На территории России — более 300 могильников Большого террора

Места массовых захоронений времен Большого террора. Карта из книги [2]
Места массовых захоронений времен Большого террора. Красным отмечены изученные и сфотографированные места; зеленым — административные центры, где проводились массовые расстрелы, но захоронения еще не были обнаружены; синим — прочие известные места массовых захоронений. Карта из книги [2]
Сергей Кривенко
Сергей Кривенко

Историк Юрий Дмитриев не раз подчеркивал, что Бутово и Сандармох лишь вершина айсберга, что сотни массовых захоронений еще не найдены. О проблемах поиска мы поговорили с Сергеем Кривенко, членом правления Российского общества «Мемориал»*. Беседовала Наталия Демина.

Какие массовые захоронения жертв сталинских репрессий существуют в России?

— Если говорить о сохранившихся до настоящего времени объектах, то можно выделить две большие категории массовых захоронений жертв советских репрессий. Первая — лагерные кладбища и кладбища при спецпоселках, вторая — места массовых захоронений Большого террора. Подробная информация практически обо всех известных на настоящее время захоронениях приведена на сайте «Некрополь террора и ГУЛАГа» (www.mapofmemory.org).

Происхождение лагерных кладбищ вполне понятно. О могильниках Большого террора хочется сказать особо.

В 1937–1938 годах по инициативе и при прямом руководстве Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с И. В. Сталиным НКВД СССР провел серию массовых операций по репрессированию советских граждан, эти операции получили наименования «кулацкой» (проводилась по приказу НКВД 00447) и «национальных» (по другим приказам и директивам НКВД).

Среди «национальных» выделяют одиннадцать операций: польскую, немецкую, румынскую, финскую, латышскую, эстонскую, греческую, иранскую, афганскую, а также харбинскую (по репрессированию бывших сотрудников Китайско-Восточной железной дороги, вернувшихся в СССР в 1930-х годах). Одиннадцатой стала общая операция в отношении «лиц, обвиняемых в шпионской и диверсионной деятельности в пользу иностранных государств»: Австрии, Англии, Америки, Болгарии, Италии, Франции и других.

Необходимо отметить, что в ходе всех этих одиннадцати операций репрессиям подверглись не только граждане указанных национальностей, но зачастую и их сослуживцы, знакомые, соседи, уроженцы перечисленных государств, а также те, кто проходил по учету в органах НКВД как сотрудничающий (или потенциально сотрудничающий, или просто взаимодействующий) с любыми структурами иностранного государства (статистику репрессированных по каждой операции см., например, в [1])В ходе этих массовых операций с июля 1937 года по 17 ноября 1938 года было расстреляно более 686 тыс. человек по всему СССР. Репрессии происходили тайно, вне судебных процедур, через приговоры внесудебных органов: региональных «троек НКВД» и «двойки» — Комиссии наркома внутренних дел СССР и прокурора СССР. Тайно проводились и расстрелы, и захоронения.

Обстоятельства проведения этих операций в настоящее время довольно хорошо изучены историками, их механизмам посвящено большое количество монографий и публикаций. Однако большинство конкретных мест захоронений расстрелянных граждан до сих пор остается тайной.

Массовые операции организовывало и проводило соответствующее региональное управление НКВД, руководство которого и определяло места, в которых расстреливали граждан (как правило, это были тюрьмы), и места, в которых закапывали труппы расстрелянных (как правило, на ближайших кладбищах или специальных полигонах). В каждом регионе могло быть от одного до двух десятков мест захоронений.

Множество таких мест известно, например: Бутовский полигон под Москвой, Левашово в Санкт-Петербурге, Куропаты под Минском, Быковня под Киевом, Жаналык под Алматы, Сандармох и Красный Бор в Карелии, Медное под Тверью, Катынь под Смоленском, Тесницкий лес под Тулой, Золотая гора под Челябинском, Зауральная роща в Оренбурге, Селифонтово под Ярославлем, «12-й километр» под Екатеринбургом, Дубовка под Воронежем, Пивовариха под Иркутском, Ягуновка под Кемеровом, Каштак и Колпашевский яр в Томской обл., Богоявленский овраг под Саранском, Верхний и Нижний Амурдан на Сахалине, Верхний Чов под Сыктывкаром и другие, — в книге [2], а также на вышеупомянутом сайте «Некрополь террора и Гулага» приведены данные о полутора сотнях таких мест захоронений, которые известны к настоящему времениОднако до сих пор неизвестно местонахождение от трети до половины всех могильников Большого террора.

