Два года назад в один из химических научных институтов в Новосибирском Академгородке пришел инспектор Ростехнадзора, чтобы проверить грузовой лифт, поскольку по классификации такие объекты относятся к опасным. Они так и называются: Опасный Производственный Объект — ОПО. Убедившись в исправности и безопасности ОПО, инспектор вдруг попросил отвести его лабораторию, где, по его словам, работают со взрывчаткой. В лаборатории действительно работали с взрывчатыми веществами. Но не с чистыми, а с разбавленными. Это было ракетное топливо, которое не взрывается, а горит.
По заказу Минобороны ученые брали 50 г топлива и изучали его горючие свойства, чтобы подобрать оптимальный режим горения. Задача серьезная, но при этом самые обычные фейерверки, которые запускают во дворах, намного более взрывопожароопасны. Впрочем, эти аргументы на инспектора не действовали. Он заявил, что лаборатория относится к ОПО и выписал институту штраф и предписание о необходимости получить лицензию на работу со взрывчатыми веществами.
Дирекция института была вынуждена изучить правила Ростехнадзора. Оказалось, что понятие ОПО по работе с взрывчатыми веществами возникает с количества взрывчатки более тонны. Такие ОПО есть только на крупных промышленных предприятиях, складах, шахтах. Они обязаны страховать здания на случай взрыва, заключать договора с МЧС, иметь в резерве миллионы рублей для устранения последствий аварии. Требовать от научной лаборатории выполнить эти грандиозные мероприятия было не только незаконно, но и нелепо, однако именно это и сделал инспектор.
Казалось бы, стоит только обратиться в арбитражный суд — и досадное недоразумение будет решено в считанные дни. Но поданные в суд иски не удовлетворялись, а инспектор приходил снова и, убедившись, что его предписания не выполнены, выписывал штрафы на всё большие суммы.
Стоит ли объяснять, что предписания не только были незаконны, но и физически невыполнимы? Разумеется, никто, включая самого инспектора, и не ждал, что институт будет их выполнять. Это был лишь формальный повод продолжать увеличивать штрафные санкции. Когда они выросли почти до миллиона, директор схватился за голову и стал разбираться в деле самостоятельно. Внимательно изучив судебные иски своего института, он с удивлением обнаружил, что в них не было ссылок на важные для этого дела законы. Не было в них и внятных аргументов в защиту института. Странно, подумал директор, ведь как раз совсем недавно на работу в институт по чьей-то настоятельной рекомендации был принят профессиональный опытный юрист. Пожав плечами, директор сам написал иск, как считал нужным, и отправил его юристу по электронной почте для дальнейшей передачи в суд. Он тут же набрал его номер и попросил прочесть документ. Но чтением юрист не ограничился и через час вернул директору свой вариант, вырезав из первоначальной версии всю доказательную часть. Ну уж нет, решил директор, хватит с меня проигранных судов! И сам отправил свой иск.
Как вскоре выяснилось, ссылки на необходимые нормы закона и аргументы сработали — доктор физмат наук легко и просто выиграл суд кассационной инстанции, а затем и все последующие суды в разных инстанциях, избавив институт почти от миллиона рублей штрафов. Директор недоумевал, как это могло не получиться у профессионального юриста, который почему-то не ставил ссылок на нужные законы и не приводил аргументов, а заметив их, сразу вырезал. Вдруг вспомнилось, что новый юрист пришел незадолго до появления инспектора. Ладно, пусть это совпадение, размышлял директор, но откуда инспектор узнал про лабораторию, где якобы работали со взрывчаткой? Перефразируя поэта, если к институту придираются, значит, это кому-нибудь нужно. Так кому и зачем?
Конкурентов по небольшому оборонному заказу у института не было, так что срыв контракта не мог быть кому-то полезен. Единственное, что мог получить организатор всей этой истории — это испортить репутацию института и вымотать его руководство судебными тяжбами. Ведь сфабрикованное на пустом месте дело уже тянется два года. И хотя уже год суд принимает решения только в пользу института, Ростехнадзор упорно продолжает на решения по отдельным предписаниям подавать документы то на апелляцию в Томск, то на кассацию в Тюмень — раз не получается выиграть дело, нужно хотя бы затаскать руководителя по судам. О том, что институт заставят получать лицензию на работу со взрывчаткой, директора предупредили еще 4 года назад с присказкой «вам мало не покажется». Это случилось сразу после того, как за неимением улик было закрыто уголовное дело по сотруднику того же института, обвиняемого органами в шпионаже. С тех пор многим даже стало казаться, что охота на «изменников родины» в стране прекратилась, и многострадальный институт решили, наконец, оставить в покое. Но нет — провалился сценарий с американским шпионом, работающим на вооруженные силы США, так есть шанс сорвать многолетнюю работу с Минобороны РФ и тем самым показать, что научная организация не хочет работать на российскую армию. А нужна ли России такая наука, которая не хочет работать для нужд своей страны?
Александр Харитонов