Личность загадочного советского физика Бруно Понтекорво, когда-то решившего отказаться от весьма успешной карьеры на Западе и выбравшего вместо этого жизнь в СССР, до сих пор будоражит воображение людей, даже весьма порой далеких от физики. Все помнят и «Марш студентов-физиков» Высоцкого 1964 года, где идет речь про нейтрино и «чтоб Понтекорво взял его крепче за шкирку». Недавно в газете «Ветеран РТВ» (РТВ — радиотехнические войска, ok.ru/mysluzhil), возглавляемой Александром Николаевичем Шентябиным, появились любопытные воспоминания, связывающие Бруно Максимовича с актуальными экспериментами, проводимыми на Баксанской нейтринной обсерватории Института ядерных исследований РАН, которые мы перепечатываем с любезного разрешения редакции и авторов.
Мир тесен, а удивительное — рядом! Из воспоминаний ветерана радиотехнических войск
Году в 1979, когда, уволившись из армии, я трудился в цеху КИП и А (контрольно-измерительных приборов и автоматики) в Савеловском ДОКе (он много раз менял свои названия, поэтому привожу общеупотребительное). Среди коллег были и думающие, я иногда делился своими мыслями или чем-то из прочитанного. Сказывалось армейское наследие — каждый день проводить политинформацию. В тот раз среди слушателей была и единственная наша женщина — Лида Черноусова. Родом она была из соседней деревни и кроме бытовых тем ее обычно ничего не интересовало.
«Сидела» она на манометрах, т. е. занималась их поверкой и регулировкой, я же занимался ремонтом электроприборов и электроизмерениями.
Незадолго перед этим я прочитал книгу воспоминаний Лауры Ферми (жены известнейшего ученого-атомщика Энрико Ферми) «Атомы у нас дома» и рассказывал упомянутую в книге историю ученика ее мужа — Бруно Понтекорво.
Понтекорво — известный молодой итальянский ученый-атомщик — в 1950 году отправился в турне по США и посетил известные университеты, где общался со своими коллегами. Вернувшись, он с семьей (женой и двумя мальчиками, по-моему, шести и восьми лет) отправился в отпуск. Они сели в самолет, улетавший в Осло, где жила его теща, взяв только носимый багаж.
Прилетев в Осло, не заезжая к этой теще, они пересели в самолет, направлявшийся в Хельсинки. На аэродроме Хельсинки их ждала машина, которая сразу доставила их в порт, где стоял под парами теплоход «Адмирал Нахимов» и почему-то, в нарушение расписания, не отходил. Как только семья Понтекорво поднялась на борт, теплоход отошел от стенки и направился в Ленинград1.
Так они оказались в Советском Союзе. Впоследствии западные агентства распространили сообщение, что жена Понтекорво была членом итальянской компартии.
Бруно Понтекорво стал трудиться в Объединенном институте ядерных исследований, расположенном в Дубне. Лида Черноусова слушала, слушала, а потом и говорит: «Да, знаю я этих Понтекорвов. Мы с ними каждое лето в Волге купались».
Чета Понтекорво снимала летом дачу на берегу Волги в родной деревне Лиды Черноусовой, а их дети были ее ровесниками.
Капитан технической службы в отставке Гелий Валентинович Рубинштейн, январь 2010 года
Бруно Понтекорво в СССР
Получив такое сообщение от Гелия Валентиновича я поднапряг свою память и в каком-то дальнем ее уголке, относящемуся к далекому уже 1986 году, обнаружил, что фамилия Понтекорво мне знакома. Повспоминал и подумал, что кратенькая история про этого неординарного человека будет интересна нашим читателям.
В конце декабря 1985 года стараниями начмеда читинской радиотехнической бригады мне, в то время капитану, была выделена путевка в военный санаторий, расположенный в городе Ессентуки. После окончания срока действия путевки я решил навестить младшего брата моей жены, который жил и работал в поселке с ничего не говорившем тогда названием «Нейтрино», в 160 км от Ессентуков. От него-то я впервые и услышал явно не советского происхождения фамилию «Понтекорво».
Это был советский физик итальянского происхождения Бруно Максимович Понтекорво. Он имел отношение к тем работам, которые проводились в Баксанской нейтринной обсерватории (БНО) Академии наук СССР. Сотрудники обсерватории в основной своей массе проживали (и проживают) в вышеобозначенном поселке Нейтрино, расположенном в Баксанском ущелье Кабардино-Балкарии. Военные горные туристы хорошо знают эту местность, так как рядом находится турбаза Минобороны «Терскол». Кстати, о БНО ИЯИ РАН имеется несколько видеофильмов в Интернете.
