Кто автор дарвинизма?
Кто открыл, что виды трансформируются под действием естественного отбора? Ну, конечно, Чарлз Дарвин. В 1831–1835 годах он совершил кругосветное путешествие на корабле «Бигль», давшее ему обильный материал; в 1838–1842-х написал черновой вариант работы о происхождении видов; в 1844 году переписал набело и прочел его двум своим друзьям, выдающимся ученым Чарлзу Лайелю (Sir Charles Lyell) и Уильяму Гукеру (Sir William Jackson Hooker), но еще 15 лет не решался опубликовать.
Между тем в этом самом 1844 году в Англии вышло анонимное произведение, ставшее перворазрядной сенсацией и выдержавшее за последующие 15 лет 11 изданий, — «Следы естественной истории творения». Автор утверждал, что биологические виды возникали не внезапно, а постепенно, совершенствуясь с каждым разом от низших форм к высшим с человеком в конце, — и всё это без всякого вмешательства Творца (существование которого автор не отрицал, но лишал его всякого воздействия на развитие мира). Имя автора хранилось в строжайшей тайне (знали только два человека — жена и брат) и стало известно только в 1884 году, после его смерти. Это оказался шотландский издатель и просветитель Роберт Чамберс (Robert Chambers). Правда, такого понятия, как естественный отбор, у Чамберса не было, но идея эволюции была высказана.
В начале 1850-х инженер Герберт Спенсер (Herbert Spencer) выпустил ряд работ, в которых развил идеи Мальтуса о борьбе за существование и выживании наиболее приспособленных в человеческом обществе, т. е. о естественном отборе и его значении для эволюции.
Между тем «Путешествие на „Бигле“» и книга Чамберса произвели впечатление на молодого Альфреда Уоллеса (Alfred Russel Wallace), и этот бедняк в подражание состоятельному Дарвину в 1848 году отправился в четырехлетнее путешествие по Амазонке на собственные скудные средства. Но корабль со всеми собранными коллекциями загорелся и затонул. Уоллес не пал духом и совершил восьмилетнее путешествие на Малайский архипелаг (с 1854 года). В 1855 году с острова Борнео он, заболев, послал в журнал заметку, в которой высказал идею о зависимости новых видов от предшествующих. В 1858-м он снова заболел и, изложив в новой заметке закон о происхождении видов, послал эту работу на просмотр своему кумиру Дарвину. Потрясенный Дарвин пишет Лайелю: «Вся моя оригинальность… будет уничтожена». Лайель и Гукер собрали доказательства приоритета Дарвина и в 1858 году опубликовали оба материала в томе Линнеевского общества — Дарвина и Уоллеса (Дарвин в это время хоронил сына). А в следующем году Дарвин издал свою книгу «Происхождение видов» и начался дарвинизм. Даже более ранние соображения Спенсера стали называться социальным дарвинизмом.
Почему же Дарвин так долго медлил? Боялся реакции общества. А почему решился? То ли счел, что общество созрело, то ли подстегнула конкуренция. Фактически Уоллес и Дарвин обнародовали само открытие на год раньше, чем вышла книга Дарвина, и открытие их было опубликовано в соавторстве, причем без ведома соавторов. М. Д. Голубовский [1] пишет о «драме соавторства», отмечая и некоторые разногласия.
Загадочные лонг-листы
Совсем иной аспект «драмы соавторства» можно наблюдать при чтении современных статей по естественным наукам в престижных журналах. На днях одна статья по физике, опубликованная в Physical Review Letters [2], в очередной раз побила мировой рекорд — у нее оказалось 5154 соавтора. 24 страницы из 33 отдано лишь под список авторов и их аффилиаций! (До этого рекордсменом считалась статья 2008 года, у которой около трех тысяч соавторов [3].) Речь идет о совместных работах двух коллабораций ATLAS и CMS (это важнейшие детекторы Большого адронного коллайдера) — ученые из десятков стран и институтов получи-ли самое точное на нынешний момент значение массы бозона Хиггса. Казалось бы, всё оправданно, но подобные статьи всё равно ехидно зовутся «братскими могилами» и подвергаются изрядной критике, если в число соавторов включаются, например, лаборанты, студенты или волонтеры, помогающие исправлять мелкие ошибки.
