В нашей прессе меня часто занимают не сами статьи, а комментарии анонимных (и не очень) читателей: в этих откровенных и эмоциональных высказываниях не хуже всяких социологических опросов выступают те бытующие в народе мнения и идеи, на которые ученым стоило бы обратить внимание. На сайте «Эха Москвы» в обсуждении блога Ю. Штымова (пост «Дежурный демагог взахлёб о чем-то врет») меня привлек коммент некоего Прыгунова, который можно было бы принять за первоапрельский текст, если бы не святая искренность автора-патриота. Вот этот коммент:
«На одной чаше весов – воссоединенный с Россией Крым, на другой – мешок поросячьего визга европолитиканов и угроз педерастов из ПАСЕ. Ну и? Выбирайте свою чашку :) Российская Империя не должна отвлекаться на каждый чих обидившихся пигмеев – хрен на них, пусть не стоят на пути. Ну а опущенные внуки Гитлера пусть вообще прикусят язык – им за холокост еще платить и платить шустрым внукам пострадавших. Мы снова вступили в период прозрачной политической юности мира: кто сильнее, тот и прав, кто успел, тот и съел. Ну, а кто лох… Тому даже и сочувствовать стыдно!»
В этом комменте существенны не промахи неопытного полемиста. Ну, стоит ли так презрительно отзываться о «европолитиканах», когда в ответ на «поросячий визг», коего мешок, Путин ночью позвонил Президенту США, после чего госсекретарь Керри повернул свой самолет на встречу с Лавровым в Париже? Ну кто же станет акцентировать внимание на «педерастах из ПАСЕ» после писаний нашей прессы о педерастах из администрации Президента одной большой страны, состоящей, кстати, в ПАСЕ?
Ну не смешно ли писать о «чихе обидившихся пигмеев», застрявших на пути великой империи, когда производство этой империи в десять раз меньше производства одного из этих «пигмеев» — не на 10%, а в десять раз! Когда вся финансовая мощь этой империи равна мощи одного из 50 штатов государства-«пигмея». Ни ко «внукам Гитлера» (так он именует нынешний немецкий народ), ни к «шустрым внукам пострадавших» (так он аттестует израильтян) у него нет ни симпатии (она от него и не ожидается), ни уважения (а уважать тех и других есть за что). Ладно, оставим эту его риторику без рассмотрения.
Сердцевина прыгуновского коммента состоит в ликовании по поводу возвращения «прозрачной политической юности мира: кто сильнее, тот и прав, кто успел, тот и съел. Ну а кто лох. Тому даже и сочувствовать стыдно!». Это откровенное провозглашение той политической морали, которую некоторые политические деятели исповедуют тайно, зачитываясь Макиавелли и Лебоном.
Никколо Макиавелли, дипломат XV-XVI веков, в своем главном произведении «Государь» ставил «государственный интерес» над законом и моралью, презирал христианскую религию за пацифистские декларации, учил правителя технике удержания государственной власти. Любопытно, что государь просвещенного XVIII века посвятил свою юношескую книгу опровержению Макиавелли, назвав ее «Антимакиавелли»: «Я дерзаю ныне выступить на защиту человечества от чудовища, которое желает его уничтожить; вооружившись разумом и справедливостью, я осмеливаюсь бросить вызов софистике и преступлению…».
Этим государем был прусский король Фридрих II, прозванный Великим и прославившийся позже мастерским применением поучений Макиавелли. Его биография началась с заговора против отца, и отец отрубил голову его любовнику и соратнику перед глазами Фридриха. Фридрих оказался талантливым полководцем и разбил Саксонию и Австрию, но в Семилетней войне русские войска взяли Берлин, и спасла Фридриха только смена монарха в России (на престол тогда вступил немец Петр III, обожатель Фридриха).
Гюстав Лебон, психолог и социолог XIX-XX веков, изучал феномен толпы. Он пришел к выводу, что, растворившись в толпе, человек становится внушаемым и легко поддается низшим инстинктам, так сказать, звереет. Этим пользуются, выбиваясь в лидеры, личности пассионарные, истеричные и беспринципные. В этих случаях действуют простейшие лозунги и весьма примитивные аргументы, неустанно повторяемые. Эти принципы, по Лебону, лежат в основе революций и выплесков агрессии. Книгу Лебона «Психология народов и масс» очень тщательно изучали многие политические деятели, в том числе В.И. Ленин.
Прыгунов очень ко времени высказал ту идею, которая движет многими простодушными радетелями территориальных захватов, лишь бы они были «в нашу пользу»: «от них — к нам», невзирая на обстоятельства, на право, на репутацию, на международные связи, на возможности обретения союзников. Тут сказался очень старый, очень примитивный и распространенный принцип этноцентризма, характерный для первобытных племен, но действующий в не столь явном виде до сих пор, проявляясь в наиболее отсталых, консервативных и реакционных режимах.
Это деление всего мира на «мы» и «они» по этнической принадлежности и уверенность «простых людей», что всё, что «свое», «нашенское» — отличное, превосходное, правильное, мы всегда и во всем правы, а всё, что «чужое», «ихнее» — заведомо скверное, жалкое, смешное, вредное, чужие всегда виновны и неправы, ничего хорошего от них прийти не может. Этноцентризм был как явление впервые открыт только в XIX веке австрийским социологом Гумпловичем, а затем развит американским антропологом Уильямом Самнером. Ныне чаще говорят не об этноцентризме, а о его конкретном проявлении — ксенофобии.
Ни Прыгунов, ни его подражатели и вдохновители не учитывают фактор времени и уроки истории. Все случаи реализации этой морали, особенно в современной истории, оказывались успешными лишь в короткой перспективе и неизменно проваливались, в конечном счете, потому что наталкивались на мобилизацию всего остального мира, осознавшего необходимость остановить и проучить зарвавшегося агрессора. Адольф Гитлер после шести лет успехов своей агрессии («кто успел, тот и съел») — Австрия, Судеты, Чехословакия, Польша, Франция и т. д. — имел возможность подумать над краткосрочностью таких успехов в своем бункере в Берлине перед тем, как проглотить крысиный яд.
Бенито Муссолини также имел время подумать над несколько более продолжительной, но всё же краткосрочной чередой своих успехов (Абиссиния, Албания, части Югославии и Греции), когда болтался на виселице, подвязанный за ноги. В подземном схроне и потом перед виселицей имел возможность подумать и Саддам Хусейн, припомнив свое нападение на Кувейт и прочие художества.
К сожалению, в жизни, как в школе, — уроки истории всегда остаются невыученными.
Загрузка...
Вы правы, Денни. Люди сознательные так и служат – делая выбор. Потому и придумана присяга. Государство – это та Россия, которая в данное время господствует. Но всегда находились те ее граждане, которые предпочитали другую Россию, и наступало то время когда эта новая Россия становилась государственной. Или не становилась. Такие переломы в истории бывали. Стенька Разин, Петр I, Пугачев, декабристы, 1917, 1991…
Совершенно согласен и всячески поддерживаю “службу по сознательному выбору”. Вот только это не “служба России”. Это выбор по своему убеждению. Человек в этом случае “служит” своим собственным убеждениям. А “служить России” (или любой другой стране, ессно) подразумевает наличие чего-то большего. Некой “России”, которая остается инвариантной независимо от конкретных убеждений и представлений.
И это и есть патриотизм (как я его понимаю). Примеров множество. Классический – война. Можно было всей душой ненавидеть Сталинский режим и коммунистов вообще, можно было именно их считать ответственными за происходящее, но сражаться с немцами. И отдавать жизнь, служа России. Не той, другой или третьей России, а России, которая неизмеримо больше конкретного политического режима и общественного строя.
Этим и отличаются патриоты от “безродных космополитов” и “ура-патриотов”. Для двух последних категорий Россия есть просто территория для приложения их убеждений и амбиций. Примерно в той же плоскости лежит различие между любовью и сексом.
Правильно! Россия была до Путина и будет после него.
Именно это я и хотел сказать.
Денни, инвариантной России нет. Само понятие “инвариантной России” – это убеждение, причем очень полезное для тех, кто хочет подсунуть свою версию России, не слишком привлекательную, на место всех других. Присмотритесь к “инвариантной России” – и Вы увидите, что это очень даже “вариантная” Россия!
Вы повторяете позднесоветское клише “безродного космополита”, с весьма зловредными коннотациями. Человек, если он нормален, любит свою семью, свое поселение (город, село), свой народ, свою страну, всё человечество. Космополитизм – понятие того же ряда, что и патриотизм. Это основа настоящего патриотизма. А безродного космополитизма не бывает, как не бывает безродного патриотизма. Патриот, который не космополит, это не патриот, а шовинист.
“Безродных космополитов” я специально беру в кавычки. Это некая ирония… Не воспринимайте всерьез. Никаких симпатий к советским клише не испытываю.
“Инвариантная Россия” – это действительно понятие и убеждение. Она существует субъективно. Как любовь. Как Бог. Не суть важно, каков … э… материальный субстрат. Субъективная идея Бога в значительной мере определяла развитие человечества. Именем Бога было совершено огромное количество самых разных деяний. “Инвариантная Россия” существует в той же плоскости, что и … дон Кихот или Гамлет. Про выдуманный поединок с ветряными мельницами знает гораздо больше людей, чем про сражение при Лепанто, которое стоило Сервантесу руки.
Миром ведь в значительной степени правят именно идеи. И идея “инвариантной России” из их числа. Немудрено, что такими идеями норовят воспользоваться самые разные люди. Часто те люди, которые нам … несимпатичны по своим убеждениям и целям. Но сами идеи тут не при чем. Троцкого убили ледорубом, но это не повод протестовать против ледорубов.
ЛСК: Русский это не предопределенность, и я даже сказал бы что не случайность, а осознанное право выбора. Первенства Русской Веры, Царя и Отечества над своим, так и становились Русскими дворянами Татары и Мордва, Литовцы, Немцы и пр.
Я горжусь тем что я русский, и лишь Бог рассудит будет ли моё Отечество гордиться мной. Я человек советский, во мне намешано много всякой крови, я даже чуть чуть Бессарабец , но я выбрал свою идентичность, и делать я умею не так уж много чего, но делаю это изо всех своих сил.
Совершенно согласен, Денни. “Инвариантная Россия” – это идея, и с ней обстоит так же, как с идеей Бога: во имя идеи совершались самые разные дела, часто ужасающе злые (а не только добрые). Именно поэтому идея сама по себе благом не является, хотя за благо выдается (и выдается во зло). С ледорубом ее нельзя сравнивать, потому что ледоруб только однажды был использован как орудие убийства, а идея “инвариантной родины”, как и идея бога, служит во зло часто и систематически, окутывая святостью отнюдь не святые вещи.
Дело сводится к тому, всё ли в истории и культуре моей страны для меня свято и идеально. Если всё, то это “инвариантная родина”. Если не всё, то у меня своя Россия – свои представления о ней. Свои идеалы. Которые, конечно, могут совпадать с идеалами других сограждан. Но, вероятно, не всех.
У нас с Вами либо минимальные текстуальные разногласия, либо наоборот, очень глубокие.
“Дело сводится к тому, всё ли в истории и культуре моей страны для меня свято и идеально. Если всё, то это «инвариантная родина». Если не всё, то у меня своя Россия — свои представления о ней.”
У меня как-то все наоборот. Далеко не все свято и идеально в истории и современности. Более чем. Но помимо правительств и режимов, есть нечто “инвариантное”. Нечто субъективное и для меня (как представительства естественных наук) трудноформулируемое. Но только ради этого и стоит “служить России” (а не правительству или собственным амбициям).
Точно так же как и с идеей Бога. И с любой другой.
