Помощь в подготовке диссертаций: путь из тени в свет? Под сотню кандидатских за 17 лет по умеренной цене

В ноябре прошлого года научно-медицинский мир удивился иску, который кандидат медицинских наук Екатерина Сергеевна Коршунова подала к Евгении Викторовне Малинович, которая якобы взялась написать для Коршуновой докторскую диссертацию, но сделала это некачественно, чем нарушила закон «О защите прав потребителей». Савеловский районный суд Москвы исковые требования удовлетворил частично ¹, присудив истице 374 тыс. руб.² Обе стороны процесса остались неудовлетворены результатом ³ и подали апелляции. С другой стороны, процесс и последовавшая публичность ⁴ привели к тому, что доктор Коршунова была последовательно уволена из «Центральной государственной медицинской академии» Управления делами Президента Российской Федерации (ФГБУ ДПО «ЦГМА»), Научного центра неврологии Минобрнауки и клиники «Медси».

Михаил Гельфанд поговорил с Евгенией Малинович о судебном процессе и о формальных и моральных особенностях ее ремесла.

— Естественный вопрос: вы довольны?

— Не уверена. Может быть, она нормальный врач, кому-то помогла, а сейчас у нее рушится вся карьера. Удовольствия от этого я не испытываю. Чувство справедливости — да, наверно, это в какой-то степени справедливо.

— Каких последствий вы ожидаете от этой публичности для себя? Непонятно, можно ли писать диссертации на заказ совсем на cвету.

— Я согласна, но я сейчас перешла на белую сторону; дело c Коршуновой заставило меня задуматься. Я наивно полагала, что помогаю людям науки, но когда человек приобщил в суд рецензию с несуществующей печатью, я поняла, что вряд ли человек науки так будет делать. Оказалось, я не всегда помогала хорошим людям. Сейчас я направляю людей, которые сами пишут диссертации. В таком контексте это дело даже мне на руку, потому что рано или поздно будет озвучено, что работа Евгении Малинович была сделана качественно — и ей можно доверять. Я использую это как рекламную кампанию.

— Вы будете подавать апелляцию?

— Обязательно.

— У вас в типовом договоре было сказано, что единственным поводом для возврата денег является признание работы некачественной научным руководителем, — и такой отзыв был предъявлен. Откуда он взялся и какова его дальнейшая судьба?

— На втором заседании была предъявлена рецензия с подписью Сергея Петровича Даренкова. Он профессор, заслуженный врач России, у него много регалий ⁵. Мой адвокат обратила внимание на то, что там даже не было даты, и мы начали более подробно рассматривать эту рецензию.

Выяснилось, что у него есть своя клиника, я позвонила туда, поговорила с секретарем, и она мне как на духу говорит: «Да, Евгения, мы знаем, мы тут вообще все в шоке. Приходила эта Коршунова, плакала, умоляла Даренкова написать рецензию, он долго не хотел, но в итоге она ее просто вымолила у него со слезами». Я предположила, что рецензию он не писал и что Коршунова ее подделала. Позвонила ему и задала прямой вопрос: «Вы писали рецензию?» — «Да». — «А вы в курсе, что на этой рецензии стоит печать, которая не существует с 2015 года?»

— Печать какого учреждения?

— «Центральной государственной медицинской академии» Управления делами Президента Российской Федерации ⁶.

— Как вы узнали, что такой печати не существует?

— Рецензия была на бланке этой академии. Я позвонила, и там точно такой же секретарь говорит: «Евгения, мы тоже в курсе». Я всё еще раз рассказала и попросила назначить встречу с ректором. Встречу назначили, я взяла все документы, приезжаю, а ректор не в курсе, кто такая Коршунова. Он меня отправил дальше, к кому-то вроде завуча.

— Проректор по учебной работе?

— Да, скорее всего, так. Я пришла к ней, и она при мне начинает звонить, узнавать. Выяснилось, что Коршунова была оформлена на четверть ставки. Тут удачно заходит юрист, и проректор спрашивает: «Кто такая Коршунова, что это вообще за документ?» Юрист смотрит и говорит: «А что это за печать?» Оказывается, академию переименовывали, а на печати аббревиатура старого названия.

— Я не понимаю: если Даренков сам писал этот отзыв, то как на нем появилась старая печать?

