Отставка Исаака Калины. Послесловие

Мечта многих людей — войти в историю. Вполне осуществимая мечта, если для этого предоставляются административные возможности. И уж конечно, начальствующее лицо может войти в историю исключительно через деяния соответствующего масштаба, о чем и писал в свое время М. Е. Салтыков-Щедрин…

На моей памяти начальников московского образования набирается целых четыре, не считая только что назначенного А. Б. Молоткова, о котором говорить и писать пока нечего. Последовательно руководством в этой области занимались Г. А. Асеев (1962–1986), Л. П. Кезина (1986–2007), О. Н. Ларионова (2007–2011), И. И. Калина (2011–2020). Но пожалуй, никто из его предшественников не удостоился такой реакции общества на свою отставку, как замыкающий этот список Исаак Калина. Причем реакция эта начала проявляться задолго до того, как его отставка стала свершившимся фактом; по крайней мере, последние лет пять слухи о ней возникали практически ежегодно, раз за разом оказываясь, как нынче принято выражаться, фейком.

Мнения об отставке, выражаясь казенным языком, разделились. Но разделились в пропорции приблизительно сто к одному, причем не в пользу положительных оценок. Точнее, даже так: сожалений об уходе Исаака Иосифовича не высказал никто — даже те весьма немногие комментаторы, которые отозвались о нем в комплиментарных, более или менее, тонах. А вот сами оценки определяются, видимо, уровнем и характером отношений тех, кто счел нужным высказаться по этому поводу, — отношений лично с И. И. Калиной либо, в большинстве случаев, со школами, детскими садиками и учреждениями дополнительного образования, подведомственными департаменту, который он без малого десять лет возглавлял.

Львиную долю комментариев составляют родительские. Здесь разброс мнений практически отсутствует. Родители высказались в диапазоне от «слава богу, наконец-то» до простого «давно пора». Отдельная категория — мнения родителей детей с особыми образовательными потребностями. Ликвидация коррекционных школ и детских садов, сокращение в уцелевших учреждениях ставок профильных специалистов — сурдо-, тифло-, олигофренопедагогов, дефектологов, логопедов, психологов, — с их точки зрения, главная «заслуга» Исаака Калины за весь период его руководящей деятельности. Они же, родители, оказались крайне недовольны практикой увольнения и назначения директоров школ без какого-либо учета мнения родительских комитетов, управляющих советов школ, а также педагогических коллективов — более того, сплошь и рядом вопреки этим мнениям. Пример тому — увольнение директора школы № 113 Давора Тубы. В его защиту единым строем выступили как учителя, так и родители, однако безрезультатно. Директор Туба подал в суд, процесс идет.

Комментариев от учителей значительно меньше. По большей части они касаются последствий слияния школ и детских садов в образовательные комплексы, и положительных оценок деятельности отставного руководителя Департамента образования и науки среди этих комментариев не встречается. Те из учителей, кто сохранил работу и, соответственно, зарплату, получили полуторную-двойную нагрузку. А также, «бонусом от фирмы», полную свободу увольнения по собственному желанию, если что-либо их не устраивает, — например, те или иные дополнительные и, как правило, неоплачиваемые работы, к которым их привлекают. Кадровая оптимизация в детских садах также энтузиазма у их работников не вызвала.

Самая молчаливая категория — директора школ. Практически никакой реакции. Что вполне объяснимо, поскольку ушел Исаак Иосифович, с номенклатурной точки зрения, недалеко и, пожалуй, на ступеньку повыше. Так что критиковать его работу рискованно, а хвалить — тем более: может не понравиться новому начальству. Впрочем, кое-что все-таки было. Отмечался, в весьма осторожных выражениях, «твердый стиль руководства» и высокий профессионализм ушедшего в решении кадровых вопросов.

Вот относительно стиля руководства и вообще стиля — немножко подробнее. В общем и целом, стиль этот, если не прибегать к эвфемизмам, характеризуется как откровенно хамский. Главным образом это проявлялось в общении с подчиненными любого уровня. Возраст, должностное положение и заслуги объекта хамства роли не играли, равно как и повод для его проявления. Любой, кому случалось присутствовать на еженедельных видеоконференциях Департамента образования и науки города Москвы (далее — ДОНМа), был тому свидетелем.

Да и не только там — в публичных выступлениях Исаака Калины этот стиль также был, как правило, фоном. Правда, в последнем случае хамство проявлялось обычно не в отношении присутствующих, а в отношении нерадивых и неразумных подчиненных Исаака Иосифовича, категорически неспособных понять и грамотно выполнить его указания. Можно, конечно, называть это «твердым» или даже «жестким» стилем руководства, однако хамство от этого не перестает быть таковым. Интересно, что в комментариях один учитель — прекрасный, между прочим, учитель, без всякой иронии, — оправдывал вышеназванный стиль тем, что Калина таким образом учил подчиненных «держать удар».

