Сокращение и уплотнение

barishnikovСтарший преподаватель кафедры всеобщей истории Калужского государственного университета им. К.Э. Циолковского Антон Барышников рассказал ТрВ-Наука о проблемах преподавания истории в вузах в свете проходящих реформ науки и образования. Автор ведет научно-популярный блог http://inromfoot.blogspot.ru/, является членом Российской ассоциации антиковедов и британского Society for Promotion of Roman Studies.

Шесть лет я преподаю историю Древнего мира в Калужском государственном университете. За этот недолгий срок жизнь Университета оказалась наполнена событиями: он перестал быть педагогическим, начал готовить бакалавров, попал в пресловутый список «неэффективных вузов», но исправился и избавился от «неэффективных» признаков. Вместе с вузом менялся и факультет, ныне явно переросший формат узкоспециализированного направления подготовки: теперь мы обучаем не только учителей истории, но и «чистых» историков, а кроме них – юристов и специалистов таможенного дела.

Фоном для этих занимательных метаморфоз стали не слишком приятные процессы усиления формализма, чинопочитания и бюрократизации образования. Но самым печальным явлением последних лет стало уменьшение реального объема аудиторных часов в процессе обучения. О том, насколько происходящие с аудиторной нагрузкой изменения вредят делу, я могу судить по собственному опыту преподавания.

В течение долгих лет наш факультет занимался подготовкой учителей истории и обществознания, в несколько меньшем масштабе эта деятельность продолжается до сих пор [1]. Курс Древнего мира по праву занимает важное место в предметной подготовке будущего педагога – он, с одной стороны, необходим для развития базовых способностей (анализировать источники, работать с научной литературой, критически мыслить и т.д.); с другой, является первым «кирпичом» для изучения последующих периодов мировой истории. Без научных представлений об истории Древнего мира невозможно быть ни нормальным историком, ни учителем истории.

При этом «Древний мир» традиционно оказывается достаточно сложным для изучения и понимания предметом. Этому не стоит удивляться – к изучению множества исторических сюжетов и проблем, входящих в курс Древнего мира, первокурсник приступает «с чистого листа», с разумом, не отягощенным остаточными знаниями. Указанные обстоятельства накладывали на нас дополнительную ответственность: от того, как сложится наше сотрудничество со студентами, во многом зависит итоговый результат их обучения на факультете.

Чтобы история Древнего мира оставила глубокий и неизгладимый след в душе обучающегося, применялся подход к преподаванию, который можно условно назвать «системным» [2]. Согласно ему, студент должен был не только посещать лекции и работать на семинарах, но и самостоятельно выполнять целый ряд разнообразных заданий. К их числу относились письменные критические разборы монографий (так называемых «рецензий»), конспекты важнейших и наиболее «свежих» публикаций, заполнение контурных карт, чтение памятников древней литературы (от Гильгамеша с Синухе до Овидия с Тацитом).

Задания для самостоятельной работы были равномерно распределены в течение учебного года и постоянно проверялись. Индивидуальный разбор ошибок требовал много сил и времени, но оно того стоило – студент по-настоящему развивался, в результате подходил к итоговому экзамену с рейтингом, сформированным на основании его семинарской и самостоятельной работы, и определенным кругом умений, выстраданных в боях за знание. Несколько огорчало, что контроль самостоятельной работы не всегда находил отражение в нагрузке преподавателя, а когда находил, его предписанный объем был в несколько раз меньше, чем объем реальной работы [3]. Впрочем, это расстройство было незначительным, поскольку за результаты сотрудничества со студентами было не стыдно.
С переходом на стандарты нового поколения и появлением бакалавриата ситуация с изучением истории Древнего мира начала меняться. Нетрудно догадаться, в какую сторону.

Прежде всего, пострадали лекции: если в 2010 году на первую часть курса для специалистов, включающую первобытное общество и Древний Восток, отводилось две лекции в неделю (всего 68 часов), то -с 2011 года- для бакалавров их число уменьшили вдвое. Еще больше пострадала вторая, «греко-римская» часть курса, где за четыре года объем лекций сократился с 52 до 24 часов. Всё это сопровождалось периодическими рассказами о том, что пришло время для новых форм подачи материала, что «традиционная лекция уходит в прошлое» [4].

Между тем, сокращение лекций – это не просто уменьшение цифр в строке учебного плана, это отказ от знаний. Вряд ли для кого-то станет новостью, что уважающий себя преподаватель готовит лекции не один день и на должном уровне; в случае с преподаванием Древнего мира в провинциальном университете лекция – часто единственный шанс познакомить студента с новейшими достижениями исторической науки. Сокращение часов в такой ситуации означает сокращение получаемой студентом информации, сужение его кругозора и снижение общего уровня подготовки.

Семинарские занятия, на первый взгляд, от урезания серьезно не пострадали: студенты как готовились к одному семинару по предмету в неделю, так и продолжили это делать. Но это лишь на первый взгляд. Дело в том, что с переходом на новые стандарты перемены «к лучшему» не закончились. С этого года университет перешел на модульную форму обучения, причем модуль в нашем случае фактически оказался равен школьной четверти.