— Я у него спросила. Он говорит: «Да, это секретарь штампанула, мы открытки этой печатью штампуем». То есть печать, которая уже не действует, но есть у секретаря Даренкова в клинике — не в академии. И ректор, и завуч не знают о существовании этой печати.

— Получается, отзыв Даренкова, бланк академии, печать академии, но старая.

— Даренков сказал, что эту рецензию писал он. Когда ее читаешь, появляется ощущение, что это сочинение, написанное пятиклассником. О работе по урологии написано, что она не соответствует нормам русского языка и что-то там еще, что не относится к теме.

— На суде подробно обсуждалось, был ли он вообще научным руководителем. Адвокат истицы утверждала, что это был не отзыв научного руководителя, а просто отзыв специалиста.

— В индивидуальном плане, который мне отправила Екатерина Сергеевна перед началом работы, были прописаны все научные консультанты, в том числе Даренков, но там не было подписей, только этапы работы и даты. Мой адвокат сделала запрос в академию о том, какая все-таки тема утверждалась у Коршуновой, потому что заказ был сделан на тему «болезнь Паркинсона», а с меня она требовала «паркинсонизм» — это совершенно разные вещи ⁷. Мы хотели подтвердить тему, а они нам прислали документ, что ни тема, ни научный консультант не утверждались, и вообще они ее уволили, и она теперь к академии никак не причастна.

— Значит, первоначальная тема была «болезнь Паркинсона», а потом она изменилась на «паркинсонизм». Она до вас это не донесла или она вам сообщила, а вы не заметили?

— Я приложила все нотариально заверенные переписки, где ни слова не упоминается о перемене темы. Впервые я услышала, что тема «паркинсонизм», когда она озвучила свои замечания по черновому варианту.

Когда мы говорили в суде, что тема и рецензия другие, мы подали ходатайство о том, чтобы истребовать оригинал рецензии, потому что по копии сразу было видно, что там листы будто наложены друг на друга.

— Оригинала рецензии в деле нет?

— Нет.

— Как такое может быть? Куда он делся?

— Написано, что судьей были обозрены оригинал рецензии и копия.

— Оригинал остался на руках, а теперь его не показывают, так?

— Да, тогда мы поняли, что с рецензией что-то не так. Нас судья неоднократно выводила на мировое; на втором или третьем заседании она объявила: мол, выйдите в коридор и попробуйте мирно договориться. Мы вышли, я предложила посмотреть эту рецензию и — очень наивно — начала объяснять представительнице истца: «Вот документ о переименовании академии; такая печать была в 2015-м, а сейчас она другая; у вас в шапке написано нынешнее название, а в печати оно старое». Когда она поняла, то — я вам клянусь — буквально вырвала у меня из рук эту рецензию и говорит: «Это цветная копия». А в зале суда, значит, это был оригинал. И всё — эту рецензию мы больше не видели, сколько ни напоминали, ни просили, ни ходатайствовали. Судья этот вопрос как-то замяла.

— Вы говорили, что руководитель сам хотел что-то заказать.

— (Смеется.) Вообще комичная история — я была в шоке. Когда я ему позвонила, он сказал: «Евгения, как хорошо, что вы мне позвонили. Я хотел с вами познакомиться, потому что мне нужно написать монографию. Два моих помощника с этим не справляются, а вашу работу я читал, и она мне понравилась». В этот момент я поняла, что он все-таки читал эту мою первую главу, и она ему понравилась настолько, что он хочет, чтобы я для него написала монографию, — но для своей коллеги он пишет отрицательный отзыв, чтобы она его предоставила в суд. Он попросил позвонить ему в октябре: у него были аспиранты, которым тоже нужна была помощь. Я полагаю, что план был такой: он научный руководитель у аспирантов и будет направлять этих аспирантов ко мне для помощи и с этого иметь откат.

— Это уже недоказуемое предположение. Так вы ему позвонили?

— Конечно, нет. Даренков мне сначала очень понравился: такой приятный мужчина, вроде разговорчивый… Сказал, что договорится, и Коршунова иск заберет. Я с самого начала хотела, чтобы она забрала иск и мы просто распрощались — никто никому ничего не должен. Он уверил (даже потом перезвонил): «Всё, Коршунова заберет свой иск, я договорился, я еще позвонил ее мужу-урологу» (из кандидатской мужа Коршунова тоже немного заимствовала в свою кандидатскую — я проанализировала ее работу). Но Коршунова не забрала иск. Поэтому у меня есть вопросики к Даренкову, но звонить я ему больше не хочу.

