Открытое письмо доктору филологических наук, профессору И. Н. Сухих
Уважаемый Игорь Николаевич,
обращаюсь к Вам как к исследователю, хорошо знакомому с проблемой авторства стихотворения «Валенки», известного по первой строке «Мой товарищ, в смертельной агонии…». Вы об этой проблеме писали еще 15 лет назад в предисловии к сборнику «Советские поэты, павшие на Великой отечественной войне» [Сухих, 2005, стр. 50]. (Здесь и далее орфография и пунктуация авторов сохранены.) К ней же Вы вернулись в недавней статье «История легенды. О стихотворении И. Дегена „Мой товарищ, в смертельной агонии…“», опубликованной в июльском номере журнала «Новый мир» за этот год [Сухих, 2020]. Проявляя некоторую непоследовательность, Вы в названии статьи указываете автором стихотворения И. Дегена, а потом в тексте он у Вас лишь «первый претендент», потому что, как Вы пишете, «появился второй претендент на авторство». Правда, во второй части статьи Вы высказываете претензии к качеству текста, которые адресуете опять одному Дегену.
Я не буду разбирать Вашу критику текста Дегена, по этому поводу Вам ответил Виктор Каган в статье, которую отверг «Новый мир», но опубликовали «Семь искусств» [Каган, 2020]. Здесь я постараюсь остановиться только на вопросе авторства. Вы пишете, что «большинство читателей-почитателей не сомневаются в авторстве И. Дегена». Сами Вы, судя по Вашим текстам, к этому большинству не принадлежите. Ибо и 15 лет назад, и сегодня допускаете авторство Александра Коренева, несмотря на то, что за это время не появилось ни одного серьезного довода в пользу этой версии, зато были приведены убедительные доказательства того, что она есть литературная мистификация, основанная на обмане.
* * *
Извините, сделаю маленькое отступление. Не для Вас, конечно, а для читателя, далекого от этой проблематики, кратко напомню историю. Стихотворение из восьми строк, названное позже «Валенки», гвардии лейтенант Ион Деген записал в своем дневнике в декабре 1944 года. Примерно через год он читал его в Центральном доме литераторов в Москве на собрании, которое вел Константин Симонов. Позже стихотворение в различных версиях циркулировало в литературных кругах как произведение неизвестного автора, о нем знали и восторженно отзывались Ольга Бергольц, Михаил Луконин, Александр Межиров, Евгений Винокуров и другие известные поэты. Василий Гроссман включил один из вариантов стихотворения в роман «Жизнь и судьба» [Гроссман, 1990, стр. 271].
Широкой читательской аудитории стихотворение стало известно в 1988 году после публикации «Валенок» Евгением Евтушенко в ноябрьском, 47-м номере журнала «Огонек» в разделе «Русская муза ХХ века». Оценка, данная публикатором стихотворению, необыкновенно высока: «Ничего лучшего в поэзии о войне не было написано» [Евтушенко, 1988, стр. 9]. Вот только кто написал этот шедевр, Евтушенко не знал, хотя и назвал автора «гениальным». «Бесхозным» стихотворение пробыло недолго — имя настоящего автора «Валенок» было названо в статье «Стихотворение и его автор» Вадима Баевского в 3-м номере журнала «Вопросы литературы» за 1990 год:
«Это Иона Лазаревич Деген1. Шестнадцатилетним подростком он добровольцем ушел на фронт, воевал танкистом, несколько раз был тяжело ранен, горел в танке, действительно был лейтенантом и считался погибшим, с войны вернулся инвалидом, награжден многими орденами и медалями. Окончил Черновицкий медицинский институт, жил в Киеве, работал ортопедом в поликлинике, стал доктором медицинских наук. Я тоже учился в Киеве, не был знаком с Дегеном, но у нас были общие друзья, и стихотворение, о котором идет речь, мы знали с конца 40-х годов. Сейчас И. Л. Деген живет и работает в Израиле» [Баевский, 1990, стр. 298].
Евгений Евтушенко независимо от статьи Баевского узнал об авторстве Дегена от доктора Д. Э. Немировского из Черновцов, который сообщил, что поэт жив и «работает в Израиле врачом» [Евтушенко, 1999, стр. 701]2. Во всех трех изданиях «Антологии русской поэзии» (1995, 1997 и 1999 годов) автором стихотворения «Мой товарищ…» назван И. Деген.