Ознакомившись с биографией Бруно Максимовича, я подумал, что читателям газеты тоже будет интересно узнать об этом удивительном человеке и его вкладе в науку, у которого был один недостаток — он никогда не имел никакого отношения к радиотехническим войскам противовоздушной обороны.
Бруно Понтекорво родился в 1913 году в Пизе, в многодетной и весьма богатой итальяно-еврейской семье успешных предпринимателей. Еще на студенческой скамье он проявил себя как необычайно одаренный физик, впоследствии многие из полученных им замечательных результатов должны были бы принести ему Нобелевскую премию — если бы волею судеб он не оказался по другую сторону «железного занавеса». Так, за работы, выполненные с использованием его идей или где он был первопроходцем, Нобелевская премия была вручена уже четырежды. Но все четыре достались «западным» физикам (и в основном уже после смерти Понтекорво):
- В 1988-м за открытие мюонного нейтрино премию получил американец Леон Ледерман и еще двое ученых.
- В 1995 году за обнаружение реакторных нейтрино награжден американец Фредерик Райнес.
- В 2002 году за создание «нейтринной астрономии» «нобеля» дали американцу Раймонду Дэвису-младшему.
- В 2015 году за открытие нейтринных осцилляций премию вручили японцу Такааки Кадзита и канадцу Артуру Макдональду.
Надо отдать должное японскому ученому, который не постеснялся вслух признаться: «На самом деле первопроходцем в области исследования нейтринных осцилляций был именно Бруно Понтекорво. Мы основывались на его идеях, которые он высказал еще в 1960-х годах. Было бы правильнее сказать, что мы просто подтвердили на практике верность его теории».
Теперь нейтрино (по-итальянски «нейтрончик» — уменьшительное от «нейтрон») — очень актуальная тема в науке. Нейтринная астрономия позволит наблюдать астрономические объекты, которые сейчас совершенно недоступны. А военные рассчитывают создать на основе нейтрино средства связи, которые позволят передавать информацию…сквозь Землю. Или общаться с подводными лодками на глубине.
Биография Бруно настолько богата приключениями и интересными фактами, что на ее основе можно смело снимать головокружительный детективный сериал.
Изначально Бруно хотел изучать инженерное дело, но через два года (в 1931 году, в возрасте 18 лет) переключился на физику. Курс физики в Римском университете ему читал создатель первого в мире атомного реактора Энрико Ферми. Позже Ферми называл своего талантливого студента «одним из самых умных людей, с которыми я встречался за свою научную карьеру».
В 1934 году Понтекорво (в возрасте 21 года!) участвовал в знаменитом эксперименте Ферми, став соавтором открытия эффекта замедления нейтронов, что в конечном итоге привело к открытию деления атомного ядра. В октябре 1935-го имя Бруно Понтекорво было упомянуто в итальянском патенте «Увеличение производства искусственной радиоактивности за счет нейтронной бомбардировки».
В феврале 1936 года он отправился в Париж, получив годичную стипендию от министерства национального образования Италии и работал в лаборатории Ирен и Фредерика Жолио-Кюри над эффектами нейтрон-протонных столкновений и ядерной изомерии. Эта интересная работа, а также ухудшающаяся политическая ситуация в Италии заставили его отказаться от возможности подать заявку на должность в Римском университете в 1937 году. А новые расовые законы итальянского фашистского режима Муссолини против евреев вынудили многих членов его семьи покинуть в 1938 году Италию и перебраться в Великобританию, Францию и США. К этому времени Бруно уже обзавелся своей семьей и у него родился первый сын. В 1939 году под влиянием своего двоюродного брата он вступил в Коммунистическую партию Франции.
После захвата немцами Франции в 1940 году Бруно Понтекорво с семьей иммигрировал в США, где применил свои знания ядерной физики в компании, занимающейся поиском нефти и полезных ископаемых, проводя эксперименты в скважинах, анализируя горные породы, проникшие в нефтедобычу, с помощью нейтронного излучателя. Но к концу 1941 года у Бруно Понтекорво возникли трудности с обеспечением необходимыми радиоизотопами. Он мог не сразу узнать о Манхэттенском проекте — эта военная задача (производство атомной бомбы) фактически разрушила рынок.
С августа 1943 года Бруно Понтекорво начал работать в англо-канадской команде по проекту British Tube Alloys в лаборатории Монреаля. Tube Alloys была частью Манхэттенского проекта, направленного на разработку первых атомных бомб.
