Ровно 35 лет тому назад (в демографии это больше, чем расстояние между поколениями), в 1979 году, издательство «Наука» выпустило тиражом в 4 тыс. экземпляров установочный том «Методологические проблемы общественных наук».
Ответственным редактором значился академик Леонид Федорович Ильичёв, известный идеолог, побывавший и главным редактором газеты «Правда», и членом ЦК, и секретарем ЦК, словом, тот еще академик (окончил Северо-Кавказский коммунистический университет и Институт красной профессуры). Наукой он занимался с цековских высот.
Это было глухое время. Напугавшие советскую власть события были далеко позади: со времени Новочеркасского расстрела прошло 17 лет, с «Пражской весны» и советских танков в Праге-11. Грядущее было темным. Стабильность казалась незыблемой, хотя до смерти Брежнева оставалось 3 года, до смерти Андропова — 5 лет, до падения Берлинской стены — 10 лет, до крушения советской власти и развала Советского Союза — 12. А вот до интервенции ограниченного контингента советских войск в Афганистан и начала 10-летней Афганской войны оставалось всего несколько месяцев (вой-на завершилась в год падения Берлинской стены). Словом, перед самым началом афганских событий, сорвавших разрядку международной напряженности, вышел том.
В главе, открывающей том, из сносок 12 — на классиков марксизма-ленинизма плюс 2 на самого Ильичёва и Плеханова (итого 14), 5 — на коллективные труды и монографии типа «Ленинской теории отражения», 5 — на других русскоязычных авторов, 2 — на партийные журналы, одна — на англоязычного автора. В этой главе содержится любопытная и весьма враждебная нацеленность на «одну тенденцию, с которой приходится встречаться чаще других. Речь идет о намерениях некоторых ученых обосновать автономность, а нередко и полную независимость методов специальных общественных наук по отношению к общефилософской методологии, а еще конкретнее — к историческому материализму» (с. 19). Признаюсь, я четко ощущал, что копье товарища Ильичева нацелено прямехонько на меня. Ведь именно эта тенденция, ему враждебная, составляла суть моих занятий теорией археологии в то время.
Том представлял собой материалы Всесоюзной конференции 1977 года. Над томом работал многолюдный авторский коллектив, большей частью имена, ныне в науке неизвестные. Но есть и выдающиеся личности. Главу вторую раздела V, названную «Методологические проблемы археологии» (с. 338–346), писал академик Борис Александрович Рыбаков, возглавлявший много лет советскую археологию.
Сейчас интересно взглянуть на те методологические принципы, которые он сформулировал для советской археологии в столь ответственном томе. Как они выглядят чуть больше чем поколение спустя.
Прежде всего, Рыбаков декларирует: «…Дореволюционная отечественная археология оставалась в рамках вспомогательной исторической дисциплины», тогда как восприятие археологами марксистско-ленинского мировоззрения создало «по существу, новую науку, занявшую почетное место в системе исторического знания. Она перестала быть вспомогательной дисциплиной, «довеском» истории, а стала рассматриваться как одна из исторических наук» (с. 338). Эта идея была введена в обиход не Рыбаковым, а его ментором и конкурентом Артемием Владимировичем Арциховским в развитие старой, еще дореволюционной традиции. Арциховскому принадлежит девиз: «Археология — это история, вооруженная лопатой». Такой дубликат истории отвергал источниковедческий статус археологии и открывал путь к безудержному политическому конструированию в археологии взамен разработки вещественных источников истории. Действовал принцип: выносить на публику не голые факты, а факты с интерпретациями. Но разработка фактов требует много усилий и места. Поэтому на деле публиковались не интерпретации вдобавок к фактам, а интерпретации вместо фактов.
Ущерб от этой установки был слишком велик, Рыбаков не мог этого не почувствовать. В конце главы он внес предложение, подготовленное его замом Юрием Николаевичем Захаруком: учредить «археологическое источниковедение» (с. 340). А что еще есть в археологии, кроме источниковедения? Ныне источниковедческий характер археологии признан в российской науке. Общие исторические проблемы решать не ей, это дело синтеза дисциплин и задача истории, хотя археология и вносит существенный, иногда важнейший вклад в такие решения, и чем древнее эпоха, тем больше.
В конце главы академик возвращается к этой теме, чтобы отметить «некоторые тенденции ущербного понимания предметной области, задач археологии» (с. 341). Он не называет фамилии археологов, от которых исходят «ущербные тенденции», — то ли не хочет позорить их перед широкой публикой, то ли не хочет популяризировать их, называя их «ущербные» имена в столь важном обсуждении. Первая «ущербная» тенденция компромиссна: она рассматривает в качестве самостоятельной науки только первобытную археологию, а античную и средневековую — как вспомогательные дисциплины. Я понимаю, что филиппика по этому поводу была направлена против специалиста по палеолиту (очень яростного коммуниста, про-исходящего из крестьян-бедняков) Александра Николаевича Рогачёва, известного существенным вкладом в российскую школу палеолитоведения. Вторая тенденция проявилась, естественно, «в стремлении ограничить задачи археологической науки только ее источниковедческими исследованиями» (с. 341). Ну, тут камешек был в мой огород, а со мною были согласны другие исследователи (умерший недавно Михаил Васильевич Аникович и другие), а сейчас это получило общее признание, по крайней мере по факту.
На этом методологические соображения, собственно, у Рыбакова оканчиваются. Теоретическая часть заняла всего полстраницы, критика «ущербных тенденций» — еще полстраницы. Дальше идет изложение достижений советской археологии, которыми она обязана марксизму-ленинизму.
Академик превозносит марксистско-ленинское учение, но делает это крайне неловко. Он заявляет, что учение о социально-экономических формациях «само было в известной части своей основано на изучении археологии» (с. 339). Ни в какой части оно основано на археологии не было, поскольку Маркс и Энгельс в известной мере опирались на Льюиса Генри Моргана, а Морган — это не археолог, а культурный антрополог или этнограф. В рассуждении о прогрессе Маркс попытался опереться на археологию, имея в виду идею о трех веках (каменном, бронзовом и железном). Он утверждал, что эта идея родилась как признание смены материала орудий. Но это признание было у древних римлян (Тит Лукреций Кар), вовсе не археологов; археолог же Кристиан Юргенсен Томсен в первых десятилетиях XIX века строил свои выводы о трех веках не на смене материала, а на смене комплексов для орудий с режущим краем. Смена материала — это не принцип, а вывод. Так что Маркс ошибся: судил об археологических исследованиях издалека.
Что же внес марксизм-ленинизм в отечественную археологию, если верить Рыбакову?
По красноречивому выражению академика, «самым серьезным несчастьем историков была огромная многовековая «пустота», предшествовавшая Киевской Руси. <…> Археология же заполняет эту пустоту и раздвигает на целое тысячелетие хронологические рамки проблемы». Теперь эту пустоту заполняет «подробный показ быта славян, носителей так называемой зарубинецкой культуры», а за ней следует «богатейший археологический материал о славянской черняховской культуре II-V веков» (с. 339). А что, эти культуры Украины и Молдавии не были известны до внедрения марксизма-ленинизма в археологию? Да нет, были открыты и известны за полвека до Рыбакова. Но археологи спорили об их этнической принадлежности. А сейчас, особенно усилиями Марка Борисовича Щукина, доказана принадлежность черняховской культуры германской народности готов, а зарубинецкие остаются спорными. Подлинно же славянские культуры пражского типа VI-VII веков Рыбаков в 1979 году в своей тяге заполнить тысячелетнюю брешь не замечал, хотя они уже были открыты.
Говоря о славянских верованиях, Рыбаков пишет: «Особенно интересен четырехгранный идол, далекий предшественник знаменитого Збручского Святовита…» (с. 340). «Збручского Святовита» он десятилетие спустя будет трактовать как изображение бога Рода — главного бога восточных славян в языческое время. Между тем Святовитом Збручский идол не был (тот в Польше и выглядел не так), Родом — и того меньше: Род в словесных источниках славян почти не упоминается, это ошибка древних переводчиков с греческого. А Збручский идол, по всем данным, которые я мог собрать, никак не укладывается в систему русских памятников, да и вообще вызывает у современных археологов обоснованные подозрения в том, что это изделие романтиков XIX века.
Очень красноречиво замечание академика о происхождении русской государственности: «Вся проблема подготовки и рождения первого государства восточных славян со столицей в Киеве решается сейчас на основании археологических данных, позволяющих проследить тысячелетний процесс вызревания государственности в разных исторических условиях» (с. 339). И всё. Далее речь о татарском нашествии. Вам ничего не бросается в глаза? Мне бросается. Ведь тут полностью отсутствуют эскапады по поводу зловредной «норманской теории» и осуждение скрытых и явных «норманистов», подрывающих устои русской науки. И это у такого ярого антинорманиста, как Рыбаков! А дело в том, что под давлением новооткрывающихся фактов Рыбаков ближе к 1980-м годам смягчил свой прежний антинорманизм, стал писать о захвате варягами власти в Киеве, о «варяжском периоде» в русской истории. Некоторое воздействие произвела на него, возможно, и «варяжская дискуссия» 1965 года в Ленинграде, и первая сводка (1970 года) скандинавских древностей на территории Древней Руси.