В короткий промежуток «бесхозности» у стихотворения появился «второй претендент на авторство», если верить версии литературоведа-фольклориста Михаила Красикова, опубликовавшего в 1994 году в харьковском издательстве «Клио» посмертный сборник поэта-фронтовика Александра Коренева «Черный алмаз», содержащий стихотворение «Вьюга. Ночь…» [Коренев, 1994]. Как пишет Красиков в предисловии к сборнику, это стихотворение прочитал ему Коренев во время первой встречи в Москве незадолго до кончины поэта в декабре 1989 года. Стихотворение «Вьюга. Ночь…», последние восемь строк которого очень напоминают ставшие знаменитыми «Валенки», а последние четыре строки почти дословно совпадают с их концовкой, было напечатано в «Черном алмазе» с указанием даты — 1942 год, что однозначно переводило «Валенки» Иона Дегена, датированные 1944 годом, в разряд вторичных, заимстованных произведений, а его автора, героя войны танкиста-аса, делало жалким плагиатором. Попытки представить «Валенки» «фольклорным вариантом» стихотворения Коренева «Вьюга. Ночь…», предпринятые М. Красиковым в предисловии к сборнику «Черный алмаз» [Коренев, 1994], убедительно опровергнуты в основательном исследовании Виктора Жука [Жук, 2017].
* * *
А теперь я вернусь к Вашей статье в «Новом мире», уважаемый Игорь Николаевич. Вы пишете, что большинство восприняло Александра Коренева «как самозванца». Это слово здесь не совсем точно. Ибо кроме приватного заявления в своей квартире незнакомому гостю из Харькова, Коренев никогда не выступал публично с претензией на авторство стихотворения «Валенки». Выставил его автором Михаил Красиков уже после смерти Александра Кирилловича. Так что Коренев, скорее, не «самозванец», а «назначенный» харьковским литературоведом-фольклористом претендент. Приводимая Вами цитата из заметки главного редактора «Вопросов литературы» Л. И. Лазарева подтверждает сказанное. Лазарев даже не упоминает Коренева, а прямо говорит:
«М. Красиков просто решил организовать очередную разоблачительную „сенсацию“. С этой „сенсацией“ М. Красиков в свое время приходил ко мне. Я ему сказал, что „сенсация“ не состоится: сразу видно, что Коренев присочинил свои довольно слабые строки к знаменитому восьмистишию, считая его „бесхозным“. Авторство И. Дегена неоспоримо» [Лазарев, 2006].
Но дальше Вы снова настаиваете, как и 15 лет назад, что «вопрос, впрочем, окончательно не закрыт». На чем же основано Ваше удивительное упорство? Вы подтверждаете оценку Лазарева, что строки Коренева слабые, но выставляете новый довод: «Но если А. Коренев решил присвоить „бесхозные“ стихи, почему они так и остались в его архиве?»
Ответ на этот вопрос очень прост. «Бесхозные стихи» стали общеизвестными только в ноябре 1988 года после публикации Евгением Евтушенко в «Огоньке». А в декабре следующего года Александр Кириллович отошел в мир иной. Ни о каких прижизненных публикациях в этот период и речь не могла идти. Последний из 12 прижизненных сборников стихов вышел в 1983 году [Коренев, 1983]. Всё, что успел Коренев после публикации Евтушенко, это соединить свой набросок «Вьюга. Ночь…» с текстом «Валенок» и показать машинописный экземпляр Михаилу Красикову. Этого хватило, чтобы запустить мистификацию длиною в четверть века. Так что Ваш довод, Игорь Николаевич, неубедителен. А далее Вы упоминаете аргументы публикатора, т. е. Красикова, который якобы «привлекает свидетельств дочерей». Хотелось бы посмотреть, где именно Красиков ссылается на свидетельство дочерей? В предисловии к «Черному алмазу» об этом нет ни слова. Что касается самих свидетельств, то они, действительно, есть, но, увы, не выдерживают критики. Это не свидетельства, а лжесвидетельства. Посудите сами.