Мы точно не знаем, сколько всего таких мест, потому что в России основные региональные документы по этим операциям (т. е. документы региональных УНКВД) до сих пор засекречены: в настоящее время они лежат в архивах региональных управлений ФСБ и фактически недоступны для исследователей. Всё, что знаем, — это данные, полученные в 1990-е годы, когда историки имели возможность работать в архивах ФСБ. Именно тогда в регионах были обнаружены протоколы «троек» со списками репрессированных и акты о расстрелах, причем в некоторых регионах на актах указывался населенный пункт, в котором производился расстрел, а в некоторых — нет.

Вот хороший пример — Карелия. В Республике Карелия на актах стоит указание места расстрела. Карельский историк Юрий Дмитриев в 1990-е годы в архиве УФСБ Карелии изучил акты на более чем 11 000 расстрелянных граждан в рамках массовых операций 1937–1938 годов. Это позволило ему, помимо составления Книги Памяти (Поминальные списки Карелии. 1937–1938/ Cост. Чухин И. И., Дмитриев Ю. А. Петрозаводск, 2002), в которую включены данные на более чем 13 000 репрессированных граждан Карелии, составить перечень всех мест республики, где производились расстрелы во время Большого террора. Можно перечислить их: Сандармох (близ Медвежьегорска), Красный Бор (под Петрозаводском); также под Петрозаводском захоронения расстрелянных найдены в карьере на территории пос. Бесовец и недалеко от объездной дороги в микрорайоне Сулажгора — обнаруженные останки перезахоронены на Зарецком кладбище Петрозаводска; под селом Пудож (мемориал «Черная речка»); в окрестностях г. Кемь (на 8-м километре трассы Кемь — Калевала, найденные останки были перезахоронены у входа на Старое городское кладбище Кеми); на Водоразделе VII–VIII шлюза Беломорско-Балтийского канала (точное место не найдено); близ ст. Сегежа (не найдено); около с. Ругозеро (не найдено); у села Олонец (собор Смоленской иконы Божией Матери на острове Мариам; часть останков в 1995 году была перезахоронена на городском Кунелицком кладбище в двух километрах от города Олонец); под Кандалакшей (не найдено); на территории Беломорского р-на (не найдено); под ст. Сосновец (не найдено); близ села Реболы (не найдено); на Нижне-Выгском лагпункте (не найдено); около ст. Уросозеро (не найдено).

Как видим, нам до сих пор неизвестно девять (!) мест захоронений. Юрий Дмитриев до момента ареста занимался их поиском.

По нашим данным, в общем по России речь может идти о более чем трехстах местах массовых захоронений расстрелянных во время массовых операций Большого террора, из которых точные места мы знаем только в половине случаев.

Раскопки на Мендурской дороге. Йошкар-Ола, 1989 год. Архив «Мемориала»
Раскопки на Мендурской дороге. Йошкар-Ола, 1989 год. Архив «Мемориала»

Как вы объясняете такую закрытость архивов ФСБ для исследователей? Почему их не хотят открыть, сказав: «Эти преступления совершались НКВД во времена Сталина, но времена изменились»?

— Это один из основных вопросов. Во времена перестройки, 5 января 1989 года, вышло Постановление Политбюро ЦК КПСС «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40-х и начала 50-х годов». После него (в том числе) было прямое поручение КГБ СССР о поисках мест захоронений расстрелянных — и информация о таких местах стала открываться. Раскрытие продолжалось и в 1990-е годы. Казалось бы, курс на то, чтобы отделить историю новой России от преступлений Советского Союза был четко обозначен, по крайней мере появилась такая возможность.

