По дороге из Эрбиля в Дохук (дорогу пришлось выбирать длинную, в объезд Мосула и прилегающих к нему территорий, оккупированных ИГИЛ*) мы проезжали мимо населенных пунктов, где на многих зданиях виднелись вывески известных нефтяных компаний, в том числе «Газпрома». Беглого прочтения вывесок было достаточно, чтобы понять, интересы скольких стран пересекаются близ одного только Дохука. Каменистые обочины дорог, зубчатые невысокие горы на горизонте сменились равнинным участком. Через какое-то время к чистому апрельскому воздуху примешался резкий химический запах.
— Кажется, где-то рядом нефтеперерабатывающий завод, — предположила я.
— Надо же, — удивились мои ассирийские друзья, — до него еще ехать и ехать, а ты уже учуяла!
— Пожили бы с мое около Капотни, тоже бы за версту чуяли…
Через некоторое время действительно показались заводские здания, трубы, факелы, дым, а сухая земля по обочинам дороги местами была черной, будто нефть здесь сочилась из почвы. Хотя, возможно, так оно и было. Я не вникала в детали. Запах нефти сводил с ума и вызывал одно желание — скорей проехать дальше.
Но у большинства людей с менее тонким обонянием, зато обостренным нюхом на деньги эта черная жидкость вызывает совсем другие чувства. Нефть — синоним власти и богатства для одних, войны и бедствий — для других. Для Ирака богатые нефтяные ресурсы обернулись жестокими потрясениями и боевыми действиями, затихающими лишь изредка на протяжении вот уже более двадцати лет.
До недавнего времени тревожные события в Ираке и соседней Сирии не вызывали особого интереса у широкой общественности. Миру было мало дела до вражды местных этноконфессиональных группировок, проблем алавитов и уже примелькавшихся в новостях терактов в Багдаде. Однако стремительные успехи террористической организации, назвавшей себя Исламским государством, в корне изменили ситуацию. После российских бомбардировок в Сирии события на Ближнем Востоке уже не воспринимаются в нашей стране как локальный конфликт. Чем дальше, тем больше государств втягиваются в войну с террористами ИГИЛ.
Пожалуй, единственная на данный момент книга с подробным анализом деятельности ИГИЛ — бестселлер американского журналиста Майкла Вайса и его сирийского коллеги Хасана Хасана «Исламское государство, армия террора». Оперативный перевод на русский опубликован в издательстве «Альпина нон-фикшн». Оба автора неоднократно беседовали с очевидцами событий, жителями подвластных террористам территорий и представителями ИГИЛ. В результате складывается относительно целостная картина становления террора на Ближнем Востоке.
Хитросплетение интересов различных политических партий и этноконфессиональных объединений, шаткая и непредсказуемая ситуация в Ираке, сложившаяся после устранения Саддама Хуссейна в результате американского вторжения в 2003 году, — всё это создало питательную среду для коррупции чиновников и формирования многочисленных радикальных организаций. Попытка изоляции террористов от общества давала парадоксальный эффект: тюремное заключение вместо превращения их в законопослушных граждан приводило ко всё большему распространению идей террора под мистически-религиозным соусом. По мнению Вайса и Хасана, тюрьмы превращались одновременно в места вербовки и в учебные заведения для будущих террористов. Дестабилизации ситуации способствовала также непоследовательная политика американских дипломатов и зачастую их неумение понять особенности местного менталитета: например, большим сюрпризом оказывалась непрозрачная иерархия, когда на руководящей должности — один человек, а реальной властью обладает другой. Фатальной ошибкой США, по мнению авторов, была «политика невмешательства в дела суверенных государств», претворяемая в жизнь уже после того, как в результате американского вмешательства в Ираке был свергнут режим Саддама Хусейна. Результатом такой политики после свержения авторитарной власти стала не демократия, а хаос, породивший криминальные структуры и деструктивные идеологии.
Дальше началась череда локальных конфликтов между различными этноконфессиональными группировками, каждая из которых преследовала свои интересы, что не способствовало борьбе с терроризмом. Особенно уязвимыми оказывались немусульмане: христиане и езиды. Они стали главными мишенями ИГИЛ. Большинство из них вынуждено было спешно покинуть свои города и села, бросив дома и всё имущество. Те же, кто остались, должны были либо платить джизью (налог с немусульман), либо принимать ислам. В случае отказа менять религию и неспособности выплатить налог следовала смертная казнь. Однако за религиозной и политической подоплекой порой скрывалось и банальное желание попользоваться чужим добром: в том же Ираке христиане, как правило, были наиболее образованными и обеспеченными гражданами, составляли интеллектуальную элиту. Их добротные дома и сады порой вызывали зависть менее обеспеченных соседей, которые, по словам моих иракских друзей, во время наступления ИГИЛ не брезговали мародерством. Но не эта мелкая корысть, разумеется, стала основой конфликтов: за политическими и военными перипетиями скрывается куда более серьезное стремление к стяжательству.