Старшая дочь Коренева — Ольга, литератор, член Союза писателей России — в книге «Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы» рассказывает, как на вечере Евгения Евтушенко в Центральном доме литераторов она услышала стихотворение «Валенки»:
«Так это же стихи моего папы! Только слегка измененные, но некоторые строки даны полностью. Наглый плагиат! Ведь стихи эти вошли в некоторые папины сборники, печатались в журналах при его жизни… » [Коренева, 2000, стр. 38].
Примерно то же говорит вторая дочь Коренева, Виктория, которая на сайте pikabu.ru при обсуждении стихотворения «Валенки» заявила на весь Интернет:
«Стихи, которые вы процитировали под фотографией („…ты не ранен, ты просто убит“), были написаны моим отцом, советским писателем, членом Союза Писателей Кореневым Александром Кирилловичем в 1942 году. Он воевал, получил орден Красной Звезды и издал 20 книг после того, как вернулся простреленный с войны. Авторские права должны быть соблюдены. Стихотворение называется „Вьюга. Ночь…“ и вошло в несколько сборников его стихов, изданных Литфондом. На это гениальное стихотворение, которое родилось из крови и реалий войны, которые видел мой отец, было много претендентов — самозванцев. Будет правильно восстановить справедливость и назвать вещи своими именами» [Коренева, 2016].
Обе дочери приводят, на первый взгляд, убийственный аргумент: стихотворение печаталось при жизни автора, да еще в нескольких сборниках, печаталось в журналах… Доверчивый читатель непременно поверит. А зря! После войны было издано всего 12 поэтических сборников Коренева. Стихотворение «Вьюга. Ночь…» со строками «Валенок» ни в одном из них не публиковалось. Проверить это несложно, но хлопотно. Нужно иметь такие качества настоящего исследователя, как настойчивость и добросовестность, которыми обладает Виктор Жук, чтобы тщательно изучить в Российской государственной библиотеке все 12 прижизненных сборников Коренева и доказать, что «Вьюга. Ночь…» при жизни автора не публиковалось [Жук, 2017]. Даже в сборнике под названием «Вьюга» [Коренев, 1974] нет ни одного стихотворения с этим словом! Кстати, Вы упомянули эту статью Жука, но, похоже, прочитали ее невнимательно. А там достаточно убедительно показано, что Коренев не мог быть автором «Валенок». Меня позабавило, что именно ссылаясь на москвича Жука, ни разу не бывавшего в Израиле и не знакомого с Ионом Лазаревичем, и на его статью в издаваемом в Германии журнале «Семь искусств», Вы пишете про «израильских знакомых Дегена», которые «живо и нервно» обсуждают сюжет о приоритете. Но это так, замечание в сторону.
А по сути дела из всех «аргументов» в пользу авторства Коренева остается лишь одна дата — 1942 год, — поставленная под стихотворением «Вьюга. Ночь…» его публикаторами (М. Красиковым и вдовой Коренева). Какие же есть основания верить этой дате? В сборнике «Черный алмаз» никаких доказательств не приводится, но Михаил Красиков обещал своему знакомому израильскому литератору и журналисту Феликсу Рахлину (1931–2020), что обязательно опубликует уже готовую статью, где эта дата будет обоснована. Об этом Рахлин сообщил в статье, опубликованной в израильской газете «Новости недели», приложение «Еврейский камертон», в августе 2017 года. Когда Красиков узнал от Рахлина о смерти Иона Дегена, он ответил ему:
«За Дегена спасибо. Я преклоняюсь перед ним как личностью, ценю как писателя, но считаю автором «Валенок» Коренева, о чем написал статью, которую не хотел публиковать при его (Дегена. — Прим. Ф. Р.) жизни. Со временем опубликую» [Рахлин, 2017].
Ну что ж, как говорится, обещанного три года ждут. Рахлин ждет. Спустя год он еще верит:
«А что как Красиков еще предъявит неоспоримые доказательства в пользу своей версии?» [Рахлин, 2018].
Правда, сомнения всё чаще приходят к нему, в письме мне от 20 ноября 2018 года Феликс пишет: «Я Красикова засыпал письмами — он всё «не рожает»…» Я тоже написал Михаилу Красикову письмо 20 ноября 2018 года с предложением страниц «Семи искусств» для его долгожданной статьи, но в тот же день получил такую же отговорку о нехватке времени.