Но в начале 2000-х архивы стали закрываться, и к настоящему времени многочисленные документы о советском государственном терроре опять стали недоступны. Протоколы «троек», рассекреченные в 1990-е, остались открытыми, но остальные материалы, которые могли бы пролить свет на то, где лежат трупы расстрелянных органами НКВД, рассекречивать не стали. Произошел поворот государства к темному прошлому Советского Союза, продолжающийся до сего момента.

Есть такое понятие citizen science — «наука людей», любительская наука. Могут ли обычные люди что-то сделать, для того чтобы обнаружить эти захоронения?

— Как гражданские активисты? К сожалению, нет, потому что для поиска мест захоронений расстрелянных в 1937–1938 годах нужно работать с документами, а они в архивах ФСБ. Прошло уже более 80 лет: случаи, когда в лесу поисковики натыкаются на ямы с захоронениями, чрезвычайно редки. Но с другой стороны, люди могут требовать раскрытия правды, ведь никакой государственной тайны об убитых во времена Сталина людях быть не может. Наоборот, современное международное гуманитарное право квалифицирует такие деяния — когда людей хватают, оформляют на них липовые дела и попросту расстреливают вне судебных процедур — как массовые бессудные казни, что есть преступление против человечности.

В последующие годы такого уже не было?

— В последующие годы количество расстрелов резко сократилось. Репрессии продолжались, но не в таком масштабе. Ученые до сих пор спорят, какова была цель Большого террора. Одна из основных версий такова: в 1936 году была принята новая сталинская Конституция, а 12 декабря 1937 года планировались первые выборы в Верховный Совет СССР. И как раз за четыре месяца до этих выборов была спланирована превентивная операция против «врагов народа» — по их физическому уничтожению и направлению в лагеря. По первоначальному плану эти массовые операции должны были закончиться к концу ноября.

Сами эти операции — эхо коллективизации, во время которой было репрессировано почти 900 тыс. человек (в 1930–1934 годах), из них почти 60 тыс. были расстреляны. Первым всплеском массовых репрессий была именно коллективизация. В 1931–1933 годах основную массу репрессированных составляли крестьяне — их отправили в лагеря преимущественно на пять лет. И как раз к моменту выборов в Верховный Совет многие из них должны были возвращаться из лагерей. С точки зрения коммунистического руководства, все они могли взбудоражить общество, повлиять на исход выборов. Так была проведена операция, которая и получила название «кулацкой»: одну из основных категорий репрессированных составляли бывшие кулаки (и все те, кого назвали кулаками).

Также под каток репрессий попали «бывшие» — дворяне, члены бывших политических партий (эсеры, меньшевики и т. д.), разные «антисоветские люди»… Национальные операции — это превентивная борьба со шпионажем, как его понимало коммунистическое руководство. Причем людей репрессировали не только по признаку гражданства — человек мог быть русским, но иметь какую-то связь с неугодными национальностями. В любом человеке могли увидеть иностранного шпиона.

Эти две массовые акции были проведены именно как спецоперации — сохранились приказы, директивы, — они были развернуты по всему СССР и закончены в один день 17 ноября 1938 года по приказу Сталина. Всё происходило под контролем вождя и членов Политбюро ЦК КПСС, и документов, подтверждающих это, найдено очень много, все они укладываются в единую логику проведения государством массовых спецопераций против общества. Заранее были выпущены приказы и директивы, по которым были организованы репрессии. Так что ничего хаотичного в Большом терроре не было.

В последующем таких массовых операций по внесудебным казням уже не производилось (исключение — расстрел в апреле 1940 года почти 22 тыс. польских офицеров и жандармов). После смерти Сталина были распущены все внесудебные органы, и репрессии пошли уже через суды по соответствующим статьям Уголовного кодекса: антисоветская агитация, пропаганда…

Вы выпускник Физтеха, и вам наверняка близки естественнонаучные методы исследования. Не могла бы космическая или аэрофотосъемка помочь в поисках мест захоронений?

