Конец старого и начало нового года — всегда повод задуматься о настоящем и будущем в российской академической науке. В этой связи предлагаем статью, подготовленную биологом Дмитрием Кишкиневым, выпускником Санкт—Петербургского университета, Ph.D. Ольденбургского университета (Германия), ныне Banting Postdoctoral Fellow Гуэлфского университета (Канада).
Недавнее интервью профессора Михаила Гельфанда в «Газете.Ру» [1], к деятельности которого я, в целом, отношусь положительно, побудило меня к некоторому промежуточному анализу того, какие изменения коснулись академической науки за последние несколько лет и какие возможные шаги на ближайшие годы можно было бы предложить и обсудить.
Должен признать, что предложения и обсуждения реформ, которые примерно в 2005-08 годах активно происходили на сайте scientific.ru, а затем (с 2008 года) еще и на страницах газеты «Троицкий вариант», оказались для меня и некоторых моих российских коллег очень вдохновляющими и обнадеживающими. Создавалось впечатление, что вот-вот эти обсуждения и конкретные предложения «заразят» МОН и РАН нужными реформами.
Кое-что даже получалось, но сейчас мне представляется, что это продвижение было в стиле «шаг вперед, два шага назад». Реформаторы явно переоценили свое влияние и недооценили сопротивление системы. Многие академические чиновники и научные сотрудники, несмотря на некоторое бурчание, придерживаются консервативных взглядов, не видят структурных проблем и не хотят что-либо структурно менять (реформы — это всегда риск, что ты будешь той самой «отлетевшей щепкой» когда «лес рубят»).
Это обстоятельство схоже с тем, какое ограниченное влияние на российскую политику имеет Координационный Совет Оппозиции, в котором, по иронии судьбы или скорее закономерно, Михаил Гельфанд состоит. Давайте смотреть правде в глаза. Большинство в Академии считает, что, хотя и есть отдельные шероховатости, всё, в целом, неплохо, и не надо трогать то, что хоть как-то работает. Основное желание большинства (хотя недовольство оно порой и выражает) чисто количественное, а не качественное, а именно: «Увеличивать, и еще раз увеличивать!» (гранты, зарплаты, ставки, фондирование разнообразных программ).
На самом деле, такая ситуация не специфична исключительно для России, а является частным случаем того, что экономисты называют middle income trap (ловушка среднего дохода), когда система застревает на определенном уровне, демонстрируя стагнацию производительности труда или очень медленный неустойчивый рост, отмахиваясь от необходимости давно назревших болезненных реформ, необходимых для серьезного ускорения.
Тем не менее, необходимо понимать, что период экстенсивного роста (по принципу «дайте две») заканчивается. Российская экономика, по-видимому, еще долго не увидит таких благоприятных цен на энергоносители, какие в 2011-12 годах. Госдума приняла трехлетний бюджет (2013-15) с трендом на секвестрирование (пусть пока и мягкое) расходов на образование.
Самое время предложить МОН и РАН перейти к настоящим структурным реформам, но боюсь, никто на излете относительно тучных времен не мотивирован их проталкивать. В силу ограниченности места, рассмотрю только два важнейших аспекта — система оплаты труда ученых и финансирование научных исследований.
1. Cистема оплаты и стимулирования труда.
Реформирование оплаты труда в 2006-2008 гг. было в целом успешным. Руководство РАН, хоть и со скрипом, но пошло на 20% сокращение штатов. Однако в большинстве случаев были сокращены пустующие припасенные ставки и/или возрастные кадры, которые уже давно числились, а сами работали за границей, или же в России, но научной деятельностью давно не занимались. Лишь в небольшой доле резали «по живому». Кроме того, надо понимать, что база зарплат накануне подъема 2006-08 гг. была очень низка, и даже многократное увеличение не вывело уровень оплаты труда в РАН к тому, что можно было ожидать от государств с сопоставимым уровнем подушевого ВВП. Кроме того, как я понимаю, с 2008 года происходили только индексации, едва ли компенсирующие потерю покупательской способности из-за инфляции.
