их упорно игнорируют. Вся критика конкурса «а», появившаяся в масс-медиа за последние два месяца, сводится к нескольким негативным и вполне взвешенным высказываниям ученых, опубликованным в нашей статье в ТрВ-Наука от 28 июля. Впрочем, высказываний в поддержку конкурса (в основном также взвешенным) там значительно больше.

***

НОП1: Сторонники напирают на то, что по конкурсу «а» выдавались хоть и небольшие средства, но необходимые для повседневных нужд отдельных ученых и маленьких коллективов. Особенно подчеркивается то, что по данным грантам не было практически никаких ограничений на тематику…

АО1: Позвольте, но тематика заявок, подаваемых на конкурс «а», обязана соответствовать научной специальности из официального классификатора, а также одному из направлений из Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации.

НОП2: Здесь хотелось бы обратить внимание на то, что соответствие приоритетам Стратегии НТР может быть формальным или содержательным. Да, все или почти все гранты в России сейчас выделяются только при условии привязки их тематик к приоритетным направлениям. Однако зачастую подобная классификация весьма и весьма условна — система сейчас только начала перестраиваться в формат требований сутевого соответствия СНТР. В этом направлении есть безусловные возможности для фокусировки. В рамках последнего конкурса «а» в 2019 году подача заявок осуществлялась по внутреннему классификатору РФФИ, Стратегия НТР и ее приоритеты впрямую указаны не были.

АО2: Стратегия НТР и ее приоритеты напрямую указаны в п. 4.1.3 заявки на грант. Этот пункт обязателен для заполнения, и соответствие ему проверяется экспертами. Претензии к классификации приоритетных направлений и их формулировкам следует адресовать ее разработчикам, но никак не РФФИ и не его программе инициативных грантов. Если формулировки будут уточнены, ничто не мешает подкорректировать правила конкурса «а» в соответствии с ними. Для этого нет необходимости отменять сам конкурс: ведь, по сути, он и служит важным инструментом реализации Стратегии НТР.

***

НОП1: Особенно подчеркивается [также] то, что по данным грантам не было практически никаких ограничений на тематику, а отчеты не предполагали сколь-нибудь серьезное обременение публикациями.

АО1. Количество и уровень публикаций служат важнейшими критериями оценки заявок и отчетов. Если за два года у участников проекта не появилось достойных публикаций, то финансирование может быть приостановлено; при этом шансы получить новый грант значительно сокращаются. Это ли не «серьезное обременение публикациями»? Впрочем, ничто не мешает уточнить требования к публикациям в правилах конкурса: для этого не нужно ликвидировать конкурс как таковой.

НОП2: Сейчас в принципе везде публикационная активность является одним из важнейших (но не единственным) критерием оценки и заявок, и отчетов, и эффективности, и результативности. Вопрос в тех объемах и том качественном уровне (даже по грубой квартильной оценке), которые заложены в требования к конкурсу «а». На момент проведения последней волны присутствовало лишь общее требование: «до подачи итогового отчета о реализации проекта опубликовать результаты реализации проекта в издании, включенном в одну из библиографических баз данных (Web of Science, Scopus, РИНЦ), или в монографии». Это крайне льготный режим требований к публикациям. Что, конечно, не отменяет того, что добросовестные ученые всегда стремятся разметить свои статьи в как можно более значимом и влиятельном журнале. Однако «уровень отсечения» качества публикаций в конкурсе «а» задан достаточно низко.

АО2: Еще раз: что мешает уточнить требования к публикациям в правилах конкурса, не ликвидируя конкурс «а» как таковой? Впрочем, я не вижу в этом острой необходимости. Приемлемое количество и качество публикаций по проектам, поддержанным грантами «а», и так обеспечивается конкурентными механизмами их распределения. Возьмем близкий по формату, но гораздо менее доступный конкурс РНФ по поддержке исследований, проводимых отдельными научными группами. Годовой бюджет проектов, поддержанных этими грантами РНФ, начинается от 4 млн рублей, и он увязан с обязательством опубликовать за три года не менее восьми научных работ достойного уровня. По гранту «а» научная группа получает около 1 млн руб. в год; соответственно, за эти деньги уместно потребовать две статьи за три года. Совершенно очевидно, что средний грант «а» приносит больше двух валидных публикаций. Думаю, что формальное требование публиковать две статьи по грантам «а» (с оговорками, уточняющими специфику библиометрии в разных областях науки) ничего по сути не изменит.

