Пять дней науки в Лондоне

33N-9Как только в январе с.г. организаторы 6-й Всемирной конференции научных журналистов (WCSJ) объявили о том, что начи­нают прием заявок на стипендии, я решила не упускать свой шанс. Желающих поехать в Лондон было много, и процесс выбора стипенди­атов даже затянулся из-за этого на более долгий срок. Мне повезло, и стипендию я получила.

Как выяснилось позже, было при­нято более 420 заявок от научных журналистов из 95 стран. В целом стипендии для поездки на конфе­ренцию выиграл 121 человек, из них 59 получили деньги от самих организаторов (Британской ассо­циации научных журналистов — Association of British Science Writers), остальные 62 — от других спонсо­ров. Большая часть стипендиатов была из Европы и Африки. Все­го же на конференции было око­ло 900 делегатов из более чем 70 стран. Из России кроме меня были еще три человека.

Вечером воскресенья 28 июня 2009 г., когда я прилетела в аэро­порт Хитроу, меня там встретил не­выспавшийся, но очень приятный член организационной команды.

День первый

Официально конференция начи­налась во вторник 30 июня, но для многих делегатов, включая меня, она стартовала на день раньше — в понедельник 29-го. В этот день проходили семинары: можно было выбрать один из пяти, и каждый из них шел с утра и примерно до 16.00. Я выбрала тему «Продоволь­ственная безопасность: можем ли мы предотвратить продовольствен­ный кризис?».

Несколько британских ученых из разных университетов и научных центров говорили о том, как избе­жать голода в ближайшие десяти­летия. Исходили из расчета, что к 2050 г. население планеты достиг­нет 9 миллиардов человек. Оче­видно, что задача науки — приду­мать способ производить больше зерна на меньших площадях, ис­пользуя меньше воды и энергии и оставляя меньше отходов. Профес­сор Майк Биван (Mike Bevan) из исследовательского центра Джон Иннес (John Innes Centre) говорил о важности генетических иссле­дований и о своей работе в изу­чении генома пшеницы, который имеет очень сложную структуру. Завершился семинар выступлени­ем ученого Джона Уэста (John West) из исследовательского центра Ротамстед (Rothamsted Research), ко­торый осудил западную моду на «органические» продукты: она идет вразрез с насущными жизненными требованиями использовать мень­ше земли с большей эффективно­стью. Когда шведский журналист спросил из зала, выберет ли Уэст в супермаркете «органический» или обычный продукт, тот ответил, что выберет обычный.

После семинара состоялось дру­гое интересное мероприятие — пре­зентации четырех городов, кон­курировавших за право провести следующую Всемирную конферен­цию научных журналистов. Борьба шла между Каиром, Хельсинки, Найроби и Кампалой. Каждая ко­манда делала небольшую презен­тацию и отвечала на вопросы из зала, например: «На сколько деле­гатов вы рассчитываете?», «Где вы собираетесь брать деньги?» и т.д. Финская команда раздала всем присутствовавшим симпатичные картонные козырьки с символи­кой «WCSJ-2011 Helsinki» и показа­ла смешной видеоролик про преле­сти финской столицы. Египетская заявка была сильна очарованием Нади Эль-Авади, бывшего прези­дента Арабской ассоциации науч­ных журналистов, и тем, что это была совместная заявка арабской и американской ассоциаций науч­ных журналистов.

Как говорили в кулуарах все по­следующие дни, реальная борьба разворачивалась именно между Ка­иром и Хельсинки, в то время как остальные две заявки были «ми­лыми, но нереалистичными». Реше­ние принимал исполнительный со­вет Всемирной федерации научных журналистов (World Federation of Science Journalists, WFSJ). Результат должен был быть объявлен ближе к концу конференции.

Завершился день приемом в лон­донском Музее науки.

