«Не верны ни официальные цифры, ни цифры Б. Соколова»

«Не верны ни официальные цифры, ни цифры Б. Соколова»

Публикуем комментарий Кирилла Александрова, канд. ист. наук, старшего научного сотрудника (по специальности «История России») энциклопедического отдела филфака СПбГУ.

— Как бы Вы прокомментировали расчеты погибших в Великой Отечественной войне, произведенные Борисом Соколовым?

— При оценке безвозвратных потерь необходимо опираться в первую очередь на результаты учета погибших по картотекам безвозвратных потерь в IX и XI отделах Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) РФ. Таких личных карточек, как сообщил в марте 2009 г. в разговоре со мной один из сотрудников IX отдела, — более 15 млн (вместе с офицерами и политработниками).

Еще ранее, в 2007 г., впервые на одной из научных конференций близкие данные ввел в научный оборот старший научный сотрудник ЦАМО и сотрудник Института военной истории полковник Владимир Трофимович Елисеев. Он сообщил слушателям, что суммарная цифра безвозвратных потерь по результатам учета карточек в картотеках двух отделов ЦАМО — более 13,6 млн человек. Сразу оговорюсь: это после изъятия дублирующих карточек, которое производилось методично и кропотливо сотрудниками архива на протяжении предыдущих лет. Естественно, что многие категории погибших военнослужащих не учитывались вообще (например, призывавшиеся непосредственно в части по ходу боев из местных населенных пунктов) или сведения о них хранятся в других ведомственных архивах.

Дискуссионным остается вопрос о численности Вооруженных Сил СССР к 22 июня 1941 г. Например, группа генерал-полковника Г.Ф.Кривошеева оценивала численность РККА и ВМФ на 22 июня 1941 г. в 4,8 млн человек, причем не ясно, включены ли в это число пограничники, личный состав ВВС, войск ПВО и НКВД. Однако известный российский ученый М.И.Мельтюхов привел гораздо большие цифры — 5,7 млн (с учетом численности военнослужащих ВВС, войск НКВД и погранвойск). Плохо был поставлен учет призванных в 1941 г. в армии народного ополчения. Таким образом, предположительно реальные цифры тех, кто погиб в рядах Вооруженных Сил СССР (включая партизан), по нашим оценкам, составляют ориентировочно 16-17 млн человек.

Очень важно, что эта ориентировочная цифра в целом коррелирует с результатами долгих исследований группы квалифицированных российских демографов из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН — Е.М.Андреева, Л.Е.Дарского и Т.Л.Харьковой.

Почти 20 лет назад эти ученые, проанализировав огромный массив статистического материала и переписей населения СССР за разные годы, пришли к выводу, что потери погибшими юношей и мужчин в возрасте 15-49 лет составили примерно 16,2 млн человек. При этом сведениями из картотек ЦАМО демографы РАН не пользовались, так как на рубеже 1980-1990-х годов они еще не были введены в научный оборот.

Естественно, что для полноты картины нужно исключить какую-то часть 15-17-летних подростков, погибших не на военной службе, а также включить погибших на военной службе женщин и мужчин в возрасте старше 49 лет. Но в целом ситуация представима… Таким образом, и официальные цифры Министерства обороны РФ в 8,6 млн погибших советских военнослужащих, и цифры Б.В.Соколова представляются неверными.

Группа генерала Кривошеева объявила официальную цифру в 8,6 млн еще в начале 1990-х годов, но, как убедительно показал полковник В.Т. Елисеев, Кривошеев познакомился с содержанием картотеки безвозвратных потерь рядового и сержантского состава лишь в 2002 г. Борис Соколов, как мне кажется, допускает ошибку в методике расчета. Думаю, что известная цифра в 27 млн погибших граждан СССР вполне реалистична и отражает подлинную картину. Однако, вопреки распространенным представлениям, основную долю погибших составили именно военнослужащие, а не гражданское население Советского Союза.

«Не верны ни официальные цифры, ни цифры Б. Соколова»
«Переход в наступление». Фото Натальи Боде (http://waralbum.ru)

Кроме того, очень большая доля потерь гражданского населения приходится на умерших в советском тылу в результате резкого ухудшения общих условий жизни, особенно это касается детей и заключенных (для 1942 г.).

На фронте гибли в первую очередь мужчины, а среди гражданского населения — женщины и дети. Но расчеты группы Андреева наглядно показывают: дисбаланс между мужчинами и женщинами в послевоенном СССР был именно результатом огромных потерь мужчин, т.е. фронтовых, а не тыловых потерь.

— Какие еще нерешенные научные проблемы, кроме потерь в ВОВ, остаются перед историками?

— Наиболее актуальными вопросами по истории войны (кстати, некоторые из них обозначил еще в середине 1990-х годов Б.В. Соколов), на мой взгляд, представляются следующие:

  1. Военно-политические планы и намерения Сталина в первой половине 1941 г.;
  2. Значение экономической помощи западных союзников для советских военных усилий в 1941-1945 гг. (кстати, на эту тему блестящую статью недавно опубликовал профессор и доктор исторических наук М.Н.Супрун из Архангельского университета);
  3. Участие Советского Союза во Второй мировой войне в период с сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. и влияние советско-германского экономического сотрудничества на расширение войны в Европе и нацистской агрессии;
  4. Вклад граждан Советского Союза в военные усилия Германии и ее союзников в 1941-1945 гг.;
  5. Дискуссия о целях и задачах партизанского движения на оккупированных территориях СССР: инструмент дезорганизации тыла противника или политического контроля за поведением местного населения?;
  6. Военный и экономический вклад Великобритании, Франции и США в борьбу антигитлеровской коалиции в 1939-1945 гг.: оценка усилий;
  7. Морально-политическое и профессиональное состояние РККА накануне войны с Германией;
  8. Преступления советских военнослужащих против военнослужащих противника и гражданского населения;
  9. Ужесточение власти номенклатуры ВКП(б) в СССР в годы войны: причины, механизм, последствия;
  10. Быт и повседневная жизнь населения на оккупированных территориях СССР;
  11. Советские военные операции в 1942-1943 гг.: дискуссия о подлинных целях и упущенных возможностях.

Очень важным и принципиальным мне кажется изучение поставленных вопросов только в контексте истории всего советского государства, начиная с 1917 г., без чего невозможно установление причинно-следственных связей. К сожалению, мне кажется, именно нежелание многих исследователей и авторов научно-популярной литературы изучать историю войны в общем контексте истории советского государства составляет сегодня серьезную проблему. Например, как можно здесь избежать дискуссии о подлинных причинах, целях, механизме и последствиях коллективизации?

* * *

«Коллаборационизм — белое пятно войны»

«Не верны ни официальные цифры, ни цифры Б. Соколова»

Публикуем также короткий комментарий канд. ист. наук, зам. главного редактора журнала «Вокруг света» Никиты Соколова.

— Какие еще нерешенные научные проблемы, кроме потерь в ВОВ, остаются перед историками?

— На мой взгляд, самое большое белое пятно — это коллаборационизм вообще, а хиви (от нем. HilfswiLLiger — желающий помочь), вспомогательные части из советских пленных (http://ru.wikipedia.org), и власовцы — в особенности.