В числе достижений советской археологии, конечно, упомянуты (с. 341) две величественные затеи академика, обе в развитие идеи археологического источниковедения. Первая — это издание «Свода археологических источников СССР», над которым он заставил трудиться всех археологов страны. Предполагалось выпустить за 15 лет 150 томов, в которых систематически описать и иллюстрировать всё археологическое наследие, открытое за два века полевой работы. Это грандиозное и, несомненно, нужное дело, но Формозов и другие указывали: а) в 150 томов никак не уложиться, б) сил института и издательских мощностей страны и на 150 томов не хватит. Так и получилось. За 15 лет вышла малая толика, за 30 лет -83 тома, а дальше застопорилось. Рыбаков выдвинул еще одну идею: издать полный коллективный обобщающий труд по археологии СССР, со всеми интерпретациями. Было предложено 16 томов, позже число увеличили до 20. Авторы работали параллельно. За 10 лет вышли 12 томов, но многие устарели еще до своего выхода. Всё накрылось в 1990-е годы. И всё же это было реальное организационное достижение академика Рыбакова, но оно никак не было связано с его методологическими установками, скорее противоречило им: ведь оно подчеркивало источниковедческий характер археологии.
Когда я слышу новости о всероссийской затее единого учебника российской истории, в котором будут на государственном уровне решены все ее проблемы, даны все нужные установки по воспитанию и т.п., одобрены на высочайшем уровне, то я возвращаюсь к методологическим установкам талантливейшего и полного энергии академика Рыбакова в весьма начальственном томе (солиднее по тем временам некуда) и смотрю, какой из этого всего получился пшик.
Меня другое пугает — количество людей, даже здесь на сайте ученых, которые считают что единый учебник нужен!
Вот что страшно.Тоталитарное мышление — оно в любой области есть тоталитарное мышление. Когда не самостоятельное мышление стараются развивать, основываясь на знании логики ( а ее интересно у нас — преподают?) и сравнении различных гипотез, версий, теорий. Это ведь отчего идет, зачем так многим людям нужен единый учебник? — потому что они думать самостоятельно не умеют и им нужны ценные указания (властей, начальства, гуру, академиков и др.) А без этих указаний встречая разные версии, разные гипотезы у человека не умеющего думать самостоятельно, не владеющего научным методом, только два варианта — верить всему или не верить ничему. Собственно отсюда растут и все беды нашего научного сообщества с расцветом в народе фолк-хистори, лже-науки, культов ведьм и колдунов, изучения НЛО, алхимии и астрологии…
Когда смотришь на то, как наш дорогой ЛСК описал в своих статьях и книгах феномены (бывало и культы), скажем, Макса Вебера или Мирча Элиаде, то понимаешь, что видишь настоящее чудо, чудо по широте исторического охвата предыстории феномена и его послеистории, по его влиянию на самые различные общественные круги в разных странах и периодах, по воздействию этих феноменов на научные и писательские круги…
С персональной странички ЛСК на сайте, указанном в Википедии, можно легко скачать полную библиографию трудов ЛСК,в которой до тысячи позиций. На некоторые книги были опубликованы отзывы, некоторые из них также указаны там.
Но аппетит приходит во время еды, вот если бы в этой полной библиографии появилась работа, не отзыв на отдельную книгу,а про весь феномен ЛСК, не уступающая ни в чем тому, как ЛСК разделался с Вебером, Элиаде, Блаватской, Рерихом и некоторыми другими… Мечты, мечты…
Единый учебник, якобы утвержденный большинством голосов (или не якобы) нужен вертухаям и их потомству. Согласно ему все посаженные в 1934 — 37 гг. (и раньше, да и позже) однозначно виновны — и зачем их было реабилитировать прижизненно и посмертно? А если реабилитанс справедлив, то как можно тосковать по такому учебнику? Ведь как его ни сочиняй, какими фиоритурами ни украшай, а всё будет «Краткий курс».