День второй

Утром во вторник прошла еще одна серия семинаров, из которых я выбрала семинар о глобализации научных новостей. Обсуждался гло­бальный перекос: в то время как в США, Европе, Канаде или Австралии научные журналисты задыхаются от обилия PR и стремятся освобо­дить свою работу от влияния на­учных пресс-атташе, в Латинской Америке, на Ближнем Востоке (и легко можно добавить — в России) научных пресс-секретарей остро не хватает, и мы не можем достучать­ся до своих ученых. В результате научные новости в этих регионах часто превращаются просто в пе­репев западных статей.

Чтобы уравновесить ситуацию, необходимы тренинги — как для журналистов, чтобы они искали ин­формацию в обход пресс-релизов, так и для пресс-секретарей в раз­вивающихся странах, которые при­званы наладить коммуникацию между местными учеными и гло­бальным журналистским сообще­ством. Как сказала Луиза Массарани (Luisa Massarani), региональный координатор SciDev.net (неправи­тельственной организации, занимающейся содействием разви­тию науки) в Латинской Америке, как раз такой тренинг для пресс-атташе они планируют организо­вать в ближайшее время.

Первое пленарное заседание на­чалось в 13.30. Создатель Google News, редактор британской версии журнала Wired и представитель На­ционального научного фонда США обсуждали будущее научной жур­налистики в эру новых медиа, но, кажется, не пришли ни к каким видимым выводам.

После этого мне пришлось де­лать нелегкий выбор: одновремен­но начинались несколько интересных секций. Одна из них — с участием Ника Дэвиса, известного британского журналиста и автора нашумевшей книги «Flat Earth News», в которой он критикует уровень современной журналистики, заявляя, что до 80% материалов крупнейших британ­ских газет — это просто вторичное использование PR-информации. На другой интересной секции собира­лись обсуждать вопрос о том, как отличить серьезных ученых от тех, кто склонен к псевдонауке. И еще одна секция была посвящена осве­щению креационизма. Скрепя серд­це, я выбрала именно ее.

И не пожалела — для меня она ста­ла одной из самых ярких на конфе­ренции. Первым выступающим были Майкл Рейс (Michael Reiss) — специ­алист по научному образованию в Институте образования Лондонско­го университета, который в 2008 г. подал в отставку с поста директо­ра по образованию Лондонского ко­ролевского общества в результате медиаскандала. Скандал разразился из-за того, что он предложил расска­зывать о креационизме в школе, -объясняя детям, почему эта теория считается ненаучной. Рейс оправ­дывает свое предложение тем, что лучше вовлечь в дискуссию детей с разными взглядами, чем изначально блокировать общение с теми деть­ми, которые не согласны с теорией эволюции. Однако его поддержали тогда далеко не все коллеги.

Второй выступающий — Джеймс Рэндерсон (James Randerson), научный редактор сайта газеты The Guardian, — был одним из тех, кто писал о скандале с Рейсом накануне его от­ставки. Он очень четко дал понять, что считает «баланс мнений» в отно­шении теории эволюции абсурдом, потому что креационизм — просто ложная, с научной точки зрения, те­ория. Стали звучать комментарии из зала, и разразилась полемика на тему того, какова роль научных жур­налистов: должны ли они в первую очередь быть «сторожевыми псами» (watchdog) или «пуделями» (lapdog) науки. Одна из слушательниц взя­ла слово и высказала свое мнение: научный журналист не должен за­щищать ни интересы конкретных ученых, ни интересы научных ор­ганизаций — он должен отстаивать научный метод. Этот комментарий был очень тепло принят аудитори­ей, и только под самый конец сес­сии подряд взяли слово два челове­ка, высказавшиеся за креационизм. Обстановка стала накаляться, раз­решившись шуткой: «драку» пред­ложили устроить в коридоре.

Последнее пленарное заседание в тот день было посвящено филан­тропам, которые двигают прогресс науки. Выступали такие заслуженные люди, как Фред Кавли (Fred Kavli) и Ральф Кон (Ralph Kohn). Но зал почему-то был полупустой.

День третий

Третий день начался с приема в Лондонском королевском обще­стве, где нас приветствовал его пре­зидент Мартин Джон Рис (Martin John Rees). В следующем году Общество отмечает свое 350-летие и сейчас усиленно готовится к его празднованию. После приема жур­налисты разбрелись по большому зданию, чтобы осмотреть летнюю выставку: британские исследова­тельские центры представляли свои разработки.

