Историк науки попадает в трудное положение, взявшись рассказать о человеке, который науку двигал. С одной стороны, историку грозит комплекс неполноценности: масштаб научных открытий виден яснее не на страницах учебников и энциклопедий, где всё уже написано черным по белому, а на фоне реальных обстоятельств времени, в темноте незнания и тумане непонимания. С другой стороны, историку угрожает мания величия, когда он берется объяснить, как именно великий открыватель сделал свой шаг в неведомое: сам открыватель обычно толком не знает, как счастливая мысль пришла ему в голову. Обе эти угрозы отступают, однако, когда разглядываешь науку и жизнь Георгия Гамова, невольно заражаясь легкомыслием, которым отличался этот советско-американский физик-теоретик. По той же причине, вероятно, судьба не пожалела…
Метка: Вольфганг Паули
Море Эйнштейна — 4
Мы рассказали о книгах Рудольфа Кайзера, Филиппа Франка, Карла Зелига и Абрахама Пайса. Биографии Эйнштейна, написанные людьми, с ним знакомыми, можно было бы перечислять и дальше, но понятно, что этот список не может быть длинным. Далее идут работы тех биографов, которые черпают факты из вторичных источников, опираются на исторические анекдоты об авторе теории относительности и факты, рассказанные другими людьми. Среди них встречаются и удачные биографии, например книга Альбрехта Фёльсинга, но чаще таким образом тиражируются различные мифы и ошибочные стереотипы.
Море Эйнштейна
Пусть заголовок этих заметок не вводит читателя в заблуждение: речь пойдет не о новом кратере на Луне или впадине на Марсе, названных именем создателя теории относительности, но о библиографии Альберта Эйнштейна. Слово «библиография» мы понимаем здесь как перечень книг, статей, документов различной природы, связанных с именем великого ученого. Сравнение множества книг с водоемом давно укоренилось в языке. Использование термина «море Эйнштейна» для его библиографии вполне оправдано — это множество печатной и электронной продукции так велико, что почти необозримо.
Счастливый Сизиф
В 1955 году научный мир отмечал пятидесятилетие теории относительности. В марте чествовать выдающиеся заслуги Альберта Эйнштейна собрались два физических общества, принадлежавших двум государствам-антагонистам, — Физическое общество Западного Берлина (Physikalische Gesellschaft zu Berlin e.V.) и Физическое общество ГДР (Physikalische Gesellschaft in DDR).
Конференция в Комо в истории становления квантовой механики
На Международную физическую конференцию, посвященную столетию со дня смерти знаменитого итальянского естествоиспытателя Алессандро Вольты, были приглашены ведущие ученые планеты. Конференция проходила в сентябре 1927 года в живописном городке Комо, где родился и умер один из первых исследователей электричества, создатель вольтова столба, изобретатель конденсатора, электроскопа и других приборов. Правда, не все приняли приглашение…
«Пожилые были полны энтузиазма, а молодые не верили»
Физический мир принял результаты Эрвина Шрёдингера не просто с облегчением, а с великой радостью. Квантовая механика в изложении Гейзенберга, Борна и Йордана или в форме, предложенной Дираком, выглядела научно обоснованной, но не очень понятной. Даже Джеймс Франк признавался, что ничего в матрицах и операторах не смыслил. Опыта работы с матрицами практически не было ни у кого. Только могучий математический талант Паули позволил ему рассчитать спектр атома водорода с помощью новой квантовой механики. Другие даже браться за подобные задачи опасались…
Макс Борн и Вольфганг Паули. Из истории создания квантовой механики
Одним из самых ярких физиков, побывавших в ассистентах Борна, был Вольфганг Эрнст Паули, характерный представитель поколения «вундеркиндов», продолживших революцию в науке. Второе имя — Эрнст — Паули получил в честь крестного отца, философа Эрнста Маха, с которым был дружен отец Вольфганга. Философские и физические труды Маха оказали заметное влияние на многих ученых в конце XIX — начале XX веков. Но, пожалуй, ни на кого из физиков Мах не оказал такого воздействия, как на Паули…
Паскуаль Йордан: кванты, гены и «неарийская» физика
В истории науки есть ученые, которые сделали немало интересного и важного, но известны лишь немногим специалистам. К таким персонажам, пожалуй, относится и немец Паскуаль Йордан (1902–1980). Он принимал самое активное участие в создании квантовой механики, сотрудничая с Максом Борном и Вернером Гейзенбергом, внес вклад в будущую теорию поля, отметился в биологии, геологии и космологии, был номинирован на Нобелевскую премию, однако сейчас почти совершенно забыт. Мы расскажем о его жизненном пути и о причинах этого забвения.