***

НОП1: Критики же обращают внимание на не менее системные проблемы — данный конкурс давно уже стал «способом кормления» ограниченного круга научных групп, выиграть его практически невозможно (разве что с вошедшим в практику лоббизмом изнутри РФФИ), объем выделяемых средств всё равно недостаточен для нормальной научной деятельности.

АО1: Если конкурс «а» нельзя выиграть, то какой можно? Поддержку получает 25–30% от числа заявок, поданных на этот конкурс. Сильная заявка имеет вполне реальные шансы. Причем выделяемых средств вполне хватает для нормальной работы во многих областях науки, особенно если исследования не требуют дорогостоящего оборудования или реактивов. Например в ботанике, которой я занимаюсь, но, конечно, не только в ней.

НОП2: Сильная заявка имеет шансы в любом конкурсе — что на мегагранты, что на «стомиллионники». А вот достаточность средств — вопрос спорный. Да, примерно 10 тыс. руб. в месяц для определенных областей составляют достаточный объем для проведения дополнительных изысканий. Однако самая главная проблема с конкурсом «а» — он не слишком самодостаточен. Логика подсказывает, что при сокращении количества грантов их сумма возрастет — вопрос в поиске той точки равновесия, где одиночный исследователь действительно способен сделать много за адекватную финансовую поддержку (а деньги это государственные — следовательно, оценка необходима).

АО2: Разумеется, такая оценка необходима. Но дело в том, что такой единственной точки равновесия не существует: ведь расходы, необходимые для проведения исследований даже в одной области науки, могут различаться на несколько порядков. При этом небольшие и сравнительно недорогие проекты, в которые вовлечена значительная часть российских ученых, не менее важны для нормального развития науки, чем разного рода «стомиллионники». Небольшой их масштаб обусловлен вовсе не низкой квалификацией ученых, а спецификой изучаемого ими предмета и применяемых методов. Укрупнить их можно лишь искусственно, и это очевидно любому эксперту.

Конкурс «а» ориентирован на поддержку именно таких недорогих исследований, и он вполне самодостаточен для них. Это его специфическая ниша, в которой у него практически нет альтернативы. Есть только вышеупомянутый конкурс РНФ по поддержке отдельных научных групп. Количество грантов РНФ, однако, гораздо ниже, чем число достойных исследовательских коллективов, заслуживающих поддержки.

Важно отметить, что получатели грантов «а» — это, как правило, сложившиеся ученые, способные провести весь цикл научного исследования от замысла до публикации результатов. Именно они определяют научный ландшафт страны. Их надо ценить: ведь подобными навыками обладают далеко не все научные работники, даже имеющие кандидатские и докторские степени. Если такой ученый не имеет возможности получить грант — значит, он вынужден работать либо в группе более успешного коллеги, либо за границей. В любом случае его научное направление перестает развиваться в России. При ликвидации конкурса «а» есть риск потерять несколько тысяч таких направлений.

***

НОП1: Отметим, что именно экспертиза заявок и принятие решений в РФФИ вызывают очень масштабную критику, в частности за непрозрачность процесса и явно очевидный лоббизм части претендентов со стороны руководства фонда. В этих вопросах он явно проигрывает своему конкуренту — Российскому научному фонду.

АО1: Замечание явно не по адресу: за лоббизм действительно критикуются конкурсы ориентированных фундаментальных научных исследований («офи_м») РФФИ, но вовсе не конкурс «а». Экспертиза в обоих фондах организована схожим образом, поэтому непонятно, в чем именно РФФИ проигрывает РНФ. В любом случае недостатки экспертизы РФФИ не должны влиять на судьбу конкурса «а»: они в равной мере касаются всех остальных конкурсов, проводимых фондом, поскольку заявки и отчеты по ним проверяются одними и теми же экспертами по одним и тем же правилам.

НОП2: РФФИ очень во многом проигрывает РНФ — удобство и эффективность информационных систем (как подачи заявок и грантов, так и назначения экспертов), внутренняя механика рассмотрения и оценки и многое другое, прозрачность процедур. Александр Оскольский лишь подтвердил, что проблемы в РФФИ действительно есть, а на конкурсе «а» многие из них видны весьма рельефно.

АО2: Я этого не подтверждал, поскольку лично не сталкивался с подобными проблемами в РФФИ. Я хотел лишь сказать, что ДАЖЕ ЕСЛИ проблемы есть, они не имеют отношения к судьбе конкурса «а».

Вообще, я имел дело с обоими фондами, но не заметил существенных различий между ними в плане организации экспертизы, ее прозрачности, а также удобства интерфейса. Оба работают вполне нормально.

***

НОП1: Дискуссии вокруг конкурса «а» по большому счету являются лишь отражением бесспорных установок — «посевное» финансирование, объективно необходимое для прогресса науки, но при этом оно должно быть прозрачным и сопряженным с магистральными направлениями научно-технологического развития страны.

АО1: Разумеется. Но конкурс «а» финансируется ничуть не менее прозрачно, чем все остальные конкурсы РФФИ, а темы проектов соответствуют направлениям Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации. Причем соответствуют не только формально, но и реально: это один из самых эффективных инструментов поддержки науки в нашей стране. Непонятно, зачем уничтожать то, что хорошо работает.

***

НОП1: Для перезагрузки РФФИ и «фондовой перестройки» у государства есть основания — ранее гранты типа «а» использовались фактически для дотягивания зарплат научных сотрудников до более-менее приемлемого уровня или спонсирования «сопутствующих расходов». Сейчас (пусть с перегибами и натяжками) уровень оплаты труда явно повысился, а госзадание увеличилось — следовательно, есть резон пересмотреть грантовую политику.

АО1: Да, гранты «а» служат денежным подспорьем для ученых, но их размер никогда не позволял «­дотянуть» зарплату научного коллектива до приемлемого уровня. Так что дело не только в зарплате. Значение этих грантов для науки прежде всего в том, что они позволяют ученым работать самостоятельно. Имея грант, исследователь сам решает, на что его потратить: ему не нужно ходить на поклон к администрации, чтобы получить средства на покупку каждой пачки бумаги или упаковки реактивов, на поездку в поле или на конференцию. А поскольку подавляющее большинство исследований в России, как и в остальном мире, проводится небольшими группами ученых, подобные инициативные гранты представляют собой наиболее органичную форму их поддержки. Так что убедительных резонов для пересмотра политики по отношению к конкурсу «а» пока не видно.

НОП2: Еще раз повторим — ни мы, ни Минобр­науки, ни кто-либо другой всерьез не рассматривает возможность отмены «посевного» финансирования фундаментальных исследований. Свидетельством тому хотя бы два молодежных конкурса «Президентской программы» РНФ.

АО2: Не вполне понятно, что конкретно имеется в виду под новым термином «посевное финансирование». Появление конкурсов для молодых ученых можно всячески приветствовать. При этом, однако, не надо забывать о необходимости поддержки «просто ученых» безотносительно их возраста, пола, региона и т. д.