Засмотревшись на виртуальную модель коровы для ветеринарных колледжей и трехмерные изображе­ния Вселенной, я опоздала на пле­нарное заседание про изменение климата. Но это не помешало мне почувствовать, что этой проблеме на конференции уделено огромное внимание — не менее пяти собы­тий в разные дни. В преддверии Конференции ООН по изменению климата, которая пройдет в дека­бре этого года в Копенгагене, много говорилось о том, как важно меж­дународное сотрудничество в этой области; задача СМИ — следить за государствами, которые от такого сотрудничества уклоняются. «Дискуссия продвинулась вперед: теперь речь идет не о том, существует ли изменение климата, а о том, на­сколько оно опасно и что с ним можно сделать», — сказал в конце пленарного заседания Дэвид Кинг (David King), директор Смитовской школы предпринимательства и окружающей среды при Оксфорд­ском университете (Smith School of Enterprise and the Environment at Oxford University).

33N-10Секция с громким названием «Че­тыре научных журналиста, кото­рые изменили мир» обещала много интересного и в целом оправдала ожидания. Возможно, ее участни­ки и не изменили весь мир — но хотя бы попробовали. Александр Абуту Августин (Alexander Abutu Augustine) из Нигерии опублико­вал серию статей, разоблачающих псевдонаучные проекты в своей стране, главным образом в обла­сти медицины, и трату на них бюд­жетных средств. Ему угрожают, но он продолжает искать такие темы. Американская журналистка Шэннон Браунли (Shannon Brownlee) из-за своих статей потеряла рабо­ту: она пыталась доказать, что ис­пользуемый в США метод ранней диагностики рака простаты приносит больше вреда, чем пользы, а ее редактор сказал: «Я тебе не верю». Андрэ Пикар (Andra Picard) из Канады разоблачил неправиль­ную статистику смертей в резуль­тате переливания крови в своей стране. А Юкико Мотомура (Yukiko Motomura) была названа научным журналистом года в Японии за то, что помогает избавить японское общество от стереотипов в отно­шении ученых.

После ланча я заспешила на секцию, которую устраивала Британская ассоциация научных журналистов: «Как опубликовать научно-популярную книгу?». Эту дискуссию мне нужно было слу­шать особенно внимательно, так как я собиралась написать о ней отчет для сайта конференции: ор­ганизаторы попросили стипенди­атов выступить волонтерами. На секцию пригласили трех людей, представляющих главные «звенья» в цепи создания научно-популярной книги: автора, агента и книжного редактора. Автор, британский пи­сатель Джон Гриббин (John Gribbin), написавший «примерно 110 книг», говорил о важности по-настоящему трепетного отноше­ния к тому, о чем пишешь; агент Питер Таллак (Peter Tallak) объяс­нял, зачем нужны агенты; а ре­дактор Уил Гудлэд (Will Goodlad) из издательства «Penguin» убеждал, что кризис не сильно затро­нул книжную научно-популярную продукцию.

Так как следующие полтора часа я провела в медиакомнате за на­писанием отчета об этой секции, то от следующего интересного со­бытия я отхватила только кусок. «Существует ли в научной журна­листике жанр журналистского рас­следования?» — называлась это со­бытие. Но, даже придя под конец, я поняла, что ответом было одно­значное «да».

Последним крупным впечатле­нием дня стал лондонский Му­зей естествознания, куда вечером всех пригласили на прием. Сотруд­ник музея провел экскурсию по новому корпусу Дарвиновского центра — он откроется только в сентябре этого года. восьмиэтаж­ная бетонная конструкция в виде «кокона» разместит в себе около 34 миллионов видов растений и насекомых, большая часть из ко­торых раньше не была доступна для посетителей. Но самое глав­ное — авторы проекта планиру­ют «приблизить науку к людям»: ученые — сотрудники музея — будут работать за прозрачными стенами, так что посетители смо­гут за ними наблюдать. У любо­го желающего будет возможность пообщаться с некоторыми специ­алистами и задать им все инте­ресующие вопросы. Прекрасный повод вернуться в Лондон после сентября, подумала я: идея ре­организовать музей по новому, современному образцу меня по-настоящему восхитила.