В октябре 2019 года Рахлин начинает понимать, с кем имеет дело, и решил расставить все точки над i. Он ставит перед Красиковым ультиматум:
«Откровенно Вам скажу: не предъявив дополнительных доказательств относительно подлинности опубликованного Вами (совместно со вдовой А. К. Коренева) стихотворения „Вьюга. Ночь…“ (откуда дата написания — 1942, чем она подтверждена и т. п.) — Вы и в самом деле создали „литературную загадку“. Мне не раз довелось опровергать мнение читателей и блогеров о Вашей предвзятости. Мои возможности и доводы считаю исчерпанными. Если к маю 2020 г. обещанная Вами статья на сайте „7 искусств“ Евг. Берковича не появится, уж извините, я от дальнейшего заступничества за Вас (Вами, впрочем, не прошенного) отказываюсь» (письмо от 12.10.2019).
Оправдываясь в очередной раз недостатком времени, Михаил Красиков ухватился за презумпцию невиновности, якобы снимающей с него необходимость доказательства выдвинутого им утверждения. На этот «аргумент» Феликс удачно вспомнил бессмертный роман Ильфа и Петрова:
«Сам А. Коренев (и никто из его близких или других лиц) никогда не заявляли об авторстве Коренева, а не Дегена, — это впервые сделали Вы — и без каких-либо обоснований. Теперь Вы заявляете, будто мир имеет дело с „загадкой“. Ровно с такой же, какую чуть не запустил в мир известный О. Бендер, перед тем как послать Зосе Синицкой от своего имени стихотворение „Я помню чудное мгновенье…“ Но вовремя вспомнил, что его уже написал один раз некто А. С. Пушкин… Избави нас Бог от таких „загадок“!» (письмо от 14.10.2019).
Феликс Рахлин умер в июле 2020 года, а его ультиматум так и остался на бумаге. Надеяться, что Михаил Красиков признается в мистификации и покается, смешно. Как говорит восточная пословица, оседлавшему тигра самое страшное — остановиться. Но нам всем пора вспомнить хороший спортивный принцип: не явившемуся на поединок засчитывается поражение.
Со времени публикации «Черного алмаза», в предисловии к которому Михаил Красиков озвучил имя «второго претендента на авторство», прошло более четверти века. После смерти Иона Дегена — более трех лет. Михаил Михайлович Красиков по-прежнему уходит от обоснования сформулированной им же претензии Коренева на авторство «Валенок».
То, что ложь — это правда, доказать нельзя, но ложью можно посеять сомнения в правде. Утверждениями о «втором претенденте на авторство» Вы, уважаемый Игорь Николаевич, поддерживаете эти сомнения, которые совсем не безобидны. 15 лет назад из-за таких сомнений было выброшено имя Иона Дегена из сборника, к которому Вы, Игорь Николаевич, «имели отношение». Теперь в академических журналах появляются статьи Ваших коллег-профессоров, в которых автором «Валенок» называют только Коренева, не упоминая даже Иона Дегена [Страховская, 2015]. Из статьи в «Википедии» также следует, что Коренев — единственный автор «лучшего стихотворения о войне».
Не кажется ли Вам, уважаемый Игорь Николаевич, что эта мистификация далеко зашла и пора подвести черту? Нужно четко и без колебаний, без всяких «но» и «если», однозначно и твердо сказать: автором знаменитого стихотворения «Мой товарищ, в смертельной агонии…» является герой войны гвардии лейтенант Ион Лазаревич Деген [Деген, 1991]. Все попытки говорить о другом авторе нужно приравнять к попыткам кражи интеллектуальной собственности. Извините за резкость, но тот, кто до сих пор считает, что «вопрос окончательно не закрыт», объективно становится пособником литературных мародеров. А кто действительный автор мистификации — Коренев или Красиков, — теперь не так уж и важно3.
С уважением,
Евгений Беркович,
главный редактор журналов «Семь искусств»
и «Заметки по еврейской истории»
Фотографии Иона Дегена 1944–1946 годов из семейного архива публикуются впервые
Литература
Баевский, Вадим. 1990. Стихотворение и его автор. Вопросы литературы, № 3, с. 236. 1990.