Такого же мнения придерживается и бывший работник аппарата ДОНМа. Этот последний комментатор утверждал, что с Исааком Калиной вполне можно было работать, если приспособиться к его стилю. Другими словами — научиться воспринимать хамство, оскорбления и унижения как дидактический инструмент. Надо полагать, обучение с помощью этой административной кувалды должно было способствовать выработке у людей стойкости в любых педагогически сложных ситуациях. Насчет стойкости — не берусь судить, а вот то, что незамысловатый этот стиль охотно переняли многие руководители школ, особенно вновь назначенные на место внезапно уволенных, опять-таки решением Калины, — свершившийся факт.

Наряду с вышеописанным «твердым стилем», фоном на протяжении минувших десяти лет можно отметить, на мой взгляд, еще один инструмент — ложь, как правило в публичных выступлениях, а также в интервью и комментариях для СМИ. Примеров множество, но один из самых наглядных, пожалуй, это неоднократные и твердые заверения И. И. Калины в том, что слияние и объединение школ и детских садов в гигантские образовательные комплексы происходит исключительно с согласия объединяющихся организаций. Причем согласия однозначного и зафиксированного в протоколах заседаний управляющих советов, родительских комитетов и собраний трудовых коллективов.

Думаю, многие помнят, как это происходило на практике. И не скоро забудут. В случае несогласия, скажем, управляющего совета совет этот просто распускался. Вновь назначенный директор будущего комплекса, в полном соответствии с законом «Об образовании», формировал новый управляющий совет, против объединения совершенно не возражающий и даже наоборот. Ну а в отдельных случаях еще проще — подписи членов совета под протоколом подделывались, включая подпись его председателя.

Такое «согласие», например, имело место при объединении 120-й школы Юго-Западного округа с техникумом, причем директором комплекса назначался, разумеется, директор техникума. Факт подделки подписей был подтвержден непосредственно на суде, однако последствий это не имело. На том же суде истцам (родителям и учителям) объяснили, что по закону их согласие на объединение вообще не требуется, так что настоящее оно или поддельное — значения не имеет. Думаю, много интересного на этот счет могли бы рассказать учителя, родители и уволенные директора многих московских школ.

«Василий Тёркин» — энциклопедия нашей жизни не хуже иных классических произведений. «Города сдают солдаты. Генералы их берут» — вековечный принцип, действующий не только на поле битвы. Победы и призовые места в олимпиадах, феноменальный рост качества московского образования, оснащение школ оборудованием XXI века от подвала по самую крышу — всё это заслуга исключительно ДОНМа под личным неусыпным руководством Исаака Калины.

Ну а провальными результатами ЕГЭ, склоками и скандалами, чрезвычайными происшествиями и криминалом в школах, массовыми отравлениями детей в школьных столовых и детских садах, а также всеми прочими неприятностями город обязан, столь же исключительно, самим этим школам и детским садам; ДОНМ к этому отношения не имеет. Более того, в случае чего меры принимаются незамедлительно: директор соответствующего учреждения увольняется. В особо резонансных случаях — увольняется в двадцать четыре часа. Опять-таки, в полном соответствии с трудовым законодательством. При этом иные соображения в расчет не принимаются: здравый смысл, например, обстоятельства происшедшего или мнение тех, кто в инциденте принимал непосредственное участие. Примером тому недавние кадровые решения по той же 113-й или бывшей ­53-й, ныне входящей в образовательный комплекс № 1536. Виноватой может быть только школа. Бенефициаром побед может быть только ДОНМ — иного не допускается.

Кстати, о директорах. Директор школы — это кто? В относительно недавнем прошлом — педагог по призванию, образованию, жизненному опыту и образу мыслей. Незаурядная личность в самом высоком смысле этого слова. Создатель и руководитель коллектива сотрудников своей школы. Наставник молодых учителей. Хранитель традиций школы. Высший авторитет и для учителей, и для учеников, и для родителей. И разумеется, грамотный администратор, обеспечивающий бесперебойную работу всего непростого школьного механизма. Собственно, таким он и остался, так сказать, в памяти народной. Более того, нередко конкретная школа ассоциировалась именно с личностью ее директора. Школы Тубельского, Мильграма, Овчинникова, Ямбурга, Казарновского, Рачевского, Завельского — для тех, кто в теме, эти имена нет необходимости пояснять.

