Горы, равнины и Баксаны

Баксанская нейтринная обсерватория Института ядерных исследований Российской академии наук – уникальный научно-исследовательский объект, расположенный в Кабардино-Балкарской республике (КБР), в горах Северного Кавказа, примерно в 30 км от горы Эльбрус, к которой никогда не забывают добавлять эпитет «самая высокая точка Европы». Собственно Эльбрус, мало того что вулкан, необычен ещё и тем, что одно название носят по сути две вершины: западный пик возвышается на 5642 м, а восточный – на 5621м над уровнем моря. Что интересно, Эльбрус далеко не всегда виден с расстояния 5-10-20 км – горы-то вокруг тоже немаленькие. Зато при подлёте к Нальчику или (при ясной погоде) по дороге из аэропорта Минеральных Вод Эльбрус предстаёт во всей своей двуглавой красе. А «немаленькие горы» вокруг теснятся где-то в районе пояса Властелина Кавказа.

От равнинной части КБР горы в направлении Эльбруса прорезает Баксанское ущелье, с одной стороны обязанное своим именем реке Баксан, а с другой – сделавшее тёзками не только обсерваторию, но и (гораздо раньше!) два населённых. Есть просто Баксан, довольно большой город, который стоит напротив устья ущелья, а есть селение Верхний Баксан, в 80 км дальше в горы. А ещё через 5 км по горной дороге построили Баксанскую обсерваторию, а посёлок при ней назвали очень местным именем «Нейтрино».

Красоты, курорты и металлы

Природа, надо сказать, здесь впечатляет, красоты случаются необыкновенные, но всё на любителя (автор ездит в эти места в течение 20 лет, и мало того, что пресыщен горной экзотикой, так ещё и в принципе местность предпочитает равнинную). Климатическая зональность весьма любопытная, с чётко выраженной «вертикальностью». Путешествуя с нижней точки Баксанского ущелья к верхней (подножье горы Азау) и выезжая из степной местности, последовательно минуешь лесостепь, лиственные и хвойные леса. До альпийских лугов и вечных снегов на машине, правда, не доберёшься, но пешком или на канатных дорогах – пожалуйста.

Канатные дороги – главный признак горнолыжных курортов. Чегет, Азау, Терскол, склоны самого Эльбруса в этой ипостаси были очень востребованы в советское время (это когда не знали Куршаве-лей), испытали сильный упадок в 90-х, а сейчас снова набирают популярность и приглашают отдыхающих. На таком же расстоянии от пос. Нейтрино, но вниз по ущелью стоит его «столица», город Тыр-ныауз. Вот у города судьба более незавидная. Когда-то он насчитывал до 70-80 тыс. населения и вполне благоденствовал благодаря вольфрам-молибденовому комбинату. В рыночные времена оказалось, что проще и дешевле эти изысканные металлы покупать в Китае, – и уже раза три попытки реанимировать комбинат собственными силами провалились. Ну и Тырныауз тоже чахнет вслед за своим кормильцем – от его населения не осталось и трети.

Дорога, погода и пункт назначения

Дорога в Баксанскую обсерваторию начинается, как правило, в московских аэропортах (добираться приходилось из каждого, включая экзотическое Быково). Час пятьдесят лёту на ТУ-154 до Минеральных Вод или 2 часа 20 минут – на ЯК-42 до Нальчика. А вот наземная дорога из столицы КБР ближе – до места 130 км против 200 км из Минвод. Федеральная трасса Ростов – Баку, по которой приходится ездить, знаменита довольно печально – именно по ней предпочитали передвигаться (когда сами по себе, а когда уже с заложниками) многочисленные в 90-х годах террористы, включая Басаева и Радуева. Сотрудники нашего Института как минимум дважды становились, к счастью, не участниками, но свидетелями инцидентов с захватом людей. Но вообще-то Кабардино-Балкария – место на Кавказе самое спокойное. Хотя и в Нальчике нападали на один из райотделов милиции, и в самом пос. Нейтрино расстреливали милиционеров (об этом ТрВ писал летом).

Жилая часть Нейтрино расположена на относительно свежем (лет так около тысячи) наносном

плато, возвышающемся над Баксаном метров на 90. С левой, южной стороны ущелья горы очень крутые, поросшие густым лесом и наверху скалистые, благодаря им обсерватория оказалась именно в этом месте. В самом посёлке тоже есть своя небольшая речка Губа-санты, впадающая в Баксан и стекающая поперёк ущелья с относительно пологих и свободных от леса горок по правую сторону ущелья. Непосредственно в окрестностях посёлка климат весьма благоприятный, умеренный. Почти не бывает удушающей жары (особенно приятно приезжать в обсерваторию, когда на равнине, в районе аэропортов, 35-38о выше нуля). Зима тоже относительно спокойная, хотя и переменчивая – бывает и снег по пояс, но часто в январе земля открыта. Самым стабильным фактором является ветер: дуть может как в аэродинамической трубе – то вверх, то вниз по ущелью. Впрочем, случается и полный штиль. А вот купаться в Баксане сложно даже «моржам». Река горная, быстрая, бурная. Мало того, 10 градусов тепла для неё – температурный рекорд. Зимой реке не с чего согреваться, при этом она мелкая и прозрачная, а летом, в июле-августе, – это мощный, бурый и опять-таки очень холодный поток. Баксан питают тающие от жары ледники выше в горах.