Демонстрация христиан против ИГИЛ в Эрбиле, столице Иракского Курдистана. Август 2014 года. Фото www.ademandforaction.com
В основе нынешних ближневосточных конфликтов, как и во все времена, лежит борьба за ресурсы, в первую очередь за нефть, прикрываемая радикальными религиозными идеями и идеей создания «справедливого» социального устройства. В книге Вайса и Хасана приводятся свидетельства мусульман, проживающих на территории, оккупированной ИГИЛ, и поначалу приветствовавших социальные нововведения: представители Исламского государства налаживали работу больниц, полицейских участков, участвовали в уборке улиц и прочем благоустройстве. Однако на оккупированных территориях насаждали жестокие законы. За нарушение — публичная смертная казнь. Всё это довольно быстро отрезвляло и заставляло задуматься о цене такого жесткого порядка. И всё же для многих такой порядок был предпочтительнее прежнего хаоса.
Главной целью ИГИЛ остается захват территорий, контроль над нефтяными месторождениями и торговля артефактами. Разрушая древние археологические и архитектурные памятники — вспомним Нимруд, Хатру, Пальмиру, — террористы мотивируют свою деструктивную деятельность борьбой с языческими идолами. Однако продажа фрагментов древних артефактов столь выгодное дело, что есть повод усомниться в исключительно религиозной подоплеке этих действий.
В любом случае происходящее сегодня на Ближнем Востоке не стечение случайных трагических обстоятельств, а результат многолетней, если не многовековой, борьбы за власть и выгоду.
Алексей Муравьев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, считает нынешнюю ситуацию закономерным этапом истории всего Ближневосточного региона:
«Сейчас много говорят о том, что Ближний Восток стал неспокойным регионом, однако нынешняя ситуация не уникальна. За последние 4–6 тыс. лет на Ближнем Востоке, по сути дела, мало что изменилось. Это регион, который издавна был перекрестком торговых путей, местом не всегда мирного взаимодействия различных народов и культур. Война за ресурсы шла уже в Древней Месопотамии. Ее жители воевали с Египтом, Персией, позже с греками, потом появились римляне… По сути дела, то, что мы имеем сегодня, мало отличается от событий далекого прошлого.
Если же говорить о недавних коллизиях, непосредственно приведших к сегодняшнему конфликту, то они являются последствием колониальной и постколониальной политики стран Запада. На мой взгляд, тут есть два решающих момента: построение колониальной системы и создание в 1948 году государства Израиль, изменившие баланс сил на Ближнем Востоке. Западные державы и Россия разрушили Османскую империю, а принадлежавшие ей территории искусственно разделили на новые государства. Сирия, Ирак, Ливан — все эти государства не существовали до Второй мировой войны, они были созданы искусственно, что породило массу проблем. С помощью колониальных держав там были созданы новые ближневосточные политические режимы и правительства, а когда колониальные режимы пали, начались новые проблемы, в том числе вмешательство США. Конечно, трудно сказать, как развивались бы эти страны без иностранного вмешательства и была бы ситуация более спокойной.
Сейчас много говорят о террористах, но мне бы хотелось напомнить, что терроризм изначально появился не на Ближнем Востоке и исторически не свойственен ни исламской, ни любой другой из культур этого региона. Многие любят припоминать ассасинов, но они скорее политические убийцы, чем террористы. Парадоксальным образом терроризм в его современном виде пришел в страны Ближнего Востока из Западной Европы, где подрывники-смертники появились во время Второй мировой войны. Большое распространение террористические акты получили в Стране Басков, а также в Северной Ирландии, многолетней горячей точке на крайнем западе Европы.
Еще один момент. Подавляющее большинство ближневосточных христиан, с которыми мне довелось общаться, — и армяне, и ассирийцы — поддерживали так называемых диктаторов. Среди сирийских христиан много сторонников Асада, так как при всех недостатках его правления религиозные меньшинства были социально защищены, представляли собой интеллектуальную элиту и жили в безопасности — в отличие от сегодняшнего дня. То же самое происходило в Ираке при Саддаме Хусейне. Так что я против того, чтобы огульно осуждать их.
Каков прогноз на будущее? Предсказать дальнейшее развитие ситуации не может никто. Пожалуй, только одно можно предположить с известной долей осторожности. Даже в том случае, если международная коалиция будет действовать слаженно и объединит свои усилия, вполне возможно, она просто выдавит ИГИЛ из Сирии и Ирака на территорию Афганистана и Средней Азии. Эта ситуация чревата распространением ИГИЛ в Казахстане, Туркменистане и Таджикистане и немалыми проблемами для России. Но, повторюсь, вряд ли сейчас можно достоверно предсказать, в какую сторону будут развиваться события».
* Деятельность организации запрещена на территории РФ решением Верховного Суда РФ от 29 декабря 2014 года. — Ред.
