5 марта 2021 года в Норвегии состоялась онлайн-церемония объявления лауреатов премий Хольберга и Нильса Клима. Видеозапись церемонии можно посмотреть на YouTube [1].
Лауреатом премии Хольберга 2021 года стала выдающийся американский социальный философ, профессор Школы права Чикагского университета Марта Нуссбаум (Martha C. Nussbaum). Ее перу принадлежат 26 книг, переведенных на несколько десятков языков, и около 500 статей. Денежная часть премии составляет 6 млн норвежских крон (около 705 тыс. долл. США).
Премия Хольберга (holbergprisen.no) вручается ежегодно за выдающийся вклад в гуманитарные, социальные науки, правоведение или теологию. Как и премия Абеля по математике (с 2002 года) и Кавли по астрофизике и нейронаукам (c 2008 года), она была учреждена в Норвегии. Премия носит имя знаменитого датско-норвежского мыслителя Людвиг Хольберг (1684–1754), внесшего важный вклад в дисциплины, по которым присуждается премия.
Эта научная награда вручается с 2004 года, и за это время ее лауреатами стали болгаро-французский психоаналитик и философ Юлия Кристева (2004), немецкий философ и социолог Юрген Хабермас (2005), израильский социолог Шмуэль Эйзенштадт (2006), американский философ и конституционист Рональд Дворкин (2007), испанский социолог Мануэль Кастельс (2012), французский антрополог и социолог Бруно Латур (2013) и другие.
В свою очередь, премия Нильса Клима вручается ежегодно молодому исследователю до 35 лет из стран Северной Европы за выдающиеся достижения в области гуманитарных, социальных наук, правоведения или теологии. Премия получила свое название в честь Нильса Клима — героя романа Людвига Хольберга о подземном путешествии Нильса (1741); исследуя пещеру в Бельгии, герой попадает в подземный мир, где встречает необычных существ и необычные общества. Этот роман находится в одном ряду со свифтовским «Путешествием Гулливера» и моровской «Утопией»; в духе Просвещения он рассказывает о том, что мир гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, и в нем существует огромное множество различных сообществ, традиций, естественных сред обитания.
Лауреатом премии Нильса Клима 2021 года стала российско-финский политолог Дарья Гриценко. В настоящее время она занимает должность assistant professor факультета российских и евразийских исследований Университета Хельсинки (Финляндия).
«Целостная картина мира невозможна без междисциплинарности»
Интервью с Дарьей Гриценко
— Расскажите, пожалуйста, о вашем образовании. Что вы окончили?
— Я по образованию обществовед, училась в разных странах. Бакалавриат окончила на философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета по направлению «Политология», магистратуру в области европейских исследований — в Гамбургском университете; поступила в аспирантуру в университет Турку в Финляндии, но потом перевелась в Хельсинки, где и защитилась в 2014 году в области социальных наук. В 2018 году мне было присвоено звание доцента экологической политики Хельсинкского университета.
— Какие научно-популярные книги вы читали в детстве? Была (были) ли среди них такая (такие), которые способствовали вашему выбору профессии и специализации в науке?
— Я с детства любила читать энциклопедии и словари. Еще в начальной школе у меня была энциклопедия «Что такое? Кто такой?» в трех томах — я ее вдоль и поперек изучила. Этимологический словарь и словарь Ожегова тоже любила читать. В средней и старшей школе читала энциклопедии для детей — было такое издание у «Аванты+» — по истории, российской и всемирной, биологии, географии. Я думаю, что это способствовало моему дальнейшему становлению в науке.
Экологическая социальная наука (environmental sociel science), которой я занимаюсь, подразумевает соединение очень разных областей знания. Я люблю работать междисциплинарно: например, делать такие проекты, где экономисты, эксперты в области физики атмосферы, обществоведы и географы работают вместе. Мне очень нравится искать взаимосвязи и находить общий язык между разными научными направлениями. А для этого необходима энциклопедическая база — не вглубь, а вширь, так сказать.
— Что вам кажется самым интересным в научной деятельности?
— Люди. Для меня научная деятельность — это всегда диалог: с коллегами, со студентами, с респондентами. Я за десять лет познакомилась с незаурядными людьми и у нас в университете, и на конференциях, куда приезжают ученые со всего мира. Даже если я целый день сижу у себя в кабинете и никого не вижу, я все равно в диалоге с авторами книг и статей, которые читаю. Когда я пишу, я в диалоге со своими потенциальными читателями. Когда провожу интервью для своих исследований — в диалоге с респондентами. Когда преподаю — в диалоге с моей аудиторией. А диалог — это ведь классический формат познания. Постоянный диалог с очень разными людьми открывает множество перспектив и точек зрения.
— Что самое сложное в занятиях наукой?