У гуманитариев так, конечно, не бывает. Но и у них кучи соавторов зачастую плодятся в больших количествах — в книгах. И хорошо, когда соавторы расписаны по главам: ясно, кто что писал. Ведь у каждого из нас в голове есть четко ранжированные списки коллег, мы знаем, кому можно верить на 100%, кому верить с оговорками, кому верить не надо. Но так четко всё расписано далеко не всегда. Кроме того, списки могут быть не алфавитные, тогда сначала идут маститые — начальство, академики, организаторы, а далее уже по алфавиту. Очень редко это означает реальное участие этих маститых в написании книги, чаще — общее руководство, даже не редактирование, а вычитывание, контроль. Никакие они не авторы, и это всем понятно. С таким же основанием можно включить в соавторы всех выходящих научных книг ректора университета, директора института, президента академии, министра. Иногда и включают.
Поскольку в некоторых статьях участники коллектива — мои знакомые, о которых я точно знаю, что они не могут быть соавторами этого открытия, так как не имеют никакого отношения к такой-то науке, да при этом еще стоят в середине списка (значит, не начальство!), я начал с того, что проследил долю участия каждого из них. Да, некоторым образом они причастны. Это видно из текста. Кто-то из них выполнил необходимый анализ, другой оказался правообладателем нужных материалов, третий — соавтор экспертизы определенных объектов. Экспертиза и анализ приложены, авторство указано. А в общую шапку зачем?
Массовкой назвать их вроде невежливо. Но они не имеют никакого отношения к идее работы, к аргументации, выводам. Они, безусловно, заслуживают упоминания, но в приложениях, в ссылках, в библиографии. Какая разница между теми работа-ми, на которые настоящие авторы ссылаются в библиографии, и теми приложениями, в которых данные публикуются не отдельно, а как заключения экспертов? Тут авторство только на это приложение. За всю остальную работу автор приложения не отвечает.
Кстати, в разных науках есть разные традиции указания последовательности соавторов, но они не жесткие. В биологии — одно, в астрофизике — другое. Первая фамилия или несколько фамилий в списке могут принадлежать действительным авторам работы. Это их идея, их выводы, их ответственность, их заслуга. Последний в списке, скажем, руководитель коллектива, он добывает и получает гранты, распределяет их, ведет переписку, словом, отвечает за менеджмент. К самому исследованию он отношения может не иметь. Я бы считал, что упоминаться в числе соавторов такой не должен, как не должен упоминаться любой директор. Это не его статья. Это статья его подопечных.
Что делать?
Почему же авторские коллективы стали непомерно разрастаться, включая всех причастных даже косвенно к работе? Обычное объяснение: современная наука стала сложной и коллективной по природе. Без коллективного труда теперь не обойтись. Без всех этих экспертов и правообладателей не было бы открытия. Но и в прошлом можно перечислять тех, кто помогал первооткрывателям: Спенсеру надо было включить в соавторы своего секретаря Дэвида Дункана, Уоллесу — своего помощника Генри Бэйтса, Дарвину — своих консультантов и друзей Лайеля и Гукера. Более поздним авторам — машинисток и библиотекарей. А нынешним — еще и программистов, без которых не было бы открытия. Да уж давайте тогда включим и врачей, и поваров, и жен… На мой взгляд, это не драма соавторства, а размывание авторства.
Тут сказалось несколько моментов.
Во-первых, в связи с развитием наукометрии, рейтингов, индекса Хирша и т. п. сотрудникам научных учреждений необходимо набирать большое число публикаций в престижных изданиях. Не включишь помощников и обслуживающий персонал (не говоря уж об администраторах) в число равноправных соавторов — не получишь от них помощь. А ведь решается это просто: среди лаборантов, экспертов, директоров и т. п. надо проводить свои рейтинги, оценивать их отдельно.
Во-вторых, ультралиберальная и ультрадемократическая идея равноправия всех участников научного процесса, процесса исследований, получила большое распространение на Западе. Все мы эйнштейны и лобачевские, только одним повезло, а другим — не очень, но если всех поставить в равные условия, то вот-вот открытия посыплются, как из рога изобилия. Организаторам науки невдомек, что тем самым мы затираем Эйнштейнов и Лобачевских.
