Вальтер Беньямин пишет, что настоящие игрушки — это как бы вложенные друг в друга миры. Только немцы вкладывают одно в другое сюжетно: «Немецкая индустрия игрушек наиболее интернационализована — крошечные кукольные и животные миры, крестьянские комнаты в спичечном коробке, Ноев ковчег и овчарни, которые производят в деревнях Тюрингии и Рудных гор, а также в окрестностях Нюрнберга». Одним словом, немецкая игрушка — кукольный домик или ясли, само ощущение жизни здесь и сейчас, мир в коробке и из коробки. Это одновременно чувство дома и чувство участия в этом доме, это умение увидеть окрестности, смотря просто на забавные фигурки и забавный быт…
Метка: детство
Про холодную и горячую войну
Между прочим, по всему миру снова повеяло пожаром и гарью. Самое время вспомнить про холодную войну. Кто забыл — тот сам виноват. Разумеется, в детстве про холодную войну я не слышал, но жизнь была устроена так, что требовалось вооружаться. Пацан без оружия — эквивалент жалкой девчонки, которой пристало играть лишь в дочки-матери. А какая из меня, к чёрту, дочка или мать?! Я настоящий мужчина, только пока маленький, так что был вооружен на славу. Сначала у меня завелся кортик с алюминиевым лезвием, которое пряталось в красивые ножны…
Школа в Швеции глазами русской бабушки
Со Швецией я знакома давно, свыше пятнадцати лет. Эта скандинавская страна многим отличается от России — государственным устройством, культурой, семейными устоями, традициями и т. д. В стремлении узнать больше об истории и жизни шведов я посещала множество разных музеев, памятных и интересных мест в Стокгольме и его окрестностях, даже написала об этом серию заметок под названием «Стокгольмская сказка». Очаровала меня тогда шведская столица, что и не мудрено — ведь с ней было связано мое первое длительное пребывания за границей.
Про Рафу и Витю
Между прочим, сразу после той давней войны жили-были два друга — Рафа и Витя. Рафа был евреем, а Витя — русским, но оба обитали в одной и той же коммунальной квартире. Ребята учились в одном классе и получали одинаковые пятерки, которые приятно круглились в дневнике. При сборе макулатуры Рафа делился с Витей залежами газет. Витин же папа работал в домоуправлении и делился с нашими друзьями проржавевшими трубами, так что и по сбору металлолома Рафа с Витей ходили в передовиках. Обоих ставили в пример как образцовых пионеров.
Про дачу — 2
Мама приезжала на дачу только в субботу вечером — до пятидневки еще не додумались. Встречать ее на автобусную остановку, расположенную на вершине холма, я выходил заранее. По пути собирал землянику на обочине дороги и нанизывал ягоды на травинку, которая становилась похожа на нарядную нитку с дикарскими бусами. Я был в замызганной майке и черных потертых сатиновых шароварах, мама — в жакете и клетчатой авантажной юбке, выглаженной в расчете на заинтересованного горожанина…
Про дачу
Между прочим, я родился в 1951 году в Москве, там и ходил в школу № 59 в Староконюшенном переулке. Мне неплохо жилось в городе, но счастье наступало летом. После стужи, темени, весеннего авитаминоза и школьной муштры — три месяца солнца и свободы. Нигде в мире нет таких длинных каникул, за которые преподанные тебе науки забываются столь прочно. Зато это время дарило ощущение такого огромного счастья, которого тоже нигде не сыскать…
Про детей
Между прочим, в моем счастливом детстве мы снимали дачу в подмосковной Истре. Неподалеку от нашей халупы, за булыжной дорогой, уважительно называемой «шоссе», круглился холм. На его плоской вершине застоялась кирпичная больница, где врачевал Чехов. За больницей покоилось кладбище…
Про книги
Между прочим, книги — существа благодарные и отвечают на любовь любовью. Но здесь нужно не зазеваться: обступят и закружат голову. Когда мне доводится пожить пару неделек одному, книги немедленно переселяются ко мне на постель и теснят тело, которому не распрямиться в полный рост. Но сплю я всё равно крепко, потому что на книжную пыль у меня нет аллергии…
Лето все-таки кончилось
У Виктора Пелевина в 1991 году в его первом сборнике «Синий фонарь» появился небольшой рассказ «Онтология детства». Скорее и не рассказ вовсе, а своего рода квазифилософское эссе — в нем нет никакого действия, лишь «пещера Платона», явленная маленькому заключенному. «Онтология» чем-то напоминает «роман» Александра Пятигорского «Философия одного переулка» (1989), написанный также от лица «по-взрослому» философствующего мальчишки. В предуведомлении к нему сам Пятигорский справедливо предупреждает читателя, что он вовсе не писатель, а философ…
«Сейчас он где-то там, в бесконечных мирах граней Великого Кристалла»
1 сентября ушел из жизни детский писатель Владислав Крапивин, на книгах которого выросло не одно поколение россиян. Публикуем подборку откликов из социальных сетей.
Мальчики иных веков
К столетию со дня рождения Павла Когана его внучка Любовь Сумм издала замечательную книгу — все стихи поэта, включая самые ранние, полудетские, никогда не публиковавшиеся; несколько отрывков из воспоминаний; обширные комментарии и послесловие. Очень странно звучат в этом контексте свидетельствующие о старости слова — «столетие», «внучка», — потому что книга совсем не об этом…
Инопланетяне в аудитории
Накануне 1 сентября мы обратились к нашим постоянным авторам с просьбой поделиться своими мыслями и чувствами о предстоящем учебном годе. Анна Мурадова, канд. филол. наук, ст. науч. сотр. Института языкознания РАН: Наступает новый учебный год, и мне, как и любому преподавателю, пора думать, как построить очередной курс лекций, чтобы они были восприняты двадцатилетними студентами. Любовь Борусяк, социолог, доцент факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ ВШЭ: Перед началом учебного года всегда немного волнуюсь. Каждый новый курс немного отличается от предыдущих…