— Очень часто я сталкиваюсь с такой идеей: чтобы чего-то добиться в науке, надо выбрать одну очень узкую тему и глубоко ее изучать, быть экспертом. Я считаю, что это только один вариант, — есть и другие пути. В науке нужны не только специалисты, но и универсалы. Я сама себя называю «человеком с широким кругозором» — для меня нет скучных тем, и мне нравится видеть взаимосвязи между разными областями.
Я понимаю, что целостная картина мира невозможна на уровне одной отдельно взятой дисциплины — нужна междисциплинарность. Однако обособленные дисциплины так сильно развиты и институционализированы, что быть экспертом в нескольких областях сегодня практически невозможно, и если ты хочешь быть ученым-энциклопедистом XXI века, то придется часто доказывать, что широкий кругозор — это своего рода экспертиза. Хотя на словах все ратуют за междисциплинарность, особенно сложно бывает с публикациями и грантами, когда просят указать, к какой именно дисциплине относится ваше исследование.
— Вы живете и работаете сейчас не в России. Связано ли это с политической ситуацией в стране, или были какие-то другие причины?
— Причины были скорее идеалистические. Я большой поклонник русской классики, а в ней все герои ездили учиться в Германию. Уже на первом курсе поставила себе цель учиться в Германии — и в магистратуре получила стипендию, которая позволила мне это сделать. Ну а дальше получилось забавно: я искала место в аспирантуре, подавала документы в шесть разных стран, но получила положительный ответ только из Финляндии, причем сразу из двух университетов. Судьба так распорядилась. Я из Санкт-Петербурга, и в Финляндии мне было хорошо: климат, природа, традиции — очень много у нас общего. Так вот уже более десяти лет тут живу.
— Ваш интерес к Арктике и морским перевозкам связан с глобальным потеплением?
— Не совсем. Я начала свою научную карьеру с работы над экологическими вопросами морского транспорта, моя диссертация в основном была написана на материале Балтийского моря. Морские перевозки — потрясающе интересная тема, ведь почти всё, что нас окружает, побывало на борту корабля либо в виде материалов, либо в виде уже готового продукта. Но мы про это никогда не думаем, потому что это происходит где-то там на просторах Мирового океана. А как на этих просторах вообще можно достичь соблюдения экологических норм? Вот об этом была моя диссертация.
А когда я защитилась в 2014 году, то Арктика была очень на слуху как раз в связи с глобальным потеплением и с новой Арктической стратегией РФ — 2013. Поскольку я считаю, что обществоведение должно заниматься актуальными вопросами, я стала интересоваться Северным морским путем. Работая над этой темой, развивала инфраструктурный подход: ледоколы, порты, юридическое сопровождение, ресурсная база грузоперевозок. С коллегами-экономистами мы показали, что арктические морские перевозки экономически целесообразны только в ресурсном секторе и что вся инфраструктура поддерживает именно этот сценарий развития.
— Какие ваши статьи по этим темам вы бы порекомендовали?
— Список таков:
- A review of Russian ice-breaking tariff policy on the northern sea route 1991–2014. DOI: 10.1017/S0032247415000479
- The impact of the Polar Code on risk mitigation in Arctic waters: a «toolbox» for underwriters? DOI: 10.1080/03088839.2018.1443227
- Policy environment analysis for Arctic seaport development: the case of Sabetta (Russia). DOI: 10.1080/1088937X.2017.1328466
- Is there Arctic resource curse? Evidence from the Russian Arctic regions. DOI: 10.1016/j.resourpol.2019.101547
— Мы беседуем в канун 8 Марта. На ваш взгляд, существует ли «стеклянный потолок» для женщин в науке? Чувствовали ли вы его когда-нибудь?
— Не могу говорить за весь мир, но в северных странах, в Финляндии в частности, стеклянного потолка нет. По крайней мере, я его никогда не чувствовала, так же как и предвзятости по национальному признаку. Более того, я сталкивалась с мнением, что у нас тут так называемая обратная дискриминация: то есть если ты женщина, то тебе скорее дадут позицию или грант — для поддержания гендерного баланса. Надо сказать, с этим я тоже не сталкивалась.
Есть, однако, факторы, негативно влияющие на академическую карьеру женщин, особенно матерей, которые берут отпуск по уходу за ребенком, да и потом чаще других сидят на больничном или раньше уходят с работы. Но это личный выбор. Еще женщины скорее склонны брать на себя всякие административные обязанности, участвовать в комиссиях и советах, которые отнимают много времени, но не способствуют продвижению в научном плане. Тут тоже надо уметь расставлять приоритеты. Так что в принципе начальные условия у всех равны.
— На ваш взгляд, как можно привлечь в науку больше талантливых девушек?
— Что касается привлечения в науку талантливой молодежи, то тут проблемы и с девушками, и с юношами. Академическая карьера многим кажется малопривлекательной — в бизнесе, конечно, больше денег и, зачастую, возможностей. Наукой можно заниматься и в Bayer или Google, получая при этом гораздо больше. А у социальных и гуманитарных наук вообще плохая репутация — они вроде как научным методом не пользуются, общих и фальсифицируемых теорий не представляют, так что это в лучшем случае риторика, а в худшем — болтология. Вот эти, так сказать, имиджевые проблемы надо решать.
