Идеология, филология и многое другое

В издательстве «Новое литературное обозре­ние» недавно вышел двухтомник П. А. Дру­жинина «Идеология и филология. Ленин­град. 1940-е годы. Документальное исследо­вание». Филология в данном случае отсылает нас к судьбе ленинградской школы филоло­гии — прежде всего, к судьбам тех, кто соста­вил ее славу и гордость, — это Б. М. Эйхенбаум, М. К. Азадовский, Г. А. Гуковский, В. М. Жирмун­ский, В. Я. Пропп.

Пётр Александрович Дружинин, известный источниковед, собрал, структурировал и откоммен­тировал архивные и опубликованные данные, свя­занные с «идеологическими» гонениями в 40-х го­дах ХХ века — гонениями, коснувшимися не толь­ко советской филологии, не только науки и даже не только культуры, но и жизни в стране в целом.

Документальное исследование Дружинина с трудом уместилось в два тома, набранных мел­ким шрифтом, общим объемом примерно 81 пе­чатный лист. Я настоятельно советую всем нерав­нодушным к истории нашей страны прочитать хотя бы первый том: содержание этой работы существенно шире, чем анализ событий, связан­ные с разгромом ленинград­ской школы филологии.

Нам пред­ставлены мате­риалы несколь­ких идеологи­ческих кампаний 40-х годов, после­довательно уничтожавших в нашей стра­не научное и культур­ное творчество, причем в разных сферах — от  музыки до генетики, от медицины до философии. Будучи собраны под одной обложкой, тексты докумен­тов и рассказ о связанных или инспирированных эти­ми текстами событиях произ­водят впечатление тотального безумия и всеобщего одичания.

Первая глава — «Большая идео­логия» — занимает почти 200 стра­ниц и служит введением к исследо­ванию в целом. В ней дается обзор важнейших «идеологических» По­становлений ЦК, начиная с 1943 года, включая и те, что имели характер «циркулярных писем», т.е. не публиковались в открытой печати, а рассыла­лись по спискам «заинтересованным лицам» и ор­ганизациям. Так мы узнаем, например, что атака на Зощенко в связи с его повестью «Перед вос­ходом солнца» началась еще зимой 1943 года.

Дальше следует анализ соответствующих доку­ментов и постановлений о философии, об исто­рической науке, о журналах «Звезда» и «Ленин­град», о кино, о репертуаре драматических теа­тров, а также рассказ о «деле Клюевой — Роскина», описание разгрома музыки и музыкальных критиков, биологии и генетики.

И, наконец, кампания по борьбе с космополи­тизмом, принявшая уже открыто антисемитский характер в редакционной статье «Правды» «Об одной антипатриотической группе театраль­ных критиков» (номер от 28 января 1949 года). Антисемитская подоплека этого постановления и «артподготовка» к нему автором освещена в основных чертах .Завершает главу 1 раздел «Го­сударственный антисемитизм под прикрытием» (более подробно об этом см. труды Геннадия Костырченко, в частности: «Тайная политика Стали­на. Власть и антисемитизм» — М.: «Международ­ные отношения», 2003; «Сталин против „космо­политов“. Власть и еврейская интеллигенция в СССР» — М.: РОССПЭН, 2010).

В следующих главах Дружинин сосредоточил­ся на событиях в Ленинграде — на филфаке ЛГУ, в Пушкинском Доме и связанных с этими центрами учреждениях. Заключает исследование глава 7 -«Действующие лица и исполнители» — с под­разделами «Жертвы», «Герои» и «Pоst scriptum».

Итак, сюжетный центр исследования — это исто­рия разгрома ленинградской школы литерату­роведения и фольклористики, причем нам рас­скажут и о гонимых, и о гонителях, а также и об «осторожных» и «пережидавших».

Для адекватного пони­мания идеологических кам­паний 40-х годов — в том числе карательной кам­пании, известной как «Ленинградское дело», — су­щественно знать, что вообще представляла со­бой жизнь в опустошенном блокадой Ленинграде. Поэтому особое внимание автор уделил обще­му положению в городе во время блокады и по­сле нее, а также самому «Ленинградскому делу». Ведь ректором ЛГУ и, тем самым, весьма влия­тельной фигурой в советской образовательной и культурной политике долгое время был А. А. Воз­несенский, родной брат Н. А. Вознесенского — вид­ного советского политического деятеля, избран­ного Сталиным на роль лидера мифической ле­нинградской «оппозиции».

Чтобы читатель мог представить себе масштаб источниковедческой базы исследования Дружи­нина, кратко скажу о типах документов, обследо­ванных автором. Это и разнообразные печатные источники — и тут самое время упомя­нуть сборники серии «Россия. ХХ век. Документы», инициированной в свое время А. Н.Яковлевым, и серию «До­кументы советской истории». Это и периодика — журналы, газеты, в том числе «многотиражки». Издава­лись и стенограммы совещаний ЦК, выступления крупных пар­тийных деятелей, а также лек­ции Всесоюзного общества по распространению поли­тических и научных знаний. Позже издавалась и пере­писка тех лет — в частно­сти, бесценным памятни­ком эпохи является из­данная в 1998 году пе­реписка М. К. Азадовского и Ю. Г. Оксмана. Есть и мемуарные источники. К сожа­лению, в рукопи­си остаются по­истине бесцен­ные «Записки» О. М. Фрейденберг, которые были автору предо­ставлены Н. В. Брагинской; Дружинин их обильно цитирует. Особенно красноречивы печатные ма­териалы с грифом «Секретно», подлежащие, как известно, уничтожению по прошествии опреде­ленного времени. Но и они, как оказалось, ино­гда «не горят». Например, в частном собрании уцелел экземпляр справочника 1930 года «На­учные кадры ВКП(б)».

Неопубликованные источники также были об­следованы автором со всевозможной полнотой. Это документы высших органов власти — госу­дарственных и партийных; это служебные ин­струкции и директивные материалы, отложив­шиеся в фондах учреждений и личных фондах. И это, например, тексты новостных выпусков ле­нинградского радио, сохраненные уже на маг­нитных носителях и — что совсем поразитель­но — не подвергшиеся чистке в связи с «Ленин­градским делом»!

Есть и неизданные дневниковые и мемуарные записи и т.д. Весьма значимы комментарии ав­тора, касающиеся сегодняшней доступности ар­хивных материалов. «Введение» к исследова­нию красноречиво свидетельствует о том, что если вы профессионально заняты реконструк­цией нашего недавнего прошлого, то лучше по­спешить, поскольку архивы становятся всё ме­нее и менее доступны даже для исследователя с поручительствами и регалиями.

Что касается основного текста труда П. А. Дру­жинина, то я бы считала необходимым внести эту работу в список «обязательных». Обязательных для всех, кто сдает вузовский экзамен по исто­рии СССР, да и любой квалификационный экзамен, предполагающий общие знания о русской куль­туре в целом, включая историю советской науки. Учащиеся 11-х классов, на мой взгляд, с боль­шой пользой для себя могли бы прочитать хотя бы главу 1 данного труда — «Большую идеоло­гию». Без представления об описанных там «Постановлениях…» и эпизодах борьбы то с писате­лями и поэтами, то с генетикой, то с композито­рами понимание истории СССР — а также исто­рии России — будет весьма неполным.