— Глава, которую вы написали (не важно, про «паркинсонизм» или «болезнь Паркинсона»), — это обзор. Даже не в своей области при известном навыке написать обзор, видимо, можно. А как планировалось написание глав про результаты?

— Предполагалось, что Екатерина Сергеевна соберет все данные по своим пациентам: числа, диагнозы, статистику; проведет какие-то исследования, и всё это предоставит мне, а я должна это обволакивать теоретической частью и приводить в соответствие с ГОСТами. Практическая часть при любом раскладе — это ответственность клиента. Но, например, если она провела исследование и оно неверное — как она писала про свою кандидатскую, — то я не могу сама понять, верное оно или нет. Когда мы обсуждали докторскую, был вопрос по кандидатской, она там выдвигала какое-то предположение, а спустя какое-то время поняла, что была не права. Так бывает, и она уточнила: то, что было в кандидатской, мы брать не будем.

— Вам приходят сырые данные — истории болезни, статистические таблицы… Насколько реалистично, не будучи специалистом в конкретной области, расположить их в правильном порядке, выстроить логику?

— Я этого и не делаю, всем этим занимается клиент. Все числа описаны как черновик, а я должна это оформить в научном формате, по ГОСТу, написать правильно все технические моменты: цели, задачи, положения, выносимые на защиту. А всё остальное делает сам диссертант.

— Скольким диссертантам вы так помогли?

— Думаю, что уже больше 190 диссертаций за 17 лет.

— Получается, примерно диссертация в месяц?

— Самое быстрое — это была магистерская за две недели.

— Магистерские не считаются, давайте про диссертации. Каково соотношение кандидатских и докторских?

— Из 190 текстов примерно половина магистерских работ, половина диссертаций. Докторских мало, процентов пять-семь, в основном кандидатские. При готовых данных, когда посчитана вся статистика, клиент мне всё описал, я за месяц могу это всё собрать в кандидатскую.

— Кто подбирает литературу для обзора? Вот Коршунова, она давала список статей, по которым надо писать обзор?

— Как правило, люди, которые заказывают сопровождение по кандидатской, уже предоставляют мне достаточно объемный перечень источников: какие-то книги, свои работы, другие статьи, на которые нужно опираться, и что-то, конечно, я сама ищу.

Коршунова отправляла мне статьи и свои, и Сакакибары — это ученый, на работах которого она основывалась и хотела переводить его тесты на русский язык. Было такое задание: можно использовать обзор литературы из ее кандидатской, которую она тоже прислала, но надо обновить ссылки.

— Обновить ссылки — в смысле вышли новые работы тех же людей и надо добавить их в к диссертации?

— Я надеюсь, что в этом.

— Я видел и другие способы обновлять ссылки: например, в статье просто меняется год — и всё…

— Прекрасно знаю об этих методах, потому что мне приходилось переделывать много работ после, ну, не очень хороших специалистов…

— То есть человек кому-то заказал, остался неудовлетворен и принес сделанное на исправление — так?

— У меня есть очень яркий пример — это тоже была докторская по медицине. Когда я брала этот заказ, то не понимала, как это всё развернется. Надо было быстренько переделать кандидатскую в докторскую, потому что человек, который писал до меня, умер от ковида, и поэтому у клиента было всего две недели, чтобы показать черновик на промежуточных проверочных этапах. Я открываю эту кандидатскую, а там в практической части — прямо вот там, где цифры, где человек якобы что-то считал, — стоят галочки и сноска, чтобы система «Антиплагиат» учитывала этот кусок текста как цитирование. Дальше таблицы, просто вставленные картинкой, тоже для того, чтобы обойти «Антиплагиат». Когда я это всё увидела и разобрала кандидатскую на атомы, я была в шоке и сказала, что это переделать невозможно, ведь это фальсификация. Из этого не то, что докторскую не сделать, — непонятно, как вообще эта кандидатская висит на сайте ВАК и в центральной библиотеке. В итоге он мне угрожал, не доплатил денег…

— Так вы же ему ничего не сделали, а только поломали его кандидатскую?

— Я начинала с обзора, а когда уже дошла до практической части…

— Вы написали про этот случай в «Диссернет» вместо того, чтобы самой написать заявление о лишении ученой степени.