Ученый должен получать хотя бы среднюю по экономике зарплату, иначе, «по градиенту» зарплат, происходит бегство кадров, особенно молодых, во внутреннюю или внешнюю эмиграцию. При этом понятно, что если завтра поднять зарплату, то эффективность труда вряд ли увеличится. Однако в долгосрочном плане это постепенно приведет к некоторому омоложению кадров и, при прочих необходимых условиях (совершенствование системы финансирования исследований, см. ниже) поспособствует увеличению эффективности.
Увеличение зарплат должно быть привязано к некоторым осмысленным показателям эффективности. Президент и Правительство это понимают, но пространство для маневра сильно ограничено. Правительство недавно одобрило программу «Эффективный контракт», по которой в 2013– 2018 годах зарплаты научных сотрудников РАН должны быть доведены до 200% от средней по экономике региона.Но как это сделать, если расходы на образование в течение ближайших трех лет будут сокращены? Уволить тех, кто не соответствует показателям эффективного контракта? Думаю, сопротивление профсоюзов будет заметным, и власть не решится на массовые сокращения. Сокращение других статей расходов, например, закупка оборудования и расходных материалов? Тогда как работать?
Скорее всего, судя по тому, как идет подготовка к подобному повышению зарплат у медиков и преподавателей, будут по максимуму применены все хитрости, чтобы повышать «бумажную» зарплату, комбинируя приписки из грантов, сокращение штатов, сбрасывания задачи на региональные бюджеты, сокращение других статей расходов, да и просто недовыполнения указания. Планы введения показателей эффективности для контрактов нового типа настораживают.
Думаю, что до того как МОН станет в спешке разрабатывать какие-то показатели для оценки эффективности, они должны быть разработаны и предложены Министерству научным сообществом. Проект этот должен увязывать повышение оплаты труда к сокращению штатного расписания существующих институтов через критерии эффективности научной деятельности. При этом нужно плотно работать с профсоюзами, объясняя им необходимость этих сокращений и разумность применяемых критериев.
Дополнительно необходимо сокращать неэффективные лаборатории (не институты!), оценивая их деятельность за последние 5–10 лет через серьезную переаттестацию. РАН в настоящий момент проводит переаттестацию институтов, но состояние дел на апрель 2012 года показывало, что Комиссия по совершенствованию структуры РАН хочет сокращать не сокращая (из 430 НИИ на 20.04.12 аттестацию прошли 73, причем 67 были признаны лидерами, 6 — стабильно работающими и ни один не попал в категорию «утратившие научный профиль»).
Михаил Гельфанд в вышеупомянутом интервью упомянул еще одну важную проблему. У руководства институтов рука часто не поднимается сокращать заслуженные кадры, даже несмотря на то, что те уже много лет наукой не занимаются, т.к. людей не хотят выгонять на мизерную пенсию. Что делать? Механизмы, предложенные Гельфандом (сформировать пенсионный фонд через штрафы институтов после их аудита) мне кажутся нереализуемыми. Аудиты необходимы, но как отдельные контрольные мероприятия, нацеленные на выявления нарушений.
Возможно, имеет смысл обсудить программу единовременного выходного пособия, размер которого нужно обсуждать. Сумма должна быть такая, чтобы человек мог, по крайней мере, 3-5 лет после увольнения компенсировать себе утраченный доход. Кроме того, имеет смысл предоставить желающим статус Emeritus с доступом к рабочему месту, собранному научному материалу, с возможностью продолжить заниматься исследованиями, но без зарплаты (с правом подавать на гранты), а также возможностью руководить работой аспирантов. Это позволило бы передать опыт будущему поколению и обеспечит плавный уход человека из Академии.