Эх, товарищи… Есть опасения, что все благие разговоры про многовариантность учебников истории будут ровно до тех пор, пока у человека не обнаружится собственного мнения по какому-то вопросу. А как только такое мнение обнаружится, все плюралисты и либералы начнут выкорчевывать ересь с завидным фанатизмом. И вообще, все рассуждения о много- или одновариантности в трактовке исторических событий на 99% зависят от собственной точки зрения (в том числе и политической). По поведению людей здесь на сайте это очень хорошо видно.
Чтож вы какие пугливые? Выкорчевывать и не принимались, а вы уже в приступе паранойи? Вслед за своим загребным.
Может от того, что кроме вранья, от нелибералов, в истории ничего нет?
Ну да, конечно. Я прекрасно помню 90е годы. Все это было в полный рост. Вопли о либерализме и многовариантности всегда исходят от оппозиции. А стоит добраться до власти, то начинается выкорчевывание «неправильных». Во имя свободы, ессно. Это вообще в истории повторяется с завидным постоянством. Победившая революция устраивает такой террор против инакомыслия, которого тирану не придумать.
Враньё. Как раз в 90-е и началось удушение свободы слова, печати, собраний. В том числе и истории в школе. А ещё больше в институтах.
Профессорско-преподавательский состав, набивший руку, на партийной организации заготовки веточных кормов, пользуясь своим положением, начал неистово насаждать самые дикие формы исторических конструкций.
Нынешние учителя в школе, состоявшиеся выпускники этой клоаки, которая бесчинствовала в 90-е.
Ну, а нынешнее требование — это логический итог деградации. Ни профессора, ни учителя, в силу ограниченности требований ( а это известно по многочисленным скандалам липовых диссеров), в принципе не могут справится с многозадачностью истории, и как науки, и как предмета.
Это все равно, как мула, учившегося крутить мельничный жернов, выставить на конкур.
Хотелось бы еще уточнить по поводу «большинства». Как расценивать регулярно встречающийся аргумент «большинство историков согласны с тем, что…»? И что такое «не единые учебники истории»? Может ли быть учебник, в котором Рюрик — из балтийских славян, Сталин — эффективный менеджер, ВОВ началась по Резуну, а этногенез изложен по Гумилеву?
не может быть, а требование такое. Требование унификации. Дабы не вселять в порабощенное население искру сомнения.Унификация — требование солдафонов и лизоблюдов.
Верной дорогой идете товагищи.
«большинство историков согласны с тем, что» — это констатация факта, и только. Намек подумать о причинах. Это вовсе не обязательство для меня быть с этим согласным тоже. Это может быть верность того, с чем согласны, а может быть глупость большинства.
Вопреки расхожему мнению, у историков есть методические приемы, отделяющие факты от мнений и чаяний. А есть и спорные проблемы.
Описанный Денни учебник в котором всё по Резуну и Гумилеву, вполне возможен и допустим. Толкьо надо, чтобы бы одновременно допущен и противоположный учебник. А публику надо приучать пользоваться критериями проверки. А те, которые жаждут провести свою политическую линию, так им никакой учебник не нужен. Учебник там только как фиговый листок. Или как купленная диссертация. Даже при ее разоблачении степень, как мы знаем, остается.
Фокус в том, что «публика» в данном случае — обычные школьники. И учебник они воспринимают однозначно. Деепричастный оборот выделяется запятыми. Шестью шесть — тридцать шесть. Куликовская битва — 1380 год. Пестики и тычинки. Электростатика по Кулону. И так далее. А уже в университете приходится привыкать, что корень из отрицательного числа бывает. Просто он комплексный, а не вещественный.
Научные споры — еще совсем другой уровень.
Олег Губарев:
11.12.2014 в 1:39
Ампериону:
Можно спросить- а зачем тогда вообще нужны научно -исследовательские работы? Эксперты, наделенные доверием власти, собрались, обсудили и решили — в нашей истории было так!Точка.
…….
Я что, должен объяснять чем отличается НИР от учебника?
В любой энциклопедии написано.
Denny:
11.12.2014 в 10:57
Может ли быть учебник, в котором Рюрик — из балтийских славян, Сталин — эффективный менеджер, ВОВ началась по Резуну, а этногенез изложен по Гумилеву?
….
На любое историческое событие можно смотреть с разных сторон и давать ему разные оценки. Или вообще умалчивать об исторических событиях.
Не знаю, удивитесь ли Вы узнав что в немецком школьном учебнике (естественно едином для всей страны) годам с 1941 по 1945 уделён всего один АБЗАЦ (!), суть которого заключается в том, что Германия была освобождена от нацизма союзническими войсками под руководством США. К сожалению, часть страны при этом трагическим образом оказалась под властью диктатуры СССР.