День четвертый

На пленарном заседании послед­него дня конференции четыре ре­дактора крупнейших СМИ — The New York Times, Scientific Ameri­can, BBC и The Times — обсуждали будущее научной журналистики. И были достаточно оптимистич­ны. Для журналистики в целом сейчас время не очень хорошее, но для научной журналистики -«вполне себе ничего», говорил бывший главный редактор Scien­tific American Джон Ренни (John Rennie). Немалый оптимизм вну­шил интерес к Большому адрон-ному коллайдеру прошлой весной. Британская The Times отслежива­ла рост тиражей, в прошлом году было три пика: в связи с выбора­ми американского президента, в связи с банковским кризисом и -в связи с LHC! А на сайте ВВС даже сломался счетчик статисти­ки, потому что статью про коллайдер прочитали больше 4 млн человек. Редакторы считают, что наука интересна их аудитории; The Times, несмотря на кризис, даже собирается этой осенью за­пустить специальное приложение о науке и технике.

Остальные секции этого дня не произвели на меня большого впе­чатления (возможно, я просто не те выбирала). После церемонии за­крытия и прощальной вечеринки добрая часть делегатов отправи­лась в близлежащий паб.

День пятый

Конференция как таковая закон­чилась, но пятый день тоже обещал много удивительных впечатлений -он был отведен под поездки в на­учные центры. Я поехала в Оксфорд и его окрестности — посмотреть на синхротрон Diamond, импульсный источник нейтронов ISIS и реактор ядерного синтеза JET. Ужин в Ок­сфорде стал последним событием этой недели.

Итоги

По моим ощущениям, на конфе­ренции было несколько основных тем, которые всплывали неодно­кратно: будущее научной журна­листики; проблема разграничения научной журналистики и PR; из­менение климата; конфликт инте­ресов между фармацевтическими компаниями и здоровьем людей. В будущее большинство делегатов смотрели оптимистично, подчер­кивая важность освоения научны­ми журналистами новых медиа.

Вопрос о статусе научной журна­листики остался открытым: «Если, например, Национальный научный фонд США рассказывает публи­ке о научных открытиях — явля­ется ли это журналистикой или PR?» — задается вопросом одна из главных организаторов конфе­ренции Салли Робинс. Сюда же примешивается проблема блогов: можно ли считать их «жур­налистикой», или они по опреде­лению призваны просто выражать чье-то частное мнение? Измене­ние климата обсуждалось со всей серьезностью и интенсивностью. А проблема недобросовестности фармацевтических компаний, как стало понятно, — одна из глав­ных тем журналистских рассле­дований в научной журналисти­ке. Причем особенно интенсивно, судя по дискуссиям, эта пробле­ма обсуждается в США.

Следующая Всемирная конферен­ция научных журналистов пройдет в 2011 г. в Каире — в принципе этот выбор WFSJ был предсказуем. В первый раз такое мероприятие пройдет в развивающейся стране, и, как обещала Надя Эль-Авади (те­перь — президент WFSJ и одна из соорганизаторов WCSJ-2011), деле­гаты смогут узнать много ново­го об арабской науке. Следующая конференция, возможно, привлечет более 1000 научных журналистов и пресс-атташе со всего мира. «Мы планируем, что эта конференция станет по-настоящему международ­ной по составу делегатов, спике­ров и по содержанию программы, — говорит Надя. — Россия — стра­на, которая мне очень интересна. Надеюсь, что российская делегация будет хорошо представлена в Ка­ире и спикерами, и просто участ­никами. Между Россией и Егип­том всегда были тесные связи, и я надеюсь, что это поможет рос­сиянам приехать в Каир».

Карина Назаретян

Подписаться
Уведомление о
guest

0 Комментария(-ев)
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии