В Институте физической химии и электрохимии им. А.Н. Фрумкина РАН (ИФХЭ РАН) случилось нечто как будто из другой эпохи. Впрочем, кто их знает — эпохи, они ведь иногда, к сожалению, возвращаются. В заметке «О людях и нелюдях в науке» [1] рассказано об удивительном человеке, недавно скончавшемся в США в возрасте 92 лет — профессоре Владимире Сергеевиче Багоцком. Он руководил разработкой аккумуляторов для запуска первого спутника и других космических аппаратов, за эту работу был удостоен различных государственных наград, затем более 30 лет работал в Институте электрохимии АН СССР/РАН (ныне этот институт — в составе ИФХЭ), а в преклонном возрасте переехал к дочери в США, где до последних дней продолжал работать над учебником и монографиями.
В этой же заметке [1] сообщается о чудовищном эпизоде, произошедшем после кончины ученого — о том, что зам. директора ИФХЭ «по режиму» распорядился снять со стены некролог, посчитав, что «эмигрировавший из СССР» недостоин памяти коллег.
Мы задали несколько уточняющих вопросов одному из авторов заметки, Галине Александровне Цирлиной — в прошлом сотруднику Института электрохимии им. А.Н. Фрумкина.
— Вы до сих пор считаете ИФХЭ «своим» институтом?
— До некоторой степени, поскольку там работают люди, близкие мне профессионально и по-человечески.
— Но Вы не были свидетелем событий, описанных в Вашей заметке?
— Я узнала об этих событиях из сетевой ссылки. Ее прислали коллеги, с которыми после кончины Владимира Сергеевича мы обсуждали очевидные в таких печальных случаях действия — н е -крологи, формат мемориального спецвыпуска. Дикость с некрологом была совершена на следующее утро после того, как я приезжала в институт к ближайшим ученикам Багоцкого…
— То есть «ничто не предвещало»? И это действие администрации ИФХЭ было для Вас неожиданно?
— В таком непристойном виде — безусловно неожиданно, просто фантазии не хватало вообразить до чего может дойти «режим». Но на самом деле это естественное развитие общей линии руководства института. Напомню другой эпизод, связанный с ИФХЭ — о нем была заметка в ТрВ несколько лет назад [2]. Там обсуждался календарь, изданный к юбилею института, весь в портретах выдающихся ученых объединенного ИФХЭ, среди которых было много нынешних «академиков-полставочников», но почему-то не оказалось ряда знаковых фигур российской физической химии. Не оказалось там даже Вениамина Григорьевича Левича! — создателя нашего уникального (ныне уже не существующего) теоротдела. Я тогда ругательски ругала ТрВ за поверхностный стиль этой заметки и говорила, что надо было пойти в институт, поговорить с людьми, сделать серьезный материал о потере исторической памяти…
— Ну так и сделали бы, кто ж Вам мешал?
Не люблю газет. Однако сейчас беспредел уже таков, что не до этих нюансов. Нужно наконец прямым текстом сказать публично как обстоит дело. В стране когда-то, до эпохи борьбы с космополитизмом, была большая и эффективная научная область — физическая химия. Вот ушел последний представитель той когорты, тоже натерпевшийся в свое время выше крыши от этой самой борьбы. Физической химии, в сущности, на нашей территории осталось мало — хотя конечно вакансии в РАН по этой дисциплине регулярно объявляются и кем-то заполняются, часто совсем «не физическими» химиками. И где, казалось бы, как не в последнем профильном институте, бережно сохранять немногое оставшееся… Но при таком отношении к корням сохранить точно ничего не удастся. Если уж даже всю жизнь решавший в России актуальные прикладные задачи В.С.Багоцкий записан в «эмигранты» и по этой причине лишен права на нашу память, то просто страшно себе представить что же эта администрация думает про В.Г. Левича и других замечательных сотрудников института, реализовавших ранее свое право на жизнь и работу в свободном мире.
— Но наверняка в ИФХЭ есть люди, не разделяющие отношения администрации к корням и к памяти о выдающихся ученых прошлого поколения?
— Разумеется есть, и я очень надеюсь, что они начнут наконец высказываться публично. Более того, там даже музей есть — мемориальный кабинет Александра Наумовича Фрумкина. Мне не очень нравится концепция экспозиции этого музея, но, безусловно, его хранительница, Евгения Ивановна Хрущева, делает очень много для сохранения различных текстов и фотографий.
Однако к музейному делу проблема не сводится. Наши корни— прежде всего классические работы, не утратившие актуальности. Это же наука на большом фундаменте, а не material science — классика тут не устаревает никогда. Не могу в связи с этим удержаться от цитирования недавнего письма немецкого коллеги, получившего от нас в очередной раз сканы старых статей из пожелтевших российских физико-химических журналов: «You should try to get the Russian publishing houses (or the Academy of Science??) to fund a complete scanning of the old issues of Elektrokhimija and also Zh Fiz Khim, at least! In 20 years, the old paper issues will not be readable anymore, I fear. Мay be you (I mean Russia) can aсquire funds from the UNESCO. These journals belong to the WORLD HERITAGE OF SCIENCE!». Правильно пишет, да. Особенно мне нравится «??». У Вас случайно нет влияния на ЮНЕСКО?
— К сожалению, нет. А своими силами?
— Мы своими силами сканируем все, что успеваем. Именно потому, что на кафедральном сайте лежит все время пополняемая коллекция работ Фрумкина, Левича, а также есть раздел о бывшем теоротделе Института электрохимии, я и могу оценить степень востребованности старых работ — за ними обращаются примерно раз в неделю уже много лет, все новые и новые люди. Но поддерживать такую коллекцию надо большому институту, а не маленькой кафедре. В первую очередь это касается уникального журнала Acta Physicochimica URSS (переводной версии «Журнала физической химии») — он был закрыт в 1947 году как «космополитический»… Однако, как мы видим по текущим событиям в ИФХЭ, генеральная линия руководства института направлена в строго противоположную сторону.
— Ну может быть не всего руководства, а только зам. директора по режиму?
— Ох, сомневаюсь. Если бы так, то на ученом совете, на котором сотрудники прямо осуждали «режимный» эпизод, дирекция могла бы как минимум извиниться. Насколько мне известно, вместо этого зам. директора по науке Владимир Николаевич Андреев там даже пытался оправдать действия зам.директора по режиму Армашова. А директора, Аслана Юсуповича Цивадзе, видимо там просто не было, и похоже, что он не считает все это ЧП. Горько вспоминается куплет из посвященной прошлому юбилею Багоцкого песенки:
«К тому моменту, как он стал у нас студентом,
На эсперанто говорил он без акцента,
Администраторы и девочки на танцах
Его поэтому считали иностранцем».
Он же родился и закончил гимназию в Швейцарии, по-русски всю жизнь говорил с легким акцентом, но это не помешало спутник запустить. Так шутили 20 с лишним лет назад, и в голову не могло прийти, что эта шутка материализуется в столь подзаборной форме, как сейчас…
- М.В.Фейгельман, Г.А.Цирлина, «О людях и нелюдях в науке», www.polit.ru/article/2012/11/29/bagotsky/
- Академики вместо аспирантов, ТрВ-наука №9 (28) от 12.06.09