Всё.
И никуда и никогда вы не денетесь от политической конъюнктуры.
По себе могу сказать, что лучшие университетские учебники по истории России изданы в 90-е гг. Современные учебники какие-то безликие, блеклые, в них нет мысли, исторического поиска, написаны шаблонно. Штампуют (пардон — издают) их ежегодно, но вот являются ли они учебниками или малоудачными компиляциями? Думаю, что у советских учебников есть чему поучиться современным «писакам». Это ясность, простота изложения, внушительный, продуманный, многократно обкатанный дидактический аппарат, структурированность материала и т.д. Конечно, был груз идеологии, но без этого тогда никуда… Знакомые физики и математики говорят, что проще изучать физику и высшую математику по учебникам 40-60-х гг. (все просто и понятно). Или, возьмем русскую историография — считаю, что достойнее книги Рубинштейна «Русская историография (1941 год издания) ни до нее ни после нее не появилось. а что касается единого учебника — суть проблемы, видимо, не в его «единости», а в том какая «чушь» там будет написана.
«суть проблемы, видимо, не в его «единости», а в том какая «чушь» там будет написана.»
Ну да, разумеется. О том я и говорю. Если единую историю пишут «наши» — это хорошо. А если «не наши» — это плохо. Поэтому за либерализм и плюрализм кричат те, кто не у власти. А те, кто свою точку зрения могут диктовать, не склонны либеральничать. НЕЗАВИСИМО от того, кто именно у власти и кто в оппозиции.
К сведению пассажиров, прежде чем судить о плюрализме — нужно, для начала сравнить с другими странами.
Если бы Вы прочли, то, что написали, Вы бы обратили внимание на множественное число, обсуждаемого предмета.
Это полностью перечеркивает Ваш панегирик советскому примитиву.
И не надо кивать на математику, достаточно вспомнить генетику, и прочесть записки современника, прямо тут, на ТрВ, как раз по обсуждаемой проблеме учебника:
http://trv-science.ru/2014/12/02/svoevremennaya-nepravilnaya-kniga-o-lysenko/
До математики, те упыри, не достали ( разве только по шарашкам рассажали), но вот нынешние, без обиняков рассуждают о патриотичной математике:
http://ru-marazm.livejournal.com/3795645.html
Да, «упыри» до многого добрались, до чего-то и не добрались. Но я то говорил не об этом, а о (как вы выразились) «советском примитивизме». Возьмите Рубинштейна и современный учебник по историографии, прочтите их и после этого попробуйте ответить на стандартные вопросы на экз. Лучше получится у тех, кто читал Рубинштейна (многократно проверено). Простота и ясность объяснения — не примитивизм… Несколько архитекторов старшего поколения (те, кто учился на военных кафедрах и получали офицерские звания по спец. военные строители) вспоминали, что самым страшным предметом в арх.-строит. университетах были «деревяшки» — т.е. конструкция деревянных перекрытий (крыши домов, мосты) — многострочные формулы, сложнейшие расчеты… Так вот, наиболее доходчиво этот курс объясняли преподаватели-офицеры именно на военной кафедре, причем из числа фронтовиков. Спрашивается почему???
Потому, что знали критические точки конструкций.
Но это не значит, что они построили Бурдж-аль-Араб. Его построили те, кто знал, как распределить вес.
Простота и ясность, достигается, уж у гуманитариев — всегда так, за счет изъятия иных мнений.
Ровно, как в армии:
есть два мнения: одно мой, а другое — неправильное.
Можно подумать, эти точки не знали гражданские профессора…, но объясняли хуже, хуже могли сфокусироваться на сути проблемы…
Плохо вы гордитесь родиной. Недостаточно неистово.
Бают, сразу говорю, наши!!наши, самый короткий отрезок времени прохождения команды в войсках на русском языке. Доходчивое прохождение. Которое внушает, без всяких там рассуждений. Самый длинный — в японском. Ну нехристи — чо с них взять.
Правда буржуи по иному считают, но чо их слушать, правда?