Еще одним инструментом сокращения штатов могла бы быть замена части ставок научных сотрудников на временные постдочные контракты для молодых кандидатов наук. При этом, в системе должны оставаться некоторые постоянные ставки для тех, кто в Академии остаться хочет, но не стремиться стать завлабом. Не нужно бояться того, что многие люди пройдут путь аспирантура — постдок — и уйдут из Академии в частный сектор или госаппарат. Годы, которые молодые кандидаты наук отдали исследованиям, не проходят даром для Академии, поскольку оставляют результат в виде публикаций, патентов, тренинга для студентов.
Следующий шаг академической карьеры — руководство научной группой — подходит далеко не для каждого. Люди, ушедшие из Академии в частный сектор или на госслужбу, принесут туда свои знания и экспертизу и будут высококвалифицированными кадрами, не изолированными в системе РАН. Введение института постдоков повысит мобильность кадров, увеличит число межлабораторного сотрудничества внутри академической системы и предотвратит уход во внутреннюю и внешнюю эмиграцию многих недавно защитившихся исследователей.
Мне известно, что МОН планирует вводить систему постдоков с 2014 года, но хватит ли у Министерства средств и будет ли эта программа широкомасштабной, чтобы оказать системный эффект? Делать это нужно через интегрирование в существующую систему штатного расписания, а не как дополнительную программу-довесок, на которую Минфин будет жалеть средства.
2. Система финансирования научных исследований.
В РАН наблюдается перекос в сторону финансирования по непрозрачным неконкурентным схемам (разнообразные программы тематических отделений) и очень малая доля средств на исследования распределяется через грантовое финансирование. Наши научные фонды для такой уже небедной страны, как Россия, очень недофинансированы по сравнению с другими BRIC-странами. Достаточно сказать, что сегодняшний бюджет РФФИ в два раза меньше фонда всего бразильского штата Сан-Паулу.
Отрадно, что пока попытки урезать обещанное президентом увеличение РФФИ и РГНФ отбиваются. Пока намечено существенное увеличение финансирования в 2015– 2018 годах. Но не нужно забывать, что (1) база очень низкая и (2) секвестровое давление Минфина сейчас, при сверхблагоприятном положении бюджета, удается отбивать, но что будет при дефиците бюджета, который очень возможен в следующие годы?
Возможно ли просто просить большего финансирования научных фондов? Думаю, что это безнадежная стратегия. Необходимо добиваться сокращения доли тематического финансирования с одновременным пропорциональным увеличением распределения через РФФИ и РГНФ. Кроме того, гранты РФФИ очень маленькие для проведения экспериментальных исследований мирового уровня даже без закупки дорогостоящего оборудования. Неудивительно, что зачастую гранты используются только для командировочных и иных небольших текущих расходов, а также для «отмывания» уже давно собранных, но необработанных данных.
Отдельная проблема — уровень экспертизы. Он должен быть повышен за счет активного привлечения международных экспертов, например, из Корпуса экспертов http://expertcorps.ru.
Программа мегагрантов хороша, но как это часто бывает в инициативах МОН — несистемна: (1) поддерживает слишком мало лабораторий слишком большими средствами, которые сложно освоить в короткое время, (2) этапы программы слишком коротки, чтобы дать возможность недавно созданным лабораториям проявить себя.
На мой взгляд, самой важной из предлагаемых инициатив является программа миди-лабораторий (5 лет и финансированием 10–20 млн руб. в год), но и здесь есть пространство для улучшения. Наверное, оценку заявок лучше всего было пустить через уже существующую экспертизу РФФИ и РГНФ (плюс приглашенные международные эксперты), а не создавать критерии и экспертный совет заново.
К тому же, необходимо продумать, что будет с новыми успешными лабораториями через 5 лет. Наверное, стоит сразу договариваться с организациями, предоставляющими помещения, гарантировать тем лабораториям, которые получат положительную оценку после 5-летней деятельности, помещения, а также трудоустройство завлаба, технического ассистента и финансирование не меньше некоторой доли от миди-гранта. Иначе возникнет ситуация, что новая лаборатория «на взлете» будет вынуждена сворачивать свою деятельность.