Результат кажется сомнительным: при формальном сохранении (по сравнению с предыдущими годами бакалавриата) объема аудиторных занятий их реальный объем уменьшился. Для качественной подготовки к семинару студенту требуется время, которого хватало, когда практическое занятие было один раз в неделю. В новых условиях количество семинаров в неделю увеличилось в два раза, а качество подготовки студентов, в свою очередь, снизилось – первокурсник просто не успевает подготовиться.

В результате часть семинарских занятий проходит как неудачное свидание: в атмосфере глупой неловкости и напряженной тишине. Кроме того, подобное «уплотнение» аудиторных занятий (и семинаров, и лекций) приводит к тому, что их трудно компенсировать в случае пропажи – а занятия, как известно, пропадают с завидной регулярностью, ведь у нас много праздников, открытых и круглых столов, культурных мероприятий, конференций и тому подобных поводов не учиться.

Но больше всего от перехода к модульному обучению пострадала сложившаяся система самостоятельной работы – что выглядит злой иронией в свете часто повторяемых лозунгов о приоритете самостоятельной активности студентов. Прежнее разнообразие заданий, развивающих самые разные способности первокурсника, оказалось невозможным уместить в прокрустово ложе модуля.

Студенту банально не хватает времени и сил, чтобы сделать и половину заданий, которые выполняли его предшественники; преподавателю не хватает времени проверить их и разобрать со студентом ошибки. Кстати, количество часов, отведенных на контроль самостоятельной работы, не претерпело серьезных изменений и укладывается в столь привычные (и не соответствующие реальной работе) пределы – 9 часов на модуль.
Очень трудно избавиться от ощущения, что все нововведения последнего времени могли бы сработать, если бы речь шла об идеальном университете с идеальными студентами. В таком университете есть полный доступ к крупнейшим электронным ресурсам, без которых изучение Древнего мира невозможно, есть большая библиотека, регулярно получающая не только отечественные, но и зарубежные издания. Первокурсники такого университета твердо знают, что им нужно, мотивированы на эффективную учебу (что редко встретишь в 18 лет), уверенно владеют хотя бы одним иностранным языком и могут практически самостоятельно выучить еще один, готовы посвящать несколько часов в день самостоятельному изучению предметов, обладают развитыми навыками саморедактуры и выходят в Интернет не ради развлечения, а по серьезным делам.

Возможно, такие университеты и студенты есть. Я рад, если их достаточно много. Но это не наш случай. В нашем (не самом плохом, честно говоря) Университете по объективным причинам нет доступа к тем материалам, которые позволили бы студенту без преподавателя освоить историю Древнего мира. В нашем распоряжении также нет идеально готовых к обучению студентов, зато есть весьма способные первокурсники, с которыми нужно много работать, чтобы они стали умнее и научились развиваться самостоятельно.

Общий и неизбежный итог происходящих изменений – падение уровня образования или, выражаясь актуально бюрократически, «снижение эффективности». Простое сокращение аудиторной нагрузки можно было отчасти компенсировать системой самостоятельной работы (лишь отчасти, конечно): например, если преподаватель не успевает прочитать лекцию о принципате Августа, то студент может критически разобрать монографию на эту тему, прочитать Вергилия и Горация и тем самым самостоятельно составить представление о проблеме. Сокращение, дополненное «уплотнением», исправить уже не представляется возможным. Качественный обзорный курс по истории Древнего мира заменяется эрзац-дисциплиной, способности студентов остаются недостаточно развитыми, и – что самое печальное -эти пробелы наверстать уже не получится.

1. В данной заметке речь идет только о подготовке педагогов. Им, кстати, в сравнении с бакалаврами истории еще повезло — у последних, по причине своеобразия учебного стандарта, аудиторных часов на курс истории Древнего мира еще меньше. Так, история Древнего Востока у бакалавров истории, поступивших в 2013 году, укладывается в 9 лекций (18 часов).

2. Такой подход к обучению сложился давно (благодаря усилиям Я.Ю. Межерицкого и Н.А. Богодаровой) и реализуется всеми, кто вел и ведет курсы истории Древнего мира и истории Средних веков.

3. Максимальное число часов для КСР (контроля самостоятельной работы) — 11 на семестр (согласно плану подготовки специалистов от 2010 года). На качественную проверку одной письменной работы уходит 20-30 минут (всего таких работы в семестре — две), на проверку одной карты — 10 минут (всего карт в семестре — шесть), на обсуждение со студентом прочитанного им памятника древней литературы — 15-20 минут (всего таких обсуждений в семестре — четыре). Простейшие операции с этими приблизительными цифрами показывают, как далеко в данном случае формальное от реального.

4. Высказывания подобного рода я неоднократно слышал и встречал на онлайн-ресурсах. Пожалуй, свое оптимальное выражение эта смесь идеалистического эгоизма нашла в недавно появившемся материале: http://vz.ru/opinions/2014/1/17/668252.html

Подписаться
Уведомление о
guest

1 Комментарий
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
trackback
10 года (лет) назад

[…] Источник: Газета «Троицкий вариант» […]

Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (Пока оценок нет)
Загрузка...