В-третьих, недостаточно развиты те разделы права, где сформулированы критерии интеллектуальной собственности. Традиция разбухших авторских коллективов еще молода, конфликты не накопились. Но они грядут непременно. На приоритет и денежные выгоды от авторства начнут претендовать люди, причастные к открытиям лишь косвенно — через боковые приложения и очень частные детали.
Думаю, что уже сейчас нужно четко делить работников, причастных к научному открытию, на авторов научной идеи с ее разработкой и вспомогательных участников, поставлявших для первых материал, отдельные анализы, экспертизу и т. п. Есть авторы и те, кого авторы благодарят.
1. Голубовский М.Д. Дарвин и Уоллес: драма соавторства и несогласия // Вестник ВОГиС. 2009. Т. 13. № 2. С. 321-335.
2. https://journals.aps.org/prl/abstract/10.1103/PhysRevLett.114.191803
3. http://iopscience.iop.org/1748-0221/3/08/S08004/
Иллюстрации: «Википедия»
Загрузка...
Дмитрию Бородину – спасибо!
Я бы сказал, что взаимоотношение смежников бывает очень разным. Два примера из собственного опыта.
1.Теоретики и экспериментаторы. Бывает, что теоретик разрабатывает некую концепцию и подряжает экспериментаторов ее проверить. А бывает, что экспериментары разрабатывают задачу и делают открытие. А от теоретика нужно только красивое обоснование. И бывает, когда те и другие вместе ищут подходы к решению проблемы.
2. Химики-синтетики и фармакологи. Мне часто нужен синтез разных соединений. Я могу прийти к химику, показать ему структурные формулы и заплатить за работу. Он часто даже знать не знает, для чего мне эти вещества. Разумеется, в этом случае химик просто наемный работник и не соавтор. А могу прийти к химику как к коллеге. Разъяснить свою задачу, заинтересовать его вместе с ним решить, какие конкретные химические структуры нужны для решения. Он найдет возможность все это сварить. Разумеется, в этом случае химик будет соавтором.
Детали всех этих взаимоотношенний знают только сами члены коллектива. Поэтому их решение о дележе соавторства не должно в общем случае оспариваться посторонними людьми. бывают и исключения, когда явно видны коррупция, кумовство или давление на авторов. Но подобные дела требуют индивидуального разбора.
Поддерживаю ЛСК в том, что авторство конкретного произведения должно быть индивидуальным. Другой вопрос – степень собственного вклада автора в то, что он написал. Не беря в расчет вопиющие случаи плагиата, такое участие можно расположить на шкале, где крайними точками будут – “компиляция” и “оригинальное открытие”. Причем если история науки показывает огромное число примеров первого – компиляций, то у каждого великого открытия со временем обнаруживается помимо конкретного автора множество предшественников и “соавторов”. Таким образом, абсолютно оригинальное исследование или открытие как будто бы недостижимы. Денни прав, что несколько исследователей могут договориться о соавторстве или прочих формах сотрудничества. Однако тысячи авторов для одной работы – это уже просто троллинг. Такие статьи лучше вовсе не подписывать именами, а обозначать в духе советских заголовков “От редколлегии”, “Группа товарищей” и т.п. Или же энциклопедические статьи, в которых сообщаются общие сведения без какой-то новизны, безусловно, написанные конкретным специалистом (или несколькими авторами), зачастую имени автора не содержат. В остальных случаях авторство обозначается вполне конкретно. Для всего остального очень давно изобретены ссылки, которые также индексируются и влияют напрямую на рейтинг исследователей.
Денни:
“их решение о дележе соавторства не должно в общем случае оспариваться посторонними людьми. бывают и исключения, когда явно видны коррупция, кумовство или давление на авторов”.
Даже в случаях соавторства двух представителей разных наук хорошо, если они оговаривают сферу ответственности каждого или она ясна из их специальности и аффилиаций. Не только потому, что может возникнуть надобность выяснить меру участия каждого в открытии при награждении, но и потому, что может потребоваться знать ответственность каждого за фатальную ошибку. Когда же участвуют десятки, сотни и тысячи ученых, дело приобретает характер полнейшей неразберихи. Все прекрасно понимают, что все эти тысячи людей авторами открытия не являются. В лучшем случае они к нему причастны, но в очень разной степени. К Вашим открытиям, Денни, причастны в какой-то мере все работники Вашей лаборатории, включая уборщиц. Но если Вы их всех включите в свои публикации как соавторов, это будет очень благородно, но не умно и не полезно. Полагаю, что Вы и свою докторскую степень не распределяете среди них.