Лавины, затменья, кометы

И вообще горная природа – это вам не шутки. Случаются и сели, и лавины, и землетрясения. День схода селя ежемесячная «экспедиция» ИЯИ РАН застала аккурат в дороге – в июле 2000-го. Сель сошёл в Тырныаузе, перегородил Баксан, затопивший полгорода и оставивший всю верхнюю часть ущелья без электричества. Наша лабораторная машина была первой, что прорвалась вверх по ущелью. Уникальные подземные установки обсерватории впервые оказались в условиях трёхдневного обесточивания.

Крупная же лавина случилась совсем недавно, в марте 2006 г., и сошла прямо в обсерватории с горы напротив посёлка. Увы, погибли люди (дежурная смена горноспасателей), и БНО понесла крупный урон – снесло два производственных здания и депо подземных электровозов. Хорошо ещё, что лавина сошла ранним утром, примерно за час до выхода на работу основной смены. Мощь стихии была настолько велика, что легковые машины плющило как катком, тяжеленный электровоз нашли (и то не сразу!) в Баксане, а от автобусной остановки по другую сторону реки остались одни воспоминания.

Землетрясений разрушительных на памяти народной не случалось, хотя дома покачивало, а вот из безобидных природных явлений приятно вспомнить прекрасно видное от начала и до конца солнечное затмение, случившееся всё в том же марте 2006 г. . Ах, да – в прозрачном горном воздухе, помнится, лучше, чем практически где бы то ни было, наблюдалась в небе комета Куотогава.

ЖКХ, транспорт и связь

Возвращаясь с небес на землю, скажу: Нейтрино – это чуть более десятка жилых и «сопутствующих» домов с этажностью от одного до девяти. Зачем в по-лусельской, лавиноопасной и не совсем сейсмонадёж-ной местности воткнули две городские девятиэтажки – вопрос риторический. Сейчас порядок в жилищнокоммунальном хозяйстве более-менее восстановили, а в лихие годы и лифты стояли, и даже холодная вода на верхних этажах являлась недопустимой роскошью.

Через нижнюю точку экстремума прошёл и прочий быт посёлка. После полной газификации ущелья канули в Лету проблемы с отоплением домов ввиду плохого мазута или его несвоевременного подвоза. В самом Нейтрино есть всё необходимое для жизни, устроенное где руководством обсерватории и ИЯИ РАН, где частной инициативой. В наличии и школа, и детсад, и «амбулатория Троицкой больницы РАН», не считая продуктовых магазинов, стабильно работающей сотовой связи, спутниковых Интернета и телевидения.

С «мегаполисом» у обсерватории налажена постоянная связь посредством служебных автобусов -ими пользуются сотрудники БНО, коих в Тырныаузе живёт немало. Причём количество народа, переехавшего на ПМЖ в город из посёлка, примерно равно числу людей, пришедших работать в БНО после начала безработицы в Тырныаузе. Практически весь инженерно-технический и диспетчерский персонал обсерватории – выходцы с комбината. А вот научные сотрудники предпочитают жить в Нейтрино.

Население, академики и президенты

В настоящее время в обсерватории установилась некоторая стабильность. БНО – один из крупнейших и надёжнейших работодателей в регионе. Отток людей практически прекратился, но признаки возрождения и процветания могли бы быть и поярче. Всего в БНО работает более 220 человек (эта цифра доходила до 500), из них научно-технического персонала – чуть более 30 (в два раза меньше максимума). А вот население посёлка сократилось более чем втрое (с 1100 до примерно 350 человек). Впрочем, учитывая общую ситуацию с наукой в стране, особенно на периферии, особенно в таких отдалённых местах, следует признать, что всё могло обернуться гораздо хуже.

Совместными усилиями ведущих учёных и руководства ИЯИ РАН при участии властей Кабардино-Балкарии (вплоть до президентов республики: бывшего – Валерия Кокова и нынешнего – Арсена Канокова) в обсерватории поддерживаются как приличные бытовые условия, так и впечатляющий уровень научных исследований. Эти исследования проводятся и под руководством троицких и московских подразделений ИЯИ, и собственными силами, и в составе различных международных научных колла-бораций. Выходцев из БНО можно найти во многих крупнейших научных центрах мира – начиная с ОИЯИ в Дубне и заканчивая немецким Гейдельбергом.

В целом же история Баксанской обсерватории – это идеи и свершения выдающейся плеяды крупнейших отечественных учёных, начиная с инициатора создания БНО и «отца подземной нейтринной астрофизики» академика Моисея Александровича Маркова (на фото). Каждый из ярчайших личностей, внёсших свой вклад в достижения обсерватории, заслуживает отдельного повествования, которое вряд ли способно уложиться в газетное прокрустово ложе. Тем не менее, в следующих публикациях мы постараемся рассказать читателям об основных этапах деятельности БНО, о людях, творивших историю науки в этом красивейшем уголке России, и о научных результатах мирового уровня, полученных в обсерватории.

Илья Мирмов

Фото Джонрида Абдурашитова, Владимира Вермула, Ильи Мирмова, Александра Шихина