— Если честно, я не захотела с этим возиться. Он звонил и очень грубо со мной разговаривал. Он заключил договор не как частное лицо, а как генеральный директор сети клиник («Клиника номер 1» или что-то такое). Было понятно, что если в связи со всем этим делом будет заварушка — а он угрожал судом, — то мне придется судиться с целой сетью. Где я, а где куча юристов, тем более в сфере медицины? Мне было страшно, поэтому я не стала с ним контактировать и захотела переложить ответственность на вас как на опытных людей, но мне ответили что-то типа: «Мы на заказ не работаем» ⁸. В общем, это дело так и затихло.

— Или затихло, или нет — это мы еще посмотрим ⁹… Возвращаясь к нашей теме: что получится, если ваши 190 текстов разложить по наукам?

— Преимущественно это психология, юриспруденция, медицина и искусство.

— По искусству защищается очень мало диссертаций.

— Да, но я их пишу.

— С учетом того, что их вообще защищается мало, мне интересно, пишет ли их хоть кто-нибудь еще. А по медицине много?

— Я думаю, медицина на третьем месте. На первом — психология, за ней юриспруденция.

— То есть медицина — процентов двадцать, да?

— Я сама отбираю работы, которые мне интересны. Если бы я могла брать больше, то, думаю, и текстов по медицине было бы больше.

— Какие темы в медицине вам интересны?

— Например, работа Коршуновой была интересна. Это была одна из трех работ, от которых я отказалась, когда у меня муж был при смерти. Это были работы по медицине, и они являются для меня самыми сложными и самыми важными: я понимаю, что это медицина, и от этого зависит жизнь людей. Две другие темы, от которых я тоже отказалась (и клиенты отреагировали абсолютно нормально), были по раку шейки матки и вирусу папилломы человека. Но тема Коршуновой была очень интересной, как и всё, что связано с репродуктивной системой, с гинекологией, с мозгом.

— Ваши психологи — это клинические психологи, философские или педагогические?

— И педагогические, и клинические. Эти работы очень интересны, особенно когда предоставляется практическая база, и мы всё это обсуждаем, делаем обзор и составляем статистику по клиентам. Я проработала уже себя, детей, подростка и младшего дошкольника, мужа-кавказца — всех. Безумно интересное направление.

— В психологии есть материал?

— Если тему приносит клиент, то да, обязательно. Либо, например, тема — разбор какой-то публичной личности. Я обожаю Собчак — я разбирала все ее публичные выступления, раскладывая их на атомы.

— Вы не боитесь, что ChatGPT у вас отберет работу? Понятно, что диссертацию по медицине с численными таблицами ChatGPT сочинить не может, пока во всяком случае, а в науках более словесных работу ChatGPT довольно трудно отличить от человеческой. Поэтому я и спросил о данных.

— «Антиплагиат» очень быстро и четко определяет текст, выданный ChatGPT. Но я научилась его обходить. (Смеется.) Я очень активно пользуюсь ChatGPT, когда формулирую выводы. Иногда бывают затыки, когда не можешь что-то написать, и тут помогает нейросеть. Но если взять текст, который она выдает, в чистом виде, то система «Антиплагиат» узнает искусственный интеллект за секунды. Документ еще не загрузился и процент уникальности не определился, а красный треугольник уже тут как тут.

— В чем разница между тем, когда вы были на серой стороне, и тем, когда, как вы говорите, вы перешли на белую сторону?

— Например, литературный обзор я могла написать полностью самостоятельно, а теперь я только помогаю. Могу натолкнуть на источники; дать ссылки, где искать информацию; помочь аспиранту, если возникают сложности, как написать переход к другой главе, что-то поправить… То есть сопровождение и корректировка. Как оказалось, умение находить информацию и формулировать правильно запросы— это очень ценный дар.

— Да, этому мало где учат.

— У меня была история, когда в панике позвонила девушка за бесплатной консультацией. У нее была кандидатская по сельскому хозяйству; она говорит: «Я не могу найти данные», — а я с ней разговариваю, попутно гуглю и нахожу данные последних лет, причем уже в электронной таблице. Тут же ей отправляю — она в шоке. А человек в этой сфере работает и не может сама отыскать.

— Возвращаясь к процессу: там была довольно долгая терминологическая дискуссия, что именно вы взялись писать. Ваша представительница употребляла выражение «написать диссертацию», а представительница Коршуновой говорила, что ни про какое писание диссертации речи не шло, речь шла про консультирование. То есть до этой истории вы рассматривали себя как писателя диссертаций, а не как консультанта.