В феврале 1946 года ему предложили работать в Британском исследовательском институте атомной энергии. В том же 1946 году Бруно Понтекорво опубликовал работу, которая сейчас считается классической: он обратился к проблеме экспериментальной регистрации нейтрино и предложил метод его детектирования с помощью реакции превращения ядер хлора в ядра радиоактивного аргона.
В 1948 году Бруно стал гражданином Великобритании и в следующем году перешел в Научно-исследовательский центр атомной энергетики в Гарвелле, где продолжил свои исследования.
В это время ФБР в США начало в отношении него расследование. В записях по Манхэттенскому проекту было обнаружено заявление Бруно Понтекорво 1943 года, согласно которому его братья и сестры — Джулиана, Лаура и Гилло — были коммунистами. Там же нашли информацию, что и сам Понтекорво и его жена Марианна, вероятно, тоже могли быть коммунистами. Об этом ФБР немедленно проинформировало британское агентство MI5.
В феврале 1950 года коллегу Бруно, Клауса Фукса, арестовали за шпионаж. Понтекорво был допрошен сотрудником службы безопасности. Чтобы обезопасить себя и свою семью, в сентябре 1950 года Бруно Понтекорво, находясь на отдыхе в Италии, с женой и тремя сыновьями внезапно вылетел в Стокгольм. Там жили родители его жены, и ни у кого поначалу не возникло никаких подозрений. Затем все они уехали в Хельсинки, и о них не было слышно пять лет. О том, куда Бруно пропал во время итальянского отпуска, не знали даже ближайшие родственники семьи.
Лишь в 1955 году в Академии наук СССР состоялась пресс-конференция для представителей советской и иностранной печати, где впервые за пять лет Бруно Максимович выступил с публичным обращением к мировому научному сообществу.
По воспоминаниям самого Понтекорво решение переехать в Советский Союз возникло у него сразу же после окончания войны: «К концу войны я находил аморальным поведение Запада в отношении страны, которая сыграла такую важную роль в войне против нацизма и заплатила такую громадную цену человеческими жизнями. Советский Союз для Запада — вероятный противник. Коммунисты против войны, и это важнее всего…» (из автобиографических заметок Бруно Понтекорво).
В конце октября 1950 года Бруно Понтекорво начал работать в Дубне, где ему для проживания был предоставлен двухэтажный коттедж. Дети начали учебу в обычной школе.
Желающие более подробно узнать о жизни и научных достижениях Бруно Понтекорво могут это легко проделать, обратившись к Интернету и книгам, это не было нашей целью2. Просто я хочу вернуть читателей к началу статьи и показать его связи с Баксанской нейтринной обсерваторией РАН, с которой началось мое заочное знакомство с ученым. В распоряжение газеты одним из сотрудников обсерватории — Александром Александровичем Шихиным — был любезно предоставлен очерк, который публикуется далее.
Главный редактор газеты «Ветеран РТВ»
Александр Шентябин
Бруно Понтекорво и Баксанская нейтринная обсерватория Института ядерных исследований РАН
Вклад Бруно Понтекорво — как научный, так и организационный — в основание, строительство и развитие Баксанской нейтринной обсерватории ИЯИ АН СССР (в настоящее время — БНО ИЯИ РАН) сложно переоценить. Являясь в течение 1969–1986 годов председателем Научного совета АН СССР по нейтринной физике, он оказывал всяческую поддержку в осуществление и развитие программы исследований по нейтринной астрофизике, которой в то время руководили академики М. А. Марков, Г. Т. Зацепин и А. Е. Чудаков — «отцы-основатели» БНО.
В 1946 году именно Бруно Понтекорво, работая в Канадской лаборатории в Чокривер, изобрел радиохимический принцип детектирования нейтрино вообще и хлор-аргоновый метод в частности. Он показал, что данный метод является наиболее реализуемым на практике не только для регистрации нейтрино от земных источников (реакторов и ускорителей), но и от Солнца. Тогда же он доказал на практике техническую осуществимость данного метода, предложив использовать для регистрации событий распада радиоактивного аргона, образованного от взаимодействия нейтрино с ядрами хлора, пропорциональный счетчик с большим коэффициентом газового усиления. Позже, в 1949 году, Бруно Понтекорво разработал для этой цели миниатюрные пропорциональные счетчики с низким уровнем фона — достаточным, чтобы регистрировать солнечные нейтрино с помощью данного метода. В 1968 году в развитие метода Понтекорво предложил регистрировать не только энергию событий распада в счетчике, но и форму самого импульса, что обеспечило значительное подавление радиоактивного фона.
