Книги, представленные в лонг-листе премии «Просветитель», можно условно разбить на категории самыми разными способами. Разбиение это, или, если угодно, классификация, сама по себе может тяготеть к предельной строгости (в перспективе — «душнильство»), а может быть примерной, приблизительной, то есть грубой, отражающей самые очевидные, бросающиеся в глаза, а то и вопиющие признаки и черты. Где-то между этими крайностями я бы расположил то, что мне представляется целесообразным для дальнейшего краткого разговора.