— Заказ действительно был на докторскую диссертацию. В договоре мы прописали «макет» — я всегда так пишу, чтобы клиенты были в безопасности. Ведь моя деятельность не запрещена, я только не могу рекламироваться.

— Почему?

— Запрещено законом. Поэтому я не рекламирую, просто рассказываю, как я пишу, делюсь лайфхаками, у меня есть YouTube-канал.

— Я не очень понимаю, в чем состоит разница между тем, что человек делится лайфхаками, и тем, когда он что-то рекламирует.

— «Платите деньги, я напишу за вас», — наверное, это реклама. А когда я рассказываю о лайфхаках и говорю: «Если у вас возникают сложности и есть какие-то вопросы, позвоните мне, я вас проконсультирую», — это уже не реклама.

— Ну, это hair splitting… А интересно ли писать диссертации по праву?

— Сегодня, например, мне написала девушка, у которой тема связана с философией права. Я вообще не знала, что такое понятие существует. Клиент — практикующий юрист, она заинтересовалась моим судебным делом, тем, что здесь задета моральная сторона; у нее много вопросов, а я согласна дать ей информацию, какую могу. На такую тему было бы интересно писать работу.

Я писала диссертацию по регулированию самозанятости. Когда я заключала с Коршуновой договор, я была самозанятой, и это мне было интересно. Я изучала судебную практику и т. д.

Недавно звонил мужчина, тема которого по международному праву — домашнее насилие. Эта тема мне очень интересна: я феминистка, и на эту тему я бы с удовольствием написала, но я ему отказала, потому что он мне сразу сказал, что его заставил научный руководитель — и непонятно, для чего его туда затянули. Говорит: «Я ничего не буду делать, вы сами всё напишите, никакой практики у меня нет, мне просто это надо для галочки». Тема интересная, но я так не могу.

— Мы уже выяснили, что вы теперь не пишете на заказ, лишь сопровождаете — а тут нечего было сопровождать. А два года назад вы бы взялись за такой заказ?

— Вероятно, взялась бы — тема интересная.

— И этот человек стал бы кандидатом юридических наук, вообще не пошевелив мизинцем?

— Два года назад я по-другому смотрела на эту ситуацию, но когда дело коснулось лично меня, когда я поняла, что кандидаты и доктора наук — вдобавок медицинских наук — могут оказаться недобросовестными мошенниками, просто подлецами… Когда коснулось меня, я стала по-другому смотреть на эти вещи.

— Были медицинские диссертации, полностью написанные на заказ?

— Нет, ни одной. Там нужны данные.

— А юридические или психологические?

— И там, и там можно. Когда я еще писала дипломные работы, тогда — не буду лукавить — берешь дипломную работу — и начинается техническая замена слов, цифр, дат… Но дипломная — это не научная работа, и, на мой взгляд, она нафиг никому не нужна. Просто обновляли старые дипломы на новые.

— Поэтому я про магистерские не спрашиваю. Вы сейчас продолжаете писать магистерские или уже не интересно?

— Таких заказов особо не поступает. У меня ценовая планка сильно выше, чем у контор, которые пишут дипломные и магистерские. Я думаю, что у магистрантов просто нет на меня денег.

— Я удивился, когда на суде объявили цену этого договора. Мне казалось, что это должно быть существенно дороже.

— Это я уже тоже поняла. Мы на одном из судебных заседаний познакомились в коридоре с доктором-эндокринологом (он тоже судился, что-то сказал в своем канале про кого-то из коллег), и он говорит: «Кто это, Катька, что ли? Так я же ее знаю». Представляете? Он сказал: «А что, можно было заказать? А чего же я тогда сам писал? Я заплатил бы миллион за свою кандидатскую». Очень удивился, что можно заказать работу.

— На процессе упоминались отзывы клиентов.

— Я собрала десять характеристик от своих клиентов; они пишут, что я просто их спасла, и прикладывают копии паспортов и документов об образовании.

— Это люди, которые не побоялись сказать, что они не самостоятельно писали свои кандидатские диссертации?