Хлор-аргоновый метод Понтекорво в дальнейшем нашел свое практическое воплощение в знаменитом пионерском эксперименте по регистрации солнечных нейтрино с помощью хлор-аргонового детектора, реализованном Р. Дэвисом-мл. и его соратниками в золотоносной шахте Хоумстейк в Южной Дакоте.
Интересно то, что строительство хлор-аргонового детектора значительно большего масштаба, чем у Р. Дэвиса, планировалось и осуществлялось в БНО с самого начала реализации программы нейтринной астрофизики в АН СССР. Программа предусматривала в рамках БНО масштабные работы по строительству сразу нескольких радиохимических детекторов нейтрино с целью проведения многолетней спектроскопии нейтринного излучения Солнца. Штольня в недрах г. Андырчи в Баксанском ущелье Приэльбрусья, где расположена БНО, была пройдена до горизонтальной глубины более 4 км. Были начаты работы по сооружению горной выработки под лабораторию ХАНТ (хлор-аргоновый нейтринный телескоп), разработано, изготовлено и закуплено практически всё технологическое и научное оборудование. Острая конкуренция за приоритет в области нейтринной астрофизики с зарубежной наукой внесла свои коррективы. Когда стало очевидно, что наши коллеги-соперники из американо-европейской коллаборации GALLEX (GALLium EXperiment) буквально «наступают на пятки», было принято разумное решение сосредоточить все усилия на строящемся в это же время другом, более перспективном детекторе солнечных нейтрино — Галий-германиевом нейтринном телескопе (ГГНТ). Строительство ХАНТ было остановлено. Дальнейшая история показала правильность принятого решения.
Лаборатория ГГНТ под руководством академика В. Н. Гаврина успешно работает с 1987 года по настоящее время. Она осуществила приоритетное измерение потока солнечных нейтрино во всем диапазоне их энергий в рамках международной коллаборации ученых SAGE (Soviet-American Gallium Experiment). В течение многих лет и в настоящее время ГГНТ является единственным в мире детектором электронных нейтрино низких энергий, в том числе тех, что рождаются в первичном цикле термоядерного синтеза в недрах Солнца. Галлий-германиевый метод детектирования электронных нейтрино был предложен в 1964 году В. А. Кузьминым. Он основан на образовании радиоактивных атомов германия при захвате нейтрино ядром галлия. Дальнейший счет распадов германия позволяет определить интенсивность потока нейтрино через мишень из металлического галлия. Регистрация распадов германия осуществляется с помощью миниатюрного низкофонового пропорционального счетчика, конструкция и принцип действия которого в общем и целом не отличаются от того, что был в свое время разработан Бруно Понтекорво. Кроме этого, в ГГНТ (а также GALLEX) впервые в мировой практике была реализована регистрация и обработка полной формы зарядового импульса от пропорционального счетчика, регистрируемая цифровым осциллографом с высоким разрешением. Обработка формы при этом производится математическими методами на основе физически обоснованной математической модели. Таким образом была реализована на практике еще одна из идей Бруно Понтекорво, но уже на современном уровне (до этого во всех нейтринных экспериментах обработка формы импульсов производилась аналоговыми методами).
Еще одна техника применения пропорциональных счетчиков, имеющих большой объем (несколько литров) и высокое давление (несколько атмосфер) газовой смеси была разработана доктором физико-математических наук В. А. Кузьминовым и уже в течение многих лет применяется на БНО ИЯИ РАН в Лаборатории низкофоновых исследований для регистрации редких процессов. К ним относятся поиск так называемого двойного бета-распада различных изотопов благородных газов, частиц темной материи — солнечных аксионов — и другие исследования, требующие размещения детекторов в лабораториях глубоко под землей.
В 1948 году Бруно Понтекорво начал работы по регистрации и изучению распада мюонов, входящих в состав вторичного космического излучения и постоянно возвращался к этой теме в течение следующих лет. В 1959 году он опубликовал работу «Электронные и мюонные нейтрино», которая положила начало физике нейтрино высоких энергий.
Первые экспериментальные установки БНО — «Ковёр», предназначенная для регистрации широких атмосферных ливней (ШАЛ) — потоков высокоэнергетичных частиц вторичного космического излучения, и Большой подземный сцинтилляционный телескоп (БПСТ), регистрирующий потоки мюонов и мюонные нейтрино, — были разработаны и построены под руководством академика А. Е. Чудакова и профессора А. А. Поманского еще в начале 1970-х годов. Эти грандиозные детекторы элементарных частиц, в разное время руководимые профессорами А. А. Поманским, Е. Н. Алексеевым, В. Б. Петковым (заведующий БНО ИЯИ РАН в настоящее время) уже