— Конечно, мы используем все методы, которые могут помочь. Например, с помощью аэрофотосъемки мы ищем захоронение группы заключенных Соловецкой тюрьмы. Массовые операции 1937–1938 годов проводились также в исправительно-трудовых лагерях и тюрьмах. В Соловецкой тюрьме ГУГБ НКВД в рамках «кулацкой» операции были расстреляны 1825 заключенных. Никаких новых обвинений им предъявлено не было, просто по спискам, составленным сотрудниками тюрьмы, они были расстреляны. Все они известны пофамильно.

Сначала в октябре 1937 года в Сандармох вывезли 1111 человек, вторым этапом в декабре 1937 года с Соловков вывезли больше 500 человек, и мы до сих пор не можем найти, где их расстреляли, — не хватает документов. Либо это произошло в Ленинграде, либо в Лодейном Поле (центр Свирьлага [3]), куда их вывезли. А третий этап — 200 заключенных — расстреляли в феврале 1938 года на Соловках, и их место захоронения мы ищем до сих пор, используя аэрофотосъемку военного времени, кстати говоря, немецкую.

Аэрофотосъемка Соловков силами Люфтваффе, 1942–1943 годы. Копия из архива «Мемориала»
Аэрофотосъемка Соловков силами Люфтваффе, 1942–1943 годы. Копия из архива «Мемориала»

Это отдельная история: как известно, во время войны в 1941–1943 годах немцы картографировали с помощью аэрофотосъемки всю европейскую часть СССР, и фотографии сохранились. Сейчас они находятся в США, в архиве Конгресса, доступ к ним открыт для всех желающих. Есть и аэрофотосъемка Соловков 1942–1943 годов. Времени после расстрела прошло немного, и мы надеемся, что эти фотографии помогут в поисках. Но современная съемка не подходит для исследований: ландшафт Соловков полностью изменился.

С какими проблемами сталкиваются исследователи массовых репрессий, помимо закрытых архивов и наклеивания ярлыка иноагента «Мемориалу» и другим поисковым организациям?

— Во-первых, у мест массовых захоронений нет единого охранного статуса. Во-вторых, не говоря уж о недоступности архивов, очень странная позиция у прокуратуры, которая возбуждает уголовное дело всякий раз, когда обнаруживается новое захоронение, но затем, спустя некоторое время, уничтожает эти дела как «не представляющие исторической ценности»!

Возникают проблемы с попытками переписывания истории, отголоски чего вы наверняка слышали во время случая с Сандармохом, когда Российское военно-историческое общество инициировало новые раскопки в попытках доказать, что там покоятся останки расстрелянных финнами советских граждан.

Аналогичная история происходит и вокруг Медного в Тверской области, где в 1937–1938 годах были расстреляны советские граждане, а уже в 1940 году — польские военнопленные. Сейчас пытаются говорить о том, что это не захоронение Большого террора, а братская могила красноармейцев, мотивируя это тем, что недалеко стоял военный госпиталь.

Последствия советского государственного террора, советских преступлений пытаются дезавуировать, скрыть, а мы сталкиваемся с проб­лемой сбора доказательств этих преступлений в условиях закрытости архивов.

Как видим, Сталин умер почти 70 лет назад, но огромный массив инициированных им преступлений еще ждет новой оттепели и открытия архивов.

1. Кривенко С. В., Прудовский С. Б. Статистика национальных операций НКВД 1937–1938 годов.

2. Томаш Кизны при участии Доминик Ройнетт. Большой Террор 1937–1938. М, Гелиос, 2019.

3. ru.wikipedia.org/wiki/Лодейное_Поле#История

* Международное общество «Мемориал» внесено Минюстом РФ в реестр выполняющих функцию иностранного агента.

Подписаться
Уведомление о
guest

1 Комментарий
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
Valery
Valery
3 года (лет) назад

У меня много работы-зачем я должен маять душу прежним.

Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (11 оценок, среднее: 3,82 из 5)
Загрузка...