— Нет, это люди, которых я консультировала и сопровождала. Я просто выложила стори в своем канале, попросив положительные характеристики для суда. И они мне через СДЭК всё отправили. Они писали, как я им помогла, как они мне писали ночью, и я им ночью отвечала, когда научный руководитель никак не откликался, не давал никаких рекомендаций. И что только я им помогла, и благодаря мне, моему сопровождению, они смогли написать диссертации.

— Какие это были науки?

— Медицины там нет. Есть педагоги, юристы, экономисты.

— Вы писали педагогические диссертации? Когда я еще заседал в ВАК, я понял, что в педагогических диссертациях принят совершенно особый язык, простые и иногда даже разумные вещи нельзя сказать по-человечески. У вас были с этим проблемы?

— Я не могу сказать, что у меня были какие-то сложности именно с работами по педагогике. Но у меня была работа с педагогом, преподававшей технический английский язык нерусскоговорящим студентам. Вот это немного сложновато, когда был примешан еще английский язык, а в целом в педагогике ничего особенного.

— Вы знаете английский?

— Средне.

— Как же вы пишете медицинские обзоры?

— Перевожу английские статьи машинным переводчиком.

— Переводчик может передать смысл с точностью до наоборот — кто это контролирует?

— Это клиент проверяет.

А в том случае педагога, преподавателя технического английского, поставили перед выбором: либо писать кандидатскую, либо увольняться… Она пришла ко мне со слезами… Кстати, она первая сказала, что у меня очень дешево стоят диссертации и что у них в Китеже ¹⁰ кандидатская — это однокомнатная квартира, а докторская — это двухкомнатная.

— Это, видимо, все-таки вместе с сопровождением: не только текст, а вся процедура до самых корочек. Гарантированная защита, надо делиться с советом…

— И вот ее поставили в такие условия. Она рассказывала, как она преподает — она же практическую часть тоже мне предоставляла, — как ее любят иранцы, как они попадают во всякие передряги, а она ездит в полицию, чтобы их выручить — они по-русски не говорят. Такой душевный педагог, приятная женщина, и мы до сих пор общаемся. А научный руководитель — запойный человек, уходит в запой и просто ей не отвечает, она в безвыходной ситуации. Если я ей помогла, разве я совершила какой-то пагубный поступок? Все-таки я считаю, что в большинстве случаев я помогаю людям.

— До тех пор, пока цифры свои.

— Я смотрела ваши разборы этих диссертаций, и я просто в шоке. Как тема про кишечник может стать темой про сердце, как заменили числа и что-то там забыли — это просто ужас, я согласна, что это нечестно.

¹ mos-gorsud.ru/rs/savyolovskij/services/cases/civil/details/3f86f740-da97-11ed-8f11-ffcf8c544893

² 137,5 тыс. руб. возврата аванса по договору, 137,5 тыс. руб. пени, 10 тыс. руб. возмещения морального ущерба, 80 тыс. руб. штрафа, возмещение издержек.

³ В частности, истица исходно просила 137,5 тыс. руб. возврата аванса; 350 тыс. руб. возмещения убытков; 583 тыс. руб. пени; 100 тыс. руб. возмещения морального ущерба; а также штраф в размере 50% от общей суммы.

⁴ Павел Котляр. «Спрос выше, халтуры больше». Как уролог из «МЕДСИ» заказала докторскую диссертацию и засудила исполнителя. RTVI, 20.11.2023. rtvi.com/news/spros-vyshe-haltury-bolshe-kak-moskovskij-urolog-zakazala-doktorskuyu-dissertacziyu-i-zasudila-ispolnitelya;
Алсу Менибаева, Павел Котляр. Уролог Коршунова после суда из-за своей докторской: «Теперь коллеги считают меня героем». RTVI, 20.11.2023. rtvi.com/news/urolog-korshunova-posle-suda-iz-za-svoej-doktorskoj-teper-kollegi-schitayut-menya-geroem

⁵ даренков.рф

⁶ cgma.su/about/rukovodstvo/

⁷ Паркинсонизм — симптом, который встречается как при болезни Паркинсона, так и при других заболеваниях.

⁸ «Диссернет» никогда не выполняет внешние заказы и пожелания. Все экспертизы «Диссернета» проводятся в соответствии с общими планами и внутренними принципами. — М. Г.

⁹ dissernet.org/person/MuslimovMI

¹⁰ Некий научный и образовательный центр в европейской части России. Мы скрыли имя города, чтобы не подводить диссертантку. — Ред.