увеличение грантов, зарплат, ставок без увеличение общего финансирования на науку означает либо расслоение ученых по уровню доходов, либо резкое сокращение количества ученых. Увеличение количества поддержанных грантов важнее, чем увеличение их размеров т.к. количество денег, при большем количестве грантов прежнего объема, возрастет для НИИ (дав деньги на зарплаты и прочее) а уровень свободы ученого, вероятность прорывных результатов возрастут. Уровень коррупции и лоббирования снизится ввиду невозможность коррупционеров взять под свой контроль все мелкие гранты.
Это Вы предлагает совковый метод тонкого слоя масла по бутерброду…
Финансировать научный проект нужно в том размере, который необходим для задач, поставленных перед этим проектом. Не больше, не меньше, а в меру… Для каждого конкретного проекта «мера» финансирования своя:)
статьи и комменты к ней это разновидность шведского синдрома когда вытаются найти нечто осмысленное в действиях грабителя насильника и тп в роли которых выступает гос-во начиная с 1991 г
Ик… Прастыти луды добры… Апят напылся:(
повторяю, имеет значение объем финансирования соответствующего научного направления. Он либо адекватен, либо большая часть ученых не могут ничего и пользы от того что единицы получат кругленькую сумму, в глобальном масштабе это мало значимо и ведет к росту коррумпированности и лоббизма. Если гранты мелкие но их много, то проект можно раздробить на кучку мелких проектов и все равно набрать нужное количество денег на решение глобальной задачи. Если грант избыточно крупный, то «излишки» денег идут в т.ч. на паразитные процессы и на людей не имеющих отношение к проекту, в итоге система утрачивает способность работать эффективно. Например, грант РФФИ в 300 тыщ я целиком тратил на реактивы и людей работающих по проекту. Сметы проектов более 2-5 млн рублей в год подразумевают расходование средств на всяких разных товарищей, далеко не все средства идут исполнителям и т.д. обычно, по моему опыту, это процентов десять от всей суммы. Крупные гранты хороши для начальства т.к. деньги удобно контролировать. Приведу пример — одна тонна мелких яблок РАВНА одной тонне крупных яблок.
2 Афонюшкин Василий:
А какие яблоки лучше? Крупные или мелкие? Кислые или сладкие? м.б. спелые? а еще бывают мелкие, но червивые… или гнилые. Каждый научный проект — уникален. На мой, например, взгляд, грант РФФИ в «300 тыщ» — это насмешка над исследователем, а кому-то может быть и в самый раз:)
а бывают и крупные, но червивые и гнилые, правда? Вы нашли новую закономерность — чем меньше яблоко, тем выше вероятность что оно гнилое? Да, есть разные проекты, кому-то достаточно десяти проектов РФФИ на лабораторию по 300 тыщ, кому-то нужен 1 проект 3 млн в лабораторию. Нанотехнологии возникли не на пустом метсе. У нас в РФ есть склонность мерить знания в килограммах (вес отчета), в годах (пять лет — хороший проект, два года — плохой) но не в ценности идей и результатов (просто замечательная идея, проект или отвратительная невзирая на пятилетнее финансирование по двадцать миллионов). если 5*20 =100 то и 2 *50 =100 это арифметика и логика, для меня дико когда на научном форуме оспаривают нечто подобное. На первый взгляд разницы нет и ничего страшного в мегапроектах нет. Но это означает вертикализацию управления проектами. Большие дяди принимают решения за всех ученых, большой проект это большая ответственность и нужно минимизировать риски его невыполнения. Как это делается? 1- нужно скромнее быть (скромность это наивысшая доблесть научного сотрудника, ну и еще дисциплина и вежливость по отношению к начальникам) 2 — нужно работать или по заделам или по прочитанной забугорной статье тогда мы получим или устаревшее, в лучшем случае на срок проекта, знание или плагиат. 3 — ну а если все же не получилось, то не грех и подправить, ради людей задействованных в проекте, ради института (попадание в черный список это нехорошо). Вот скажите, если в институте запланировали с точностью на 5 лет тематические планы, а через пять лет их все выполнили на 100% разве это не гарантирует отсутствие научной новизны и прорывных идей в большинстве таких планов (в венчурном бизнесе может один проект из двадцати «выстреливать»)? А проект РФФИ мелкий, дополнительный можно рискнуть и подать оригинальную идею, если не получиться — не страшно, на то он и грант. В итоге на основе РФФИ… Подробнее »
согласен с Увеличивать, и еще раз увеличивать!» (гранты, зарплаты, ставки,
Вы так в себе уверены? думаете что среди сокращаемых, ради увеличения зарплат , ученых Вас не окажется?