Гроссман, Василий. 1990. Жизнь и судьба. Куйбышев: Книжное издательство, 1990.
Деген, Ион. 1991. Стихи из планшета гвардии лейтенанта Иона Дегена. Рамат Ган: б. н., 1991.
Деген, Ион. 2005. Без моих опусов литература не обеднеет. Новая газета, № 45, 27 июня. 2005.
Евтушенко, Евгений. 1988. Поэтическая антология. Русская муза ХХ века. Огонек, № 47, с. 9. 1988.
Евтушенко, Евгений. 1999. Строфы века: Антология русской поэзии. Минск: Полифакт, 1999.
Жук, Виктор. 2017. Посмертная кампания «за правду» против Иона Дегена. Семь искусств, 10(91). 2017.
Каган, Виктор. 2020. Анатомия домысла. О статье Игоря Сухих «История легенды». Семь искусств, № 8–9. 2020.
Коренев, Александр. 1983. Взморье. Стихи. М.: Советский писатель, 1983.
Коренев, Александр. 1974. Вьюга. Стихотворения. Москва: Советский писатель, 1974.
Коренев, Александр. 1994. Черный алмаз. Стихотворения. Составление Г. М. Кореневой и М. М. Красикова. Вступительная статья и подготовка текста М. М. Красикова. Харьков: Klio, 1994.
Коренева, Виктория. 2016. …ты не ранен, ты просто убит… pikabu.ru. [В Интернете] 2016 г. [Цитировано: 24 июля 2020 г.] pikabu.ru/story/tyi_ne_ranen_tyi_prosto_ubit_3822947.
Коренева, Ольга. 2000. Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары. М.: б. н., 2000.
Лазарев, Лазарь. 2006. Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне. Вопросы литературы, № 5, с. 362–365. 2006.
Рахлин, Феликс. 2017. Об одном стихотворении. Новости недели, № 4789, приложение «Еврейский камертон», август, с. 6. 2017 г., proza.ru/2017/08/11/623.
Рахлин, Феликс. 2018. Что есть истина? Заметки по еврейской истории, 10. 2018.
Страховская, Ирина. 2015. Товарищу Кореневу, поэту и человеку. Славянский мир в третьем тысячелетии, с. 234–242. 2015.
Сухих, Игорь. 2020. История легенды. О стихотворении И. Дегена «Мой товарищ, в смертельной агонии…». Новый мир, № 7, 2020.
Сухих, Игорь. 2005. От стиха до пули. В книге: Составители: М. А. Бенина и Е. П. Семенова. Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне, с. 5–54. Санкт-Петербург: Гуманитарное агенство «Академический проект», 2005.
1 Здесь Вадим Баевский немного ошибся — имя Дегена Ион, а не Иона, о чем сам Ион Лазаревич писал в «Новую газету» [Деген, 2005].
2 В тексте о Дегене здесь тоже путаница имен: в заголовке он назван Иона, а в справке Немировского — Иосиф.
3 Выражаю искреннюю признательность Виктору Жуку за помощь в подборе использованных материалов и обсуждение этого текста.
(4 оценок, среднее: 4,75 из 5)
Загрузка...
Полный текст этого стихотворения приведен в книге Виктора Астафьева «Плацдарм», посвященной переправе советских войск через Днепр осенью 1943 г. Вот что пишет Астафьев об этом стихотворении: «По фронту ходила, точнее кралась тайно, жуткая песня: мой товарищ, в смертельной агонии…». Получается, что стихотворение было известно на фронте уже в 1943 году.
Книга Виктора Астафьева – не документ, а художественное произведение, писалась она в 1992—1994 годах. Автор вставил в роман уже известное стихотворение Иона Дегена, но это никак не свидетельствует о том, что это стихотворение (песня) ходило по фронту в 1943 году. В романе Астафьева много вымышленного, как и положено художественному произведению.
Думаю, что описанные Астафьевым страшные анатомические подробности смерти людей – придумать невозможно. Это надо было видеть лично. Доверяю ему больше, чем Вам. Он там был, а вы не были.
Верить и доверять – Ваше право. В отношении стихотворения роман, написанный через 50 лет после событий, не документ. Ион Деген указал дату – декабрь 1944 года. Вот это и есть документ. И Деген там был.