Обществоведение — это зеркало общества, его проблем и успехов; это как критика, так и выявление механизмов, которые позволяют решать актуальные проблемы. Если в естественных науках может быть найдет верный ответ на вопрос, то в общественных — ответ будет меняться вместе с обществом. Цитируя датского обществоведа Бента Фливбьерга (Bent Flyvbjerg), можно сказать, что, для того чтобы сделать социальные науки значимыми, нам необходимо преобразовать общественные науки в деятельность, которая осуществляется в обществе и для общества. Так что премии Хольберга и Нильса Клима — прекрасная возможность рассказать молодежи о том, что же делается в общественных и гуманитарных науках и почему ими стоит заниматься.
«Люди, которые застревают на своих старых идеях, интеллектуально умирают»
Интервью с Мартой Нуссбаум
— Что вас подвигло стать философом? Была ли какая-то книга, повлиявшая на это решение?
— Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что философия — мое призвание, к тому же в старших классах школы совсем не преподавали философию. И первое знакомство с философскими идеями состоялось через литературу. В старших классах школы моим любимым писателем был Достоевский; я продолжаю любить книги Достоевского и Толстого, хотя у меня не было времени изучить русский язык. Однако мой родственник начинает учиться в Принстоне в магистратуре по русской литературе, и я каждую неделю с большим интересом обсуждаю с ним его учебу.
Сначала я даже не была уверена, что хочу заняться наукой, и некоторое время после окончания университета посвятила тому, чтобы стать профессиональной актрисой. Но затем я решила, что всё же хочу заняться исследованиями; поначалу мои научные интересы были сосредоточены на греческой и римской классической литературе, и только в магистратуре Гарварда я окончательно решила заняться философией.
— Ваша профессия требует размышлений 24 часа 7 дней в неделю?
— Боже, нет! Это было бы контрпродуктивно. Чтобы поддерживать себя в форме для размышлений и написания текстов, мне нужно проводить много времени с друзьями и семьей; кроме того, я занимаюсь спортом по полтора часа в день. Мне нравится готовить и развлекать гостей. И конечно, моя работа сама по себе очень социальна, так как я много преподаю.
— Каков главный принцип философии космополитизма, который вам кажется самым важным?
— На самом деле я критически отношусь к космополитизму; моя недавняя книга посвящена этому. Думаю, что сторонники космополитизма не понимают моральной важности нации как самого большого объединения, представляющего голоса людей и отражающего их автономию, что буквально означает право людей самим определять законы, по которым они живут. И хотя космополитизм благородно признает равное достоинство за всеми людьми, он совершенно не готов признать достоинство животных. Я сейчас работаю над книгой о правах животных.
— Что для вас самое интересное в работе философа?
— В философии вы можете найти всё, что происходит в жизни, и в ней каждый раз есть что-то новое и неожиданное. А самокритика всегда плодотворна. Я думаю, что люди, которые застревают на своих старых идеях, интеллектуально умирают.
— Что самое сложное в вашей профессии?
— Безумно долгие собрания факультета! И так как я одновременно работаю на факультетах права и философии, то эти собрания происходят очень часто.
— Если бы у вас была возможность поговорить с великим философом всех времен и народов, то кого бы вы выбрали?
— На самом деле первый вопрос женщине-философу должен быть таким: какой великий философ хотел бы с вами поговорить в знак уважения к вам как женщине? И таких немного! Я думаю о двоих: Джоне Стюарте Милле, чья книга «Подчинение женщин» («The Subjection of Women») — до сих пор самое глубокое высказывание о феминизме, и индийском философе Рабиндранате Тагоре, который в своих литературных произведениях ярко рассказывает о женских проблемах и о жизни женщин и который создал школу, где мужчины и женщины могли учиться вместе как равные. Мой соавтор, экономист Амартья Сен (Amartya Sen), посещал школу Тагора, а его мама, которую я знала, была одной из самый выдающихся учениц философа и написала две книги об этой школе. Она была также одной из первых представительниц среднего класса Индии, которая начала танцевать на публике, — Тагор учил детей через искусство и наделял женщин силой через танец, подводя их к тому, чтобы отказаться от телесного стыда.
— Давайте представим, что Аристотель смог бы прибыть на машине времени в наше время. Какими были бы его первые слова?
— Мне это не нужно придумывать, так как Джонатан Свифт уже описал это в той части «Путешествий Гулливера», где Гулливер оживляет великих мыслителей. По Свифту, первыми словами Аристотеля были бы такие: «Какие ошибки современные мыслители нашли в моих работах?» И этот дух самокритики как раз то, чем Аристотель привлекает меня — больше, чем кто-либо еще.
Беседовала Наталия Демина
(1 оценок, среднее: 4,00 из 5)
Загрузка...
Интересно