Ученый должен получать хотя бы среднюю по экономике зарплату- всецело за!
В одном из романов Бальзака я прочёл: «Она дошла до того, что ей пришлось идти работать». Наша страна — самая богатая страна в мире. Каждый гражданин России должен иметь капитал, которым он сможет воспользоваться, когда достигнет совершеннолетия. Тогда можно будет заниматься наукой из чистого любопытства. Так занимались наукой титаны античности и девятнадцатого века. А вместо зарплаты будет гонорар, т.е. оплата за честь иметь такого учёного или преподавателя. Устал читать жалобы нищих. Не надо платить за публикации и т.п. Платить надо за выполненный заказ государства. Российское государство сейчас не нуждается в науке, так как в ней не нуждаются капиталисты. Поэтому такая оплата. Ну не нужны учёные России… И инженеры не нужны… И рабочие не нужны… Никто не нужен… Цели у этого государства нет никакой. У США цель есть — мировая гегемония. У Европы цель есть — благосостояние граждан. А у российских властей только одна забота — оптимизация. Поэтому в чести топ-финансисты, топ-юристы. Вот они и затоптали страну. Все рассуждения-обсуждения и здесь и на других форумах приводят только к одному — к перераспределению финансов. Ну будут одни получать вдвое больше, чем сейчас… а других для этого выставят на улицу. Опять появятся недовольные — мало. Опять удвоят одним и прогонят других. И так будет до тех пор, пока не останется несколько десятков выставочных учёных — и в России наука есть. Совершенно очевидно, что есть некая необходимая критическая масса учёных для того, чтобы можно было говорить о российской науке. Иначе ничего не останется? как поодиночке вливаться в науку мировую… Так, собственно, уже и происходит. Государство должно решить, необходима самостоятельная значимая российская наука или нет. Если необходима, то тогда не сокращать надо одних учёных, чтобы улучшить положение других, а посчитать, сколько и каких учёных необходимо иметь. Уже, кстати, посчитали несколько лет назад и даже некоторое время такие данные висели на сайте МОН. Потом их… Подробнее »
к сожалению сложилась такая ситуация что,одни пашут как лошади и получают копейки лишбы свести концы с концами то есть некоторым приходится брать кредиты итд а вот другие особо хитрожопые жируют на чужом горбу тоесть паразитируют и наживаются за счет других и на самом деле оно и видно невооруженным взглядом наша очень честная академическая наука практически живет за счет других кароче сами честные академиги живут примерно так они за свое молчание и утаивание секректов к томуже более тог открытии технологии других очень честных ученых? патрыотах руси блин получают гонорары и взятки от грубо говоря продажи ресурсов страны тобиш нефти газа и угля и им пофигу на реальную науку и на тех кто всю жизнь живет от зарплаты до зарплаты в полной нищите и начхать на тех кто действительно нуждается в иных технологиях для них этих лжеученых из академической науки главное чтобы каждый день на столе была черная икра и прислуга которая убирает в их роскошных особняках ну и 20 мерседесов в гараже в обязательном порядке