После Вашего сообщения о подробностях, описанных Астафьевым, я вспомнил, что оценку его “фронтовой правде” дал сам Ион Деген, прошедший на войне все круги ада. Почитайте, сколько фактических ошибок нашел танковый ас у писателя, написавшего роман через полвека после войны: http://7iskusstv.com/2011/Nomer3/Degen1.php
Прочитал статью Иона Дегена. Оказывается, он читал этот роман Астафьева! Очень интересно, что указывая на многочисленные ошибки автора, И. Деген ни словом не упомянул это стихотворение, опубликованное Астафьевым в этом романе. Не заявил претензий на свое авторство. Это важно.
Не менее важно отметить, что Астафьев приводит стихотворение точно в авторской редакции Дегена. До этого стихотворение ходило в разных вариантах, один из них вошел в роман Гроссмана “Жизнь и судьба”, сначала в 1980 г. в Швейцарии, а затем в СССР в 1988 г. в журнале «Октябрь». Другой вариант опубликовал Евтушенко в “Огоньке”. Обо всем этом написано в статье Виктора Жука, которую я уже называл: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer11-zhuk/ Спустя 50 лет после событий вложить в уста героя стихотворение, о котором недавно узнал, дело нехитрое. А Дегену и резона не было упоминать свое стихотворение, если он говорит о недостатках романа.
Автор любого текста не будет молчать, если увидит, что его текст опубликовал посторонний человек без указания настоящего автора. Тем более, если он публично уличил этого человека в других фактических ошибках. В данном случае отсутствие претензий И. Дегена к Астафьеву по поводу этого стихотворения вызывает вопросы. Не может автор текста молчать в такой ситуации.
Не будьте так категоричны, избегайте кванторов всеобщности. Вы бы так не сделали, но нужно знать Дегена. Он не опускался до выяснений авторства там, где был стопроцентно уверен. Он даже на посягательства Красикова присвоить стихотворение Кореневу не отреагировал. Близкие к Дегену люди, даже его сын, думали, что Ион Лазаревич не знал про это. А он знал, как совсем недавно выяснилось, и не посчитал нужным сказать даже слово. Об этом будет новая публикация в “Заметках”.
Автор любого текста не будет молчать, если увидит, что его текст опубликовал посторонний человек без указания настоящего автора.
Я перечитал статью Иона Дегена в “Семи искусствах” и нашел место, где он прямо говорит о своем стихотворении, превращенном Астафьевым в песню. Вот это место: “Много ещё несоответствий, несуразностей, цитирования песен и стихов, которых не было в ту пору“. По-моему, всё ясно. http://7iskusstv.com/2011/Nomer3/Degen1.php
Посмотрел в Википедии статью о Ионе Дегене, – в ней разные варианты стихотворения. Первоначальные 8 строк своей нечеловечностью испугали даже Евгения Евтушенко, – в его переложении они звучат неизмеримо душевнее.
В 1941-ом Иону Дегену было 16 лет, – юноша вполне мог написать такое, – достаточно вспомнить, например, молодого Михаила Лермонтова.
Историю публикации стихотворения Иона Дегена можно посмотреть в обстоятельной статье Виктора Жука в “Семи искусствах”: К истории публикаций стихотворения«Мой товарищ, в смертельной агонии»
http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer11-zhuk/
Да я в общем-то и не сомневаюсь в авторстве Иона Дегена. Дело в другом, – любой взрослый вменяемый россиянин никогда и ни за что не станет претендовать на авторство этих 8 строк. Похоже, их мог породить только мальчик, трансформированный ужасами войны, – ничего не поделаешь, психика защищается, иначе не выжить.
К слову, – а в каком своем произведении взрослый Ион Деген поместил эти злосчастные 8 строк?
Неужели он ими гордился?
Нет, не гордился, более того, не считал их своими лучшими стихами. Поместил он их в сборник Деген, Ион. 1991. Стихи из планшета гвардии лейтенанта Иона Дегена. Рамат Ган: 1991. и в журнал “Заметки по еврейской истории” http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer5/Degen2.htm
Это радует, значит остался человеком, – это вызывает уважение.
Я бы добавил: остался человеком и стал Человеком (с большой буквы).
По вашей ссылке посмотрел страницу стихов Иона Дегена, – производят сильное впечатление. Похоже, никому и никогда не удастся решать за всех – кому можно жить, – Ион и такие, как он не позволят.
Ему не досталась звезда героя –
И он не представлен к грамоте.
Ион остался героем жить –
В народной памяти.
Все фронтовики, включая отца, с которыми мне удалось говорить о войне, крайне не любили её вспоминать. Нет там никакой душевности и человечности. Там они просто не выживают.
А как с Твардовским и Светловым (“Итальянец”)?
Насчет Светлова, это вы серьезно? ))
Во время Великой Отечественной Светлов был военным корреспондентом сначала газеты “Красная звезда” в Ленинграде, затем — газет 1-й ударной армии Северо-Западного фронта “На разгром врага” и “Героический штурм”. Писал стихи, листовки, очерки. Но нельзя думать, что его военная биография — написание «статеек» для фронтовых листков, были в ней и участие в танковом прорыве, и выход из Бобруского котла (с немецким генералом в качестве пленника), и рейд по Польше, и Берлин. И два ордена Красной Звезды, кстати (не считая медалей).
Насчет Твардовского вопросов нет?
Евтушенко на войне не был и мог позволить себе душевность. Что касается самого текста, то он ИМХО является едва ли не самым сильным стихотворным текстом о войне. ИМХО сильнее Гудзенко. Никаких сантиментов, увы.
https://polit.ru/news/2020/10/08/sinyavskiy/
Л.К.
А эта ссылка на статью о Синявском зачем тут, Леонид? Вы что хотели сказать?
Честный человек, судя по стихам, был покойный И.Деген, за спины не прятался.
Синявский – тоже.
Л.К.
Логично!
Прошло уже больше недели со дня выхода номера с моим “Открытым письмо”, его прочитало более 6 тысяч человек, оставили 26 комментариев. Ни один человек, кроме Old_Scientist, не засомневался в авторстве Иона Дегена, да и Old_Scientist в конце концов понял, что аргумент с романом Астафьева неубедителен. Но никто не задался вопросом: а почему вообще до сих пор вопрос авторства некоторые специалисты с профессорскими званиями и докторскими степенями не хотят закрыть? Почему не хотят признать, что существующая уже четверть века мистификация Красикова-Коренева, ничем, кроме устных уверений Красикова, не подкрепленная, не выдерживает критики и должна быть окончательно отброшена. Кому выгодна эта неопределенность, на которую ссылается профессор Сухих в статье в “Новом мире”? Почему профессор И. Г. Страховская в статье в сборнике “Славянский мир в третьем тысячелетии” вообще Дегена не упоминает, называя Коренева единственным автором стихотворения “Мой товарищ, в смертельной агонии…”? То же и в статье о Кореневе в Википедии. Может кто-нибудь объяснить, почему вопрос, ясный читателям “Троицкого варианта”, сознательно делается мутным и неопределенным?
Уважаемый Евгений Беркович, Вы наверное понимаете, что Ваше открытое письмо в ТРВ не может поставить окончательную точку в вопросе об авторе этого стихотворения. Мне было очень интересно обсуждать с Вами этот вопрос, но исключительно из любопытства. У нас здесь совершенно другие заботы, о чем Вы можете узнать из комментариев к другим статьям в соседних ветках. Всего доброго.
Конечно, я и не рассчитываю на окончательную точку. Но именно здесь такая высокая концентрация думающих и любознательных людей, что можно было надеяться, что они поймут, почему, например, проф. Сухих уже 15 лет сомневается в авторстве Дегена. Это же не случайно. Этот непроизвольный социальный эксперимент ведь что-то говорит. Я могу понять Красикова, который держится за легенду, которую сам выдумал. Но какой резон профессору Сухих так поступать? “Новому миру” поддерживать его сомнения? Профессору Страховской утверждать нечто, противоречащее правде? Есть же всему этому какое-то объяснение. Но, видно, еще не пришло время что-то сказать честно и прямо. Надеюсь, еще придет.
https://magazines.gorky.media/nlo/2011/5/fiziki-vs-liriki-k-istorii-odnoj-pridurkovatoj-diskussii.html
Л.К.