Так в этом и дело. Мои соавторы это те люди, с которыми я по собственному желанию готов разделить и похвалы и пинки. Правило, которому я (и все окружающие) следуем состоит в том, что в соавторы могут включаться те люди, работа и результаты которых описаны в статье. Поскольку я труд уборщиц не упоминаю, они автоматически не могут попасть в соавторы.
В остальном все зависит от конкретных взаимоотношений. Примеры их разнообразия я приводил. На самом деле разнообразие ситуаций гораздо больше.
Если я, например, хочу застраховаться от ответственности относительно чьих-то ошибок, я публикую свои результаты ОТДЕЛЬНО.
Но вот чего я не допущу в любом случае, так это указаний со стороны, кто должен и кто не должен быть соавтором наших работ. Мнение посторонних людей ничтожно. Право обсуждать со мной правильность или неправиьность соавторства надо заслужить.
Лёня:
“Если же ни соавторы, ни рецензенты ни редактор не посчитали необходимым указать кто из авторов чего сделал, стало быть, никто никому ничего не должен”.
– Но все они должны библиографам и читателям, потому что они скрывают, кому именно принадлежит открытие и кто отвечает за ошибки в каком месте работы. БРИН – это не аббревиатура коллектива. ГЕЙТС – тоже. Хотя с ними несомненно работали коллективы.
Как раз наоборот. Читатели и библиографы в долгу у авторов, поскольку авторы дают им информацию (а то и открытие), а не наоборот. Кроме того, если соавторы не указывают вклад друг друга, они это делают вполне осознано, потому что сами не хотят этого делать, хотя возможности для этого у них есть всегда везде. Поэтому, даже если публикационная система попытается им навязать необходимость указывать вклад везде – там, где раньше вклад не указывался, будут просто формальные отписки.
Здесь мы 100% сходимся. Рад.
Брин и Гейтс – владельцы коммерческих предприятий. Коллективу они платят свои деньги по коммерческим расценкам. То есть они за честную плату ПОКУПАЮТ права на использование результатов труда наемных работников. Если вы будете также платить смежникам за экспертизы, никаких претензий на соавторство у них не будет.
Денни и Лёня – за произвол сложившихся авторских коллективов, надеясь, что они-то всегда будут в этих коллективах управляющими. Что они-то и будут решать, кто автор, а кто не-автор. Поэтому они против общих правил.
Денни: “Здесь мы 100% сходимся. Рад”.
А вот это уже прямой переход на личности. Грубо и недостойно. Фи.
Те “общие правила”, которые проповедует ЛСК, аккурат в пользу “управляющих”, которые могут загонять своих не столь маститых и влиятельных коллег в приложения. При этом сваливая ответственность за возможные ошибки именно на них. Статья, выполненная большим коллективом, попадает в хороший журнал и получает высокий рейтинг именно за счет комплексного подхода и масштаба работы. ЛСК хочет, чтобы пряники в виде авторства получили пара-тройка боссов. В то же время ответственность за возможные проколы будут нести именно конкретные авторы многочисленных “приложений”.
Денни видит различие между произволом и свободой. Произвол – это когда кто-то пытается навязать нам что-то извне. Свобода, это когда мы никому ничего не навязываем, а выбор для себя делаем сами.
Вмешиваться во взаимоотношения внутри научного коллектива, это то же самое, что вмешиваться в отношения в семье. Вводя общие правила вроде домостроя или непременного и абсолютного равенства. Такое вмешательство допустимо тогда и только тогда, когда есть признаки состава преступления.
Еще раз повторяю: не хотите делиться славой и приоритетом со смежникамии и коллегами – публикуйтесь отдельно. Тогда вопросы приоритета и ответственности будут решаться автоматически. В чем проблема? Будете ссылаться на их данные как на внешние источники. В этом случае Вы и за их ошибки никак не отвечаете.
Есть еще вариант: если хотите привлечь смежников без соавторства – оплатите им работу по коммерческим стандартам. Когда фармацевтические фирмы заказывают нам исследования, так и происходит. Мы сделали работу, получили деньги. Результат нам не принадлежит.
