Иранистика многим обязана трудам Роберта Кер Портера (1777–1842), английского художника, путешественника и дипломата, который первым сделал качественные зарисовки ряда древнеперсидских памятников ахеменидского и сасанидского периодов, например, в Пасаргадах, Накш-е Рустаме и Персеполе. До его путешествия в Персию в 1817–1820 годах академически точных рисунков этих памятников опубликовано не было.
Сэр Роберт был настоящий man of the world: вырос в Шотландии, сделал карьеру в России, где женился на княжне Марии Щербатовой, много путешествовал по Востоку и Европе и почти четверть жизни провел в Центральной Америке в качестве британского консула в недавно получившей независимость Венесуэле. Обедал с Боливаром и собирал образцы растений, чтобы отправлять их в Лондон. Умер (и похоронен) он в России, куда заехал навестить родственников по пути на родину, где предполагал провести остаток дней своих.
Женитьба его имеет значение для нашей истории, ибо Мария Фёдоровна была племянницей Алексея Николаевича Оленина, директора Императорской публичной библиотеки и президента Академии художеств. В 1817 году Оленин провел «эксперимент»: сравнил четыре разных изображения одного древнеперсидского рельефа, созданные Жаном Шарденом, Корнелисом де Брюйном, Карстеном Нибуром и Джеймсом Мориером, и обнаружил, что все четыре рисунка слишком различаются, чтобы можно было использовать их для научной работы. Поэтому он сформулировал требования к рисункам, предназначенным быть источниками. Главное из этих требований покажется нам теперь самоочевидным: «рабски» изображать предмет, не пытаясь его, так сказать, исправить — приукрасить, дорисовать утраченный фрагмент и т. п.
Тем временем сэр Роберт готовился воспользоваться частным приглашением персидского принца Аббаса-мирзы (позднее шаха Аббаса Великого) [1] путешествовать по Персии. Англичанин изучал карты, купил персидскую грамматику и персидско-английский словарь. Он надеялся написать для принца пару батальных полотен и предложить своим соотечественникам описание и зарисовки, сделанные во время путешествия по региону, тогда почти неизвестному западноевропейской публике. Заработать, иными словами.
Узнав о планах Кер Портера, Оленин предложил ему сотрудничество, с чем первый охотно согласился: сравнить опубликованные ранее рисунки с оригиналами и сделать собственные зарисовки [2]. 4 августа 1817 года сэр Роберт отправился в путь — в потенциально прибыльное и престижное путешествие, которое неожиданно стало еще и академической экспедицией. Сэр Роберт не без гордости описывает, как часами под палящим солнцем висел на веревке, срисовывая надписи и рельефы, — но результат того стоил, чему свидетель, в числе прочих, и автор этих строк, имевший удовольствие рассматривать оригинальные рисунки Кер Портера в отделе рукописей Британской библиотеки.
Качество его работы подтверждают и современные исследователи: «Точность зарисовок Кер Портера подтверждается тем обстоятельством, что, не зная среднеперсидского языка, он тем не менее столь достоверно копирует знаки сасанидских надписей, что читать их по этим рисункам не представляет труда. Поскольку с момента путешествия Кер Портера прошло уже полтора столетия и за это время многие детали на самих рельефах уже неразличимы, его зарисовки представляют большой интерес», — отмечал Владимир Григорьевич Луконин, один из крупнейших иранистов XX века.
Из примерно трех сотен рисунков и набросков, сделанных Кер Портером в ходе путешествия, более 200 хранятся в Британской библиотеке и еще 60 рисунков — в отделе Востока в Эрмитаже. На них не только копии наскальных надписей, но и зарисовки цилиндрических печатей с текстами. По ходу дела художник имел возможность проявить неплохую академическую интуицию, — вероятно, подготовка к путешествию и помощь Оленина принесли свои плоды.
Е. П. Ренне приводит следующий тому пример: «Кер Портер описал в деталях руины Пасаргад и включил в свою книгу гравюру с изображением гробницы Кира, которая была незадолго до него, в 1809 году, открыта Джеймсом Мориером. Мориер не связывал памятник с именем Кира и не знал его назначения, но опубликовал набросок с него в книге „Путешествие по Персии“ (Лондон, 1812). Кер Портер смог правильно идентифицировать руины с древним описанием гробницы Кира и, кроме того, зарисовал общий план долины с руинами дворца персидского царя, ныне частично утраченными.
На одной из акварелей в собрании Британского музея, с изображением божества с четырьмя крыльями и причудливым головным убором, он от себя сделал набросок очень похожего египетского головного убора, проводя тем самым наглядный сравнительный анализ, демонстрирующий несомненное взаимовлияние культур. 13 июня 1818 года он обнаружил рельеф с крылатой фигурой, скопировал надпись на нем и послал ее знаменитому немецкому филологу Георгу Фридриху Гротефенду, который с помощью этого точного рисунка дешифровал надпись, подтвердившую догадку Кера Портера о связи памятников с царем Киром».
По итогам экспедиции Кер Портер передал Публичной библиотеке альбом с оригиналами рисунков, — хотя, как указывал Оленин, хлопотавший о награде для него, мог с большой выгодой продать их в Англии. Александру I, с которым англичанин был лично знаком, он подарил пять предметов из собственной коллекции, посвятив ему французское издание своей книги. Император в ответ наградил его золотым перстнем со своими вензельными знаками, стоимостью около 2500 рублей.
Нодар Лахути
- royalacademy.org.uk/art-artists/work-of-art/fath-ali-shah-qajar-king-of-persia. Портрет выполнен Кер Портером.
- bl.uk/picturing-places/articles/painting-persepolis
(2 оценок, среднее: 3,50 из 5)
Загрузка...