Мне бы казалось, для понимания проблемы ИГИЛ более полезны не рассуждения о 5-и тысячилетнем конфликте, а ассоциации с нашей относительно недавней историей. Разве коммунистическая революция была не под лозунгом справедливости (как ИГ)? Разве не очевидно, что жить населению — считай ВСЕМ слоям — стало в «новой справедливо устроенной стране» намного хуже, чем при «кровавом царском режиме» (как в ИГ)? Полагаете ли Вы деятелей той нашей революции циничными обманщиками, добивавшимися того личного благополучия, что (отчасти) пришло к советской элите много-много позднее? Или может резоннее и для нашей истории, и для ИГИЛ рассмотреть модель развития авторитарного режима основанного на абсолютистской идеологии (когда «хорошо известно», что есть «белое» и что «черное») ? И не столь важно — идеология это «диктатуры пролетариата» или «истинного ислама»?
Михаил, ситуацию можно рассматривать под разными углами. Не знаю, что скажут историки, а мне Ваша аналогия кажется интересной. Наверное, можно провести аналогию и со многими другими историческими событиями, в конце концов человечество имеет привычку наступать на одни и те же грабли в разные эпохи в разных странах.
Мое мнение таково: за любыми идейными товарищами, религиозными фанатиками и искателями справедливости всегда стоят те, кому нужна власть и ресурсы. Человек, преданный некоей идеологии может быть бессеребренником, но в итоге происходит передел и перераспределение собственности в чью-то пользу. Возможно, моя точка зрения приземленно-циничная. Но в Мосуле боевики захватили и разграили банки, наверное, все же деньги им были нужны, а не толко какие-то идеи. Они же захватывали нефтяные месторождения. Нефть нужна была как топливо для высоких идей или все же как источник дохода? Я бы не стала романтизировать ни революции, ни священные войны. Но это мое личное мнение, не претендую на истину в последней инстанции.
Мне не хочется в этом контексте говорить о «романтизации». Романтизировать естественно любимую, восход солнца … а не массовые казни. А в целом, склонен согласиться с Вашей точкой зрения. Вопрос в другом — сила этих экстремистских движений не в «присосавшихся любителях собственности», а в идейных борцах. Поэтому важно понять и суметь «опорочить» идею, показать ее глупость. Еще Екатерина учила Павла: «с идеями бессмысленно бороться пушками» (сама правда, пушки использовала с этой целью тоже).
Аня, по Вашей специальности — у меня бы были несколько вопросов. Но, видимо, не на сайте. Михаил — rodkin@mitp.ru
Уважаемый Михаил, идею нельзя «опорочить». Идеи всех видов и их носители были во все времена.
Проблема в том, что в опреденых обстоятельствах «идеи овладевают массами», как следствие возникают высококогерентные состояния в социуме.
Это как лазерная генерация, когда вроде бы «независимые атомы» начинаю испускать кванты света с вполне определенной длинной волны и поляризацией.
С этой точки зрения можно предположить, что в умме возникла ситуация, когда все прежние верхи не могут в принятых сегодня рамках управлять низами, а низы не хотят жить по старому.
В этом плане «дестабилизация и переход к хаосу» идут вполне в духе идей современной нелинейной теории. А попытки «персонализировать и демонизировать» наиболее активных представителей развивающейся социальной неустойчивости не вполне релевантны, но более понятны с обывательской точки зрения.
Чего ждать?
Если произойдет нечто вроде лазерной импульсной генерации, то системная неравновесность сбросится на некоторое время.
Но может и сформироваться достаточно долговременная неравновесная структура. С характерным временем в десятки лет. Географическое местоположения такой «страты» может не быть вполне стационарным. Может сформироваться пространственно локализованное пятно подобное «шаровой молнии», которое повесма прихотливой траектории станет двигаться.
Но может быть и нечно сродни «полярному сиянию», когда большие территории начнуть «мерцать»…
Но определенно это все не закончится в самом обозримом будущем.
Люди, кто смог разработать «сингулярную теорию возмущений» применительно к социальным реалиям ближнего и среднего Востока прошли и в теории и в практике сильно дальше современных «университетских писателей» и демагогов.
Михаил, я сгласна, что развенчивать деструктивную идеологию необходимо. Поэтому и пишу эти тексты.
Георгий, я сейчас перевожу книгу о событиях времен Первой Мировой войны на Ближнем Востоке и поражаюсь, насколько они похожи на то, что происходит в последние пару лет ровно на тех же территориях. С той лишь разницей, что техническое оснащение иное и у всех участников собтыий есть доступ к интернету… А так — те же люди, те же лица и практически те же события.
Анна, успехов Вам.
Заметьте, что сто лет назад о нефти и газе в этом регионе никто практически не слышал.
Но люди всегда что-то делили «по справедливости».
Если же говорить о природе агрессии в этом регионе, то и сегодня остаются тайной мотивы ежегодных экспедиций ассирийских царей по «усмирению бунтовщиков» в период с 12 по 6 век до Р.Х.
Универсально ли понимание «порядка» , существует ли он вне полярных напряжений, нагнетаемых из-вне…
Георгий, борьба за ресурсы сущкествовала еще до того, как человечество заинтересовалось нефтью и газом.