На сквозняке истории

Андрей Тесля
Андрей Тесля

О Герцене нельзя сказать, что он «забыт». Скорее — он кажется фигурой, окончательно отошедшей в историю. Это можно заметить в том числе и по тому обстоятельству, что его не пытается символически присвоить ни одна из современных влиятельных политических или общественных групп.

А ведь столетний юбилей Герцена, в 1912 году, вызвал именно состязание разных сил, отстаивавших право числить его среди «своих», — от кадетов до большевиков, — и известная любому человеку с советским прошлым статья Ленина «Памяти Герцена» была как раз одним из ходов в том противостоянии, следствием решения Ленина «не отдавать» Герцена оппонентам, отстаивать его место именно в революционном пантеоне — и в конце концов едва ли не привести его под знамена Первого Интернационала (с чем и связана своеобразная ленинская трактовка «Писем к старому товарищу», ставшая затем на десятилетия обязательной).

Ленинское решение сыграло большую роль в посмертной судьбе Герцена — к концу 1930-х годов он окончательно вошел в советский канон, чтобы стать, наряду с декабристами, для советских интеллигентов последующих лет «разрешенным другим». Подобно тому, как, живописуя декабристов и Пушкина, можно было с законными основаниями любоваться дворянской культурой и воспевать аристократизм, принципы чести и проч., так и Герцен оказывался своеобразной возможностью инакомыслия без радикального протеста.

Правда, этот своеобразный статус повлек и свои последствия — с концом советской эпохи угас и интерес к Герцену. Он оказался частью того наследия «революционной мысли», которая волновала своим полудозволенным инакомыслием — и которая оказалась всё равно частью именно «советского» наследия в рамках обрушения последнего.

Если двухсотлетие Герцена прошло довольно тихо, ограничившись несколькими конференциями да сборником трудов, то 150 лет со дня его смерти, пришедшиеся на январь этого года, и вовсе остались практически незамеченными. Собственно, нас ведь совсем не удивляет отсутствие заметных юбилейных торжеств вокруг памятных дат Писемского или, например, Боборыкина — вот и Герцен незаметно оказался если не в том же ряду, то по соседству с ним.

Впрочем, эта относительная тишина, быть может, ему и на пользу — это возможность отстраниться от недавних расхожих образов и затем уже вернуться к Герцену как к новому, малознакомому собеседнику.

Размышляя о причинах падения популярности Герцена среди русской радикальной молодежи, замечательный русский литературовед начала прошлого века Нестор Котляревский в числе прочего отмечал и неготовность, и нежелание издателя «Колокола» стать вождем, учителем — в смысле того, кто дает простые и ясные наставления, куда двигаться, к чему стремиться, как жить.

Действительно, простота и определенность были присущи исключительно отрицательным целям Герцена: уничтожение крепостного права, публичный и справедливый суд, свобода слова. То же, что вошло в историю под названием «русского социализма» и преемниками чего стали народники, для Герцена сохраняло замечательную неопределенность как образа будущего, так и конкретных средств, ведущих к цели. Так, примечательно, что в 1864 году в беседе с Самариным он соглашался видеть свой желаемый идеал аграрных преобразований в России в аграрной реформе, объявленной в Царстве Польском. А в 1865 году он до некоторой степени всерьез размышлял о возможностях перенесения своей деятельности в Россию в связи с ожидаемой отменой предварительной цензуры.

Разумеется, это никак не о том, чтобы представить Александра Ивановича в виде сторонника «умеренности и прогресса»: если иногда он выступал в подобном духе, то гораздо проще подобрать большую коллекцию суждений прямо противоположного плана. Толстой говорил о Герцене в 1905 году: «Как Герцен полвека назад писал о том, что теперь нужно! <> Под „социалистом“ он понимал не что-нибудь определенное, вроде нынешних социал-демократов, но человека, который видит несправедливость экономического положения и хочет равенства»1.

Здесь стоит остановиться на природе герценовского протеста в адрес «Запада», его негодования по поводу «буржуа» и «мещанина». Негодование возникает и остается в силе вплоть до конца жизни Герцена, не столько по поводу существующего вопиющего социального неравенства — он ведь не только хорошо о нем знал задолго до того, как оказался во Франции, но и мог вполне наблюдать его в России, — сколько по поводу душевной самоуспокоенности. В «буржуа», в «мелком лавочнике», как и в почтенном французском ораторе или публицисте, его возмущал покой; не только отсутствие беспокойства совести по поводу социальной несправедливости, но и готовность воспевать это положение вещей именно как справедливое — и животная злоба, просыпающая в том же умиротворенном буржуа при малейшей тени возможности поколебать его положение.

И при этом в рядах самих «социалистов» Александр Герцен был скорее enfant terrible — ведь для современников и ближайших потомков «главной» его книгой был сборник эссе «С того берега», высоко ценимый, например, Константином Леонтьевым. Ценимый за кажущуюся «парадоксальность»: отказ от попыток объявить историю «на своей стороне», утверждение открытости будущего — и что оно не дает никаких гарантий осуществления надежд.

И теперь, возвращаясь к началу разговора, — мне думается, что трудно найти автора, по самому существу своей мысли более близкого к нашему времени, чем Александр Герцен. Не верящий в «большие идеи» и готовый критически пересматривать свои собственные воззрения — и при этом совершенно свободный от всякой примеси цинизма. Ироник, которому ирония не служит самозащитой от восприятия несправедливости — и вместе с тем для которого ключевым, независящим от всего прочего остается восприятие именно личной, человеческой порядочности. Для которого личная честность и искренность не оправдание, но непременное условие. Как говорили в старину — «человек с живым нравственным чувством», избавлявшим его от морализаторства. ­Живущий на сквозняке истории.

Андрей Тесля, канд. филос. наук, ст. науч. сотр., 
научный руководитель Центра исследований русской мысли
Института гуманитарных наук Балтийского федерального университета
им. Иммануила Канта (Калининград)

1 Маковицкий Д. П. Яснополянские записки. Запись от 22 октября 1905 г. Цит. по: Гусев Н. Герцен и Толстой // Литературное наследство. Т. 41–42. М., 1941. С. 518.

Подписаться
Уведомление о
guest

29 Комментария(-ев)
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Понятно, что пытышных дел мастерам в Белоруссии становится неуютно. Ждем усиления Россгвардии заслуженными товарищами из братской Белоруссии

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Дай Бог Навальному выздороветь! Кстати, определенные аналогии с Герценым. Герцену тоже сливали приватную нелицеприятную информацию про высоких чиновников – полагали, что через Свободную Прессу скорее подействует. Ну и, как и с Навальным, так и свои конкурентные отношения решали тоже. Николай 1-й решил как то лишить Герцина наследства … но Государю нужен был заем, а банкирский дом Ротшильдов проинформировал, что такое отношение с чужой собственностью будет очень плохим сигналом для кредиторов, Государь отступил, а Герцен с дисконтом продал и пустил на Вольную Типографию. Ну и, учитываю белорусские события, ожидаемый разгул рыцарей кинжала и отравы?

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Разрешите прогноз? С использованием гибридной братской помощи Лука попробует отыграться. В субботу пройдут массовые точечные аресты. В воскресенье массовые разгоны. Можно ожидать кровь, и больше, чем ранее. А потом … Луку все же сметут (сработает еще и национальное чувство – в ответ на “гибридное братское невмешательство”). А потом … Вы полагаете, Штаты не подумают организовать для белорусов ленд-лиз-2? Думаете в бюджете США 12 млрд зелени – та морковка которой Путин подкармливал режим Луки – неподъемная тяжесть?

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Как помните, лозунг Герцена, который ему не простила имперски заточенная часть русского общества был “За вашу и нашу свободу!”. Тогда он относился к полякам. Теперь он не актуален и для прибалтов с украинцами, а относится к белорусам. Если режим устоит, то в следующий раз – к новгородцам? Помнится при разгроме Великого Новгорода Ванькой Грозным убитых было больше, чем при разгроме Москвы Тохтамышем. Историческая спираль, однако.

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Вообще, если бы наши верхи знали историю и рассчитывали на длительный срок – они бы ни за что не стали сейчас педалировать присоединение Беларуси. Екатерина присоединила некогда Польшу и получила – по Куприну – солдатский политминимум: “Хто есть унутренние враги? Жид… поляки и стюденты!” Стоит ли присоединять к славной Пуландии белорусов хлебнувших сейчас из чаши самоуважения?

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Похоже, как и прогнозировал. Прошли точечные аресты, в том числе, в России (с последующей выдачей?). Сегодня с гибридной помощью будет сделано все, чтобы разогнать массовые митинги. И аналогия: Сталин и Гитлер, понятно, тоже не любили друг друга, но Сталин выдавал Гитлеру немецких коммунистов и прочих демократов, а в 1942 Гитлер говорил, что оставит Сталина на России – у того хорошо получается с русскими. Эдакий интернационал диктаторов … как и ноне?

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Слава Богу, был не прав, и ожидавшейся крови вчера в Белоруси не было. Важно – добиться освобождения заключенных и наказания пытышных товарищей … хоть некоторых. Похоже ведь пытали и били не столько даже “по делу и профессионально” – чтобы что то узнать или из мести за “синяк у товарища”, а из удовольствия от процесса избиения и унижения беззащитных. Оченно по-мужски

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Процесс все же развивается как я прогнозировал? … только медленнее? В субботу арестовали (и передали на Родину?) только крупного белорусского силовика, скрывшегося в России и демонстративно порвавшего контракт? А точечные аресты начались не в субботу (как я прогнозировал), а в понед (сегодня уже арестовали 2-х членов Президиума КС Белоруссии от оппозиции). Может просто к суб-воскр не успели перебросить куда надо требуемое число ихтамнетов?

Михаил Родкин
3 года (лет) назад
В ответ на:  Михаил Родкин

Готов допустить, что подразделения ихтамнетов не слишком рвутся в бой за Лукашенко и придерживаются тактики … советских элитных частей во время путча в августе 91-го – “мы, конечно, приказы исполняем, но настолько медленно, как только можем”. До сих пор помню “сконфуженные лица” танков на улицах Москвы … с грозными орудиями направленными от проезжей части, в угол, в мусорный бак.

Михаил Родкин
3 года (лет) назад

Вообще то как то … на стороне Луки не оченно перспективно. Откровенно за деньги воюют и жестоко и убедительно бьют ТОЛЬКО если уверенны в безнаказанности. А такой уверенности как бы уже и нет. Заметим, ведь деятели “крымско-донбасской весны” те-же “Стрелков и Ко” действовали не за Путина и не за деньги, а скорее из некоей идеи. Некоторые и вовсе бескорыстно. Есть такие ноне “за Луку”?

Наиль Фаткуллин
3 года (лет) назад
Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (3 оценок, среднее: 4,67 из 5)
Загрузка...