***

НОП2: Конкурс «а» в том или ином виде будет сохранен. Однако сама постановка вопроса в «покупке пачки бумаги» означает, что во всей системе поддержки науки есть некоторый изъян — поскольку ученые как раз и не должны быть обременены этими проблемами. Да и кажется странным, что грант тратится на расходные материалы, а отчет требуется по научной составляющей. Нельзя рассматривать конкурс «а» (как и любой иной) в отрыве от общей системы поддержки исследований и разработок. Если гранта не хватает на весомую поддержку ученого, а тратится он ситуативно — наверное по этому направлению вполне можно поработать. Например, увеличить размеры гранта, усилить фокусировку исследований — в частности, не только по приоритетам Стратегии НТР, но и по ключевым блокам Программы фундаментальных исследований (которая, к слову, тоже часть Стратегии, но пока еще окончательно не принята).

АО2: Меня очень обнадеживают слова о том, что конкурс «а» будет сохранен. Но вот в каком виде? That is the question.

В том, что грант тратится на расходные материалы, нет ничего странного: без реактивов, пробирок, предметных стекол и много чего еще (включая бумагу) не будет никакой «научной составляющей». Важно понимать, что ученый — это вовсе не пролетарий умственного труда. По сути, он менеджер своего исследовательского проекта и, как правило, совершенно не нуждается в посторонней помощи по управлению им. При этом от правильного выбора марок реактивов и иных расходников часто зависит успех всего исследования. Поэтому именно ученые должны заниматься их приобретением. Я готов согласиться с тем, чтобы отдел снабжения обеспечивал меня бумагой, но даже приобретение маркеров и карандашей для полевых работ я им не доверю…

Упрек же в «ситуативности» трат мне просто непонятен: крупные расходы по гранту планируются заранее, ну а мелочь прикупается по мере надобности. Как же иначе?

***

НОП1: Посевная поддержка науки не предполагает неизбирательного разбрасывания деньгами, даже в своей широте охвата исследовательских тем оно должно быть интегрировано в магистральные направления научно-технологического развития, которые определены ключевым доктринальным документом — Стратегией НТР. Именно в этом смысл «фондовой перестройки» и «перезагрузки» конкурса «а» РФФИ.

АО1: Никакого «неизбирательного разбрасывания деньгами» нет: гранты выдаются только на темы, актуальные для своих областей науки. Если актуальность темы неочевидна, то заявка не имеет шансов получить поддержку. Кроме того, как я уже писал, каждая заявка на грант «а» и так обязана соответствовать одному из направлений из Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации. Так что если смысл «перезагрузки» конкурса «а» действительно в этом — значит, у нее нет никакого смысла.

***

НОП2: Размышление по итогам

В сущности, Александр Оскольский однозначно занял одну из сторон в дискуссии — то есть поддержал желательность сохранения конкурса «а» в неизменном формате. Именно такой однозначности мы и старались избежать в нашем материале, ставшим объектом спора. При этом автор подтвердил значимость и обоснованность многих критических замечаний. И что самое главное — совместно с нами простимулировал действительно несколько «забуксовавшие» публичные дискуссии относительно конкурса «а» РФФИ. За что Александру Оскольскому, как и «Троицкому варианту — Науке» отдельная благодарность.

АО2: Я также очень благодарен НОП за этот диалог. Кажется, состоялось первое развернутое обсуждение проблемы, возникшей из-за задержки с объявлением конкурса «а». Призываю коллег присоединиться к нему.

«Однозначность» моей позиции (которую разделяет подавляющее большинство российских ученых, как показал наш опрос [1]) связана с тем, что мне пока не предъявлено ни одного весомого аргумента в пользу необходимости ликвидации конкурса «а» в его нынешнем формате. Все озвученные претензии к этому конкурсу могут быть сняты путем небольшой коррекции его правил. При этом конкурс «а» незаменим для поддержки важного сегмента отечественной науки, и его ликвидация станет настоящей бедой для нее. К сожалению, основания для тревог за его судьбу пока остаются.

1. trv-science.ru/2020/07/28/konkurs-a-rffi/
2. t.me/scienpolicy/10886
3. trv-science.ru/2020/08/14/konkurs-a-dialog-s-virtualnym-anonimom/
4. t.me/scienpolicy/11150
5. trv-science.ru/konkurs-a-rffi/#onishchenko