Наши в Европе во времена научных революций. Часть третья. Юрий Крутков и Александр Фридман
Юрий Крутков был, пожалуй, лучше всех советских физиков подготовлен к наступлению «революции вундеркиндов». С первых студенческих лет на физико-математическом факультете Петербургского университета он активно участвовал в семинаре Пауля (Павла Сигизмундовича) Эренфеста, собиравшемся в 1908–1912 годах вплоть до отъезда Эренфеста в Голландию. Юрий рано смог побывать за границей — осень 1913 года провел в Лейдене у Эренфеста, путешествовал по стране, участвовал в физических семинарах в разных городах Голландии…
Наши в Европе во времена научных революций. Часть вторая. Абрам Фёдорович Иоффе
Продолжаем публикацию серии очерков по истории науки, затрагивающих вопрос о том, почему никто из советских ученых не вошел в число творцов новой физики. Первый очерк был посвящен Сергею Вавилову.
Ярость Вольфганга Паули
Предлагаем вашему вниманию главу из мемуаров Джона Моффата «Эйнштейн ответил на письмо. Моя жизнь в физике» в переводе Виталия Мацарского. Целиком книга будет опубликована издательством «Регулярная и хаотическая динамика» в текущем году.
Альберт Эйнштейн и «теория всего» —2
Появлению статьи «К единой теории поля» [Эйнштейн, 1966o] в трудах Прусской академии наук предшествовали странные события. Снова каким-то образом в прессу просочилась информация, что автор теории относительности в очередной раз готовится потрясти научный мир. Триумф Эйнштейна в 1919 году не давал журналистам покоя и 10 лет спустя. К этому времени квантовая механика уже оформилась как самостоятельная наука о микромире, остался в истории Пятый Сольвеевский конгресс 1927 года, убедивший научный мир в истинности новой теории…
Альберт Эйнштейн и «теория всего»
Трудно сказать, когда Альберт Эйнштейн впервые стал размышлять над проблемой единой теории поля. В своей нобелевской лекции, прочитанной 11 июля 1923 года не в Стокгольме, где обычно выступают нобелевские лауреаты, а в Гётеборге, на собрании естествоиспытателей Скандинавии, Эйнштейн рассказал о первых попытках построить всеобъемлющую теорию…
Слезы Гейзенберга
В предыдущем очерке мы говорили о принципе неопределенности Гейзенберга. Впервые идея о соотношении неопределенностей появилась в статье Гейзенберга, опубликованной в мае 1927 года в журнале Zeitschrift für Physik. Статья поступила в редакцию 23 марта 1927 года и содержала в окончательной редакции «Дополнение при корректуре», которое внесло некоторую неопределенность уже в историю создания квантовой механики…
Копенгагенская интерпретация: «Неужели возможно, что природа так безумно запутана?»
В 1927 году в науке о микромире сложилась необычная ситуация. Всего полтора года назад у физиков не было теории для расчета атомных явлений. Теперь же таких теорий оказалось сразу две — волновая и матричная механики. Несмотря на доказанную эквивалентность, они по форме сильно отличались. Формализм каждого подхода был основательно разработан. Но формализм, как не уставал повторять Вольфганг Паули, это еще не физическая теория. Необходимо было, по его словам, обнаружить «физическое ядро»…
Принцип Сковороды, или Озарение на Гельголанде
«Революция вундеркиндов и судьбы ее героев» — новая книга историка науки Евгения Берковича, которая готовится к выходу в издательстве URSS. Автор предоставил ТрВ-Наука три очерка из сборника, адаптированные к формату газеты.
Нейтрино за шкирку
Нобелевская премия по физике 2015 года присуждена японцу Такааки Кадзите и канадцу Артуру Макдоналду «за открытие осцилляций нейтрино, показывающих, что у них есть масса». Про драматическую историю исследований «неуловимой частицы» рассказывают доктора физ.-мат. наук Юрий Куденко и Борис Штерн.