Denny: «Деепричастный оборот выделяется запятыми. Шестью шесть — тридцать шесть. Куликовская битва — 1380 год. Пестики и тычинки. Электростатика по Кулону. И так далее». Совершенно в точку! Все как-то забывают, что учебник (не учебное пособие, а именно УЧЕБНИК) сам по себе не является полем для дискуссии, в нем излагается устоявшееся на данный момент ЗНАНИЕ (думаю не следует объяснять отличия ЗНАНИЯ от ГИПОТЕЗ и т.д.), т.е. пестики и тычинки, Куликовская битва — 1380 год и т.д. (хотя может битва была и не в том году, и не там, и была ли вообще?, а вспомните проблемы Невской битвы и Ледового побоища). Но дальнейшие поиски истины — для университета и научно-исследовательской подготовки студента. Ну а так как в любой науке ЗНАНИЕ все-таки относительно (ибо антропоцентрично, исходит от человека), то и в школьном учебнике будут некие условности (типа штампа про государство Золотая Орда, которого в таком виде никогда не существовало…)
Дааа? А вот ваши «коллеги», считают, как раз наоборот, что :
«…Школьники должны не заучивать «правильные» трактовки, а анализировать, самостоятельно интерпретировать исторические факты. В этом — цель занятий…»
Более того:
«…Учителя и учебники, не определяя заранее оценку тех или иных исторических событий, дают учащимся инструмент для поисков собственных интерпретаций».
Ну так речь идет об интерпретации, оценке событий. Интерпретировать в истории — значить установить причинно-следственные связи событий, ответить на вопрос — почему и как? Вот именно ответов на эти вопросы в готовом виде в учебнике быть и не должно, школьник сам должен дойти до них, а этому должен способствовать дидактический каркас учебника (документы, задания, вопросы, доп. чтение, наглядные средства и т.д.). Если в учебнике будет несколько вариантов интерпретаций событий, взаимоисключающих друг друга, противоречащих друг другу, то это и не учебник, а сборник тезисов конференции…
Так в том -то и дело — любая интерпретация — это поле для дискуссий. В том-то и дело, что интерпретации событий, вплоть до их периодизации — это сборник тезисов конференции.
Может уже признаете, что сами учителя, преподаватели и профессора — в принципе не способны на интеллектуальную лабильность?
Может уже признаете, что они хронически не готовы ни по материалу, ни по технологии соответствовать этим требованиям?
Может уже признаете, что именно поэтому, сегодня, но только не у нас, преподаватели, в он-лайне, собирают стотысячные аудитории?
Ну в том-то и дело, что дискуссию на уроке должен вызвать учитель, помочь в организации дискуссии — учебник. А содержать дискуссию в готовом виде учебник не должен, иначе школьнику и думать-то незачем будет. Вы путаете технологии обучения для средней и высшей школы (что-то я не припомню стотысячные аудитории школьников «не у нас», а хорошо вижу западную систему тестирования с тремя вариантами — да, нет, не знаю — тут-то какая дискуссия?). И интересно, в США в колледжах дискутируют по вопросу кто выиграл вторую мировую войну?
Вот как раз учитель должен организовать дискуссию, а учебник дать материал для дискуссии. Иначе это не учебник — а способ распила бабла ( вплоть до присуждения Госпремии).
Что-то подсказывает — первокурсник — ничем не отличается от старшеклассника. И кто вам сказал, что в тех аудиториях — сплошь студенты? Там не по зачетке записываются.
Активнее, уже, надо перенимать опыт передовой западной педагогической науки, а то так и останется патриотически-ориентированная наука, жить в догоняющих. В вечно отставших.
О чем дискутируют в колледжах — это их проблема, но вот о чем дискутируют народно-патриотичные силы в России, известно: можно ли вредителей-американцев записывать в свои союзники.
По всей видимости, вы подменяете предмет дискуссии. Вас больше беспокоит общая идеологизация нашего общества в стиле ура-патриотизма. А я пишу несколько о других проблемах… Например, что и в сильно идеологизированной, тоталитарной стране может быть хороший учебник…
Хороший учебник — мертвый учебник. Учебник — это не справочник дат, это не утрамбованный мешок, тщательно отобранных фактов, это всего лишь инструмент образования. В отличии от того, что сейчас хотят из него сделать — истину в последней инстанции. Ровно так же как и Краткий курс. И об этом загребной прямо говорит и требует. Уже — требует. Практически — заклинает, как давеча про Корсунь. Народ — в коме.
Вот с этим я соглашусь, учебник не должен давать «истину», учебник, как вы наконец-то признали, это инструмент образования (я писал — технология, дидактика). В нем должны быть доказанные (или приближенные к этому) факты, обзор тенденций, и аппарат, который даст возможность ученику выявить причинно-следственные факты…