Но нет, Вы хотите, чтобы коллеги работали из любви к науке, пряники за всех получали Вы, а ответственность за ошибки лежала бы на них. Это модель барина с холопами. Именно это Вы хотите навязать нам (людям, которые ровно ничего Вам не должны) как общие правила.
Правила включения в соавторы существуют и часть из них общие, но далеко не все, поскольку научные работы и коллективы бывают оооочень разные.
Решать кто автор, а кто не-автор будут, надеюсь, не управляющие, а авторские коллективы: «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон» (Ц).
да у нас чаще по принципу “я начальник- ты дурак” соавторство строится.
Да и от соавторства не зависит ничего.
Если аспирант будет записан в одну статью с Фортовым, то как вы думаете, чьей будет считаться эта статья?
Так что никакого значения не имеет вся эта щепетильность на фоне феодализма.
Статья всегда того, кто первым автором стоит.
Первым автором должен быть тот, кто статью собственно написал.
Нормальный начальник ставит свою фамилию последней.
Именно так на западе и оценивается: кто первый и кто последний. Роль остальных нуждается в прояснении.
У нас не так. Первым идет тот, кто сделал основную массу экспериментов. Часто аспирант или постдок. Начальник обычно статью и пишет. Он идет последним.
Как мне однажды написал известный украинский археолог С.Н. Бибиков: время покажет, кто настоящий автор
а модель “барина с холопами” повсеместно реализуется не зависимо от “челяди”, перечисленной в статье. У меня именно такой научный руководитель и был – просто вписывался в статьи, в которых даже смысл некоторых слов не знал.
Обязательно первым)))
И нужно сказать, что цели своей достигал. Его так и воспринимали, как человека, который все это придумывал, создавал и т.п. Только вот прочел он некоторые вещи лет через 10, после того, как они были опубликованы. И мне всегда жалко таких людей. Это все равно, что прийти в Лувр и вместо великих полотен заниматься рассматриванием открыток с их изображениями.
По поводу общих правил соавторства. Если в статье используется неопубликованная информация, авторы обязаны договориться с правообладателем данной информации либо о соавторстве, либо о других условиях её использования, а также о необходимости и форме обозначения вклада соавторов в работу. Все договорённости должны быть, естественно, «при полном непротивлении сторон».
Денни и Лёне.
Распределение грантов – одно, а распределение авторства – другое. Не надо наводить тень на плетень.
Возможно, в лаборатории Денни всё решается голосованием лаборантов, но в большинстве случаев решает завлаб. Поэтому требование завлаба предоставить людям самим решать, кто считается автором, означает на деле претензии предоставить это завлабу (директору, начальнику). А решать должны закон и общее правило.
Если завлаб чудак на букву мэ, никакие законы и правила от произвола с соавторством не застрахуют, по причине того, что в лабах таких чудаков обычно царят весьма специфические интимные взаимоотношения. Если же руководитель адекватный, ему самому зазорно быть посмешищем коллег, влезая соавтором во все публикухи. Так что, проблема не в правилах соавторства, которые существуют и работают в нормальных коллективах, а в качествах научных руководителей.
Вы пытаетесь переменить фронт по ходу дела.
Исходно Вы жаловались на раздувание списков соавторов, на то, что “ультралиберальная и ультрадемократическая идея равноправия всех участников научного процесса, процесса исследований, получила большое распространение на Западе.” На затирания организаторами науки талантов.
А теперь пытаетесь выступить в роли защитника обиженных и угнетенных произволом завлабов. Напомню, что те правила, которые Вы хотите ввести, отсекают большинство участников научного процесса от полноправного соавторства. То есть просто являются узаконенным беспределом.
В естественных науках все вполне разумно. 99% публикаций в естественных науках являются изложением результатов исследований в форме статьи. Поэтому те люди, результаты которых описаны в статье, являются полноправными соавторами. И аспиранты спокойно публикуются вместе с боссами. Ни одна статья не выйдет в печать без подписи аспиранта, делавшего работу. Эта общепринятая практика является надежной защитой от произвола всяческих боссов.
Что до введения строгих формализованных правил, то это ровно такая же бессмыслица как любая регламентация процесса научного поиска.