Денни: “Но помимо правительств и режимов, есть нечто “инвариантное”. Нечто субъективное и для меня (как представительства естественных наук) трудноформулируемое. Но только ради этого и стоит “служить России”…”
– Согласитесь, что если это нечто субъективное и трудноформулируемое, то надо подождать, пока удастся составить об этом объективное представление, понять и разумно сформулировать. А тогда уже решать, достойно ли это нечто того, чтобы ему служить. Помните, еще Чаадаев говорил, что не хочет любить родину с закрытыми глазами. Наверное, он был первым интеллигентом в России.
Да, кроме правительств и режимов есть и иконы Рублева и полет Гагарина, но есть и вековое “пьют и воруют”, есть Черная сотня и первые места (африканские) по ряду позорных явлений. “Инвариантная” – это всё вместе. Не, скопом не непринимаю.
Эмоциональные составляющие вообще трудно формулируемы в рациональных терминах. Если вспоминать Чаадаева… то мне ближе Лермонтов. У него прекрасно уживалось
Прощай, немытая Россия…
И
Люблю отчизну я, но странную любовью.
Не победит ее рассудок мой….
…
Но я люблю, за что, не знаю сам…
ИМХО, совершенно не нужно любить родину с закрытыми глазами. Но ведь можно любить и с открытыми! Понимаете, когда человек взвешивает, что ему важнее, Рублев или Черная Сотня, то это уже не любовь и не служение. Это уже из области рационального выбора, поддерживать конкретное правительство или нет.
Но рациональным выбором все не исчерпывается. В частности, рациональный выбор не совместим с жертвенностью, особенно для атеистов. Которые в воздаяние после смерти не верят. В любимых мною с юности “Московских кухнях” Кима есть такая песенка.
“…Во всем ты прав, а я не прав,
Так в песенке поется.
Но не могу я не идти,
Прости меня, милорд.”
И не говорите мне, что эти люди не были интеллигентами! Да и вообще, все действительно великие дела совершались вопреки рациональному выбору.
Я совершенно не причисляю себя к героям и великим… Но точно знаю, что если публикую работу, то читать под своим именем St.Petersburg, Russia мне приятно. А английская или канадская аффилиации оставляли меня в былые годы совершенно равнодушным. Так, простое указание места…
Чаадаев, Первый Интеллигент России высказывался и по польскому вопросу:
“Расчленять Россию, отрывая от нее силою оружия западные губернии, оставшиеся русскими по своему национальному чувству, было бы безумием. Сохранение их, впрочем, составляет для России жизненный вопрос. В случае, если бы попытались осуществить этот план, она в тот же час поднялась бы всей массой, и мы стали бы свидетелями проявления всех сил ее национального духа.”
Простите: опечатка – не принимаю.
Бармалею. Право выбора национальности у Вас есть, но возможности свободно выбирать ее нет. Вы можете объявить себя хоть англичанином, но вопрос в том, признают ли Вас таковым окружающие. А это зависит от Вашего рождения (родителей), воспитания и ряда признаков. Их наличие от Вас не зависит. Это случайность, выпавшая вам на долю. Некоторый выбор становится возможным лишь в случаях смешанного состава предков и процессов ассимиляции. Они тоже от Вас не зависят, но у Вас появляется выбор, какой компонент акцентировать.
Гордиться “избранной” национальностью есть смысл тогда, когда Вы лично участвовали в неких трудных свершениях именно этого народа. В остальных случаях это глуповато. Как-то обычно получается, что особо гордятся своей национальностью те, кому больше гордиться нечем.
Кстати, об уроках истории. Со стороны г-на Клейна было бы крайне любезно рассказать несведущим читателям, откуда у его любимой страны США Техас, Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада, Юта, Колорадо и Вайоминг.
Можно посвятить этой теме отдельную статью.
Я таки извиняюсь, нам до Клейнов далеко но по малости трудимся, и именно Вам космополитам вопреки… Есть у нас и достижения и скромные их признания но всё это шелуха служению Отечеству. И поверьте человек имеет свободу выбора! Все мы от Адама и Евы, ну или потрудитесь расовые различия объяснить не на уровне вузовского учебника.