Десятилетие правления И. И. Калины, кроме всего прочего, привело к полной смене типа личности, места и роли школьного директора. Кресло в директорском кабинете прочно занял молодой, как правило иногородний менеджер-управленец. Педагогическая функция директора школы редуцирована практически полностью. Педагогический опыт и профильное педагогическое образование для назначения на эту должность теперь не только необязательны, но и, похоже, нежелательны. Директор в возрасте 28+, не имеющий ни соответствующего образования, ни опыта работы в школе даже в должности лаборанта, — обычное явление. Главный критерий оценки его работы — отсутствие проблем для учредителя, каковым является всё тот же ДОНМ. В том числе, разумеется, и проблем финансовых. Если директор сумел по максимуму перевести школу на самофинансирование, значит, не зря занимает свое место. Не сумел, да еще и допустил жалобы родителей на поборы, а учителей на принудительные работы — уволят без разговоров и выяснения причин. Притом и то и другое вполне допустимо — но только если нет жалоб. Ну, а такая вещь, как вопросы в адрес начальства относительно возможности реализации какого-либо указания, для него, директора новой формации, вообще за пределами представимого. Условия для многих вполне приемлемые, особенно если не сбрасывать со счетов шестизначную директорскую зарплату.

Конечно, существует небольшая группа школ, которая и обеспечивает ту самую, необходимую для иллюстрации успехов ДОНМа, радостную картину труда и быстрых темпов. И это не многотысячные комплексы-монстры, а школы классического типа с таковыми же директорами-педагогами. В обмен на лояльность этим директорам позволено, в пределах своей школы, работать так, как они считают нужным. Но, судя по их дружному молчанию по поводу сути и авторов очередных реформ, только в этих пределах.

ДОНМ не может ошибаться по определению, поскольку ошибка Департамента — это ошибка лично Исаака Калины. А он, как Бармалей из фильма «Айболит-66», абсолютно всегда бывает прав. На этой базовой идее и построена вся нынешняя система московского школьного, и не только, образования. Любые попытки усомниться даже не в возможности каких-нибудь решений, отличных от его мнения, а в том, что это мнение априорно единственно верное, расценивались как недопустимая фронда и посягательство на основы.

Впрочем, попыток таких было немного, поскольку и озвучить-то их, в сущности, возможности не было. Написать в Департамент? Милости просим, особенно родителей. И обязательно ответят. Но — исключительно по конкретным жалобам на конкретную внутришкольную ситуацию. Будет дополнительный повод пово­зить директора по полу на очередной планерке. Но жаловаться на Департамент бессмысленно. Поскольку ДОНМ не ошибается, так и жалоб на его ошибки быть не может — только клеветнические выпады, проплаченные Госдепом.

Профсоюз? Какой такой профсоюз — «Учитель»? Не знаем такого. Знаем Профсоюз работников образования и науки и плодотворно с ним сотрудничаем в вопросах организации отдыха трудящихся и новогодних праздников. Любые попытки диалога с Департаментом блокировались на уровне первичного обращения. Ну а появление прессы на территории любой школы вообще стало возможным только при наличии письменного разрешения за подписью лично главы ДОНМа.

Отдельная тема — этапы реформирования системы. Непрерывный процесс, превративший школу в аналог артиллерийского полигона, который непрерывно обстреливают, не дожидаясь, пока рассеется дым от предыдущего залпа. Не успевают работники полигона заровнять воронки и хотя бы временно прикрыть дыры брезентом, как прилетает следующий снаряд и всё повторяется. Объединение школ, эффективный договор, НСОТ, электронный журнал, МЭШ, новый электронный журнал, новый порядок аттестации учителей, еще один новый электронный журнал и так далее. В конце концов уцелевшие работники перестают реагировать на этот обстрел либо просто уходят с полигона туда, где не стреляют.

Тем более что им, на самом высоком уровне, было указано куда. В бизнес, например. Но к сожалению, не помогает. Учитель может уйти, а вот куда деваться детям? В том числе и его, учительским, детям? Ровно в том же положении и родители, поскольку в школу детей, так или иначе, отправлять нужно. Позволить себе домашнее образование могут далеко не все, да и не решает оно всех проблем.

Итак, к чему это всё? К тому, что десятилетний этап деятельности И. И. Калины в должности руководителя Департамента образования города Москвы, ныне Департамента образования и науки, по двухбалльной системе заслужил от подавляющего большинства комментаторов оценку «неудовлетворительно». Или, если воспользоваться оценочной шкалой начала двадцатых годов прошлого века, — «очень плохо с двумя минусами».

Школы нивелированы по некоему «среднему» уровню, учителя превращены в работников сферы услуг, дети отныне не школьники, а «контингент обучающихся». В школе правят бал бухгалтерия, режим, цифра, идеальный однородный строй, отчетность, беспрекословное подчинение и неукоснительное выполнение вышестоящих указаний. С точки зрения административной — всё в полном порядке. С точки зрения педагогической — залог таких проблем в будущем, по сравнению с которыми нынешние, весьма вероятно, покажутся не проблемами, а небольшими неприятностями. И разбираться с ними придется не советнику мэра Исааку Калине, заложившему основы этих проблем, а совсем другим чиновникам. А также сегодняшнему «контингенту обучающихся», который к тому времени превратится в родителей и учителей.

Леонид Перлов,
учитель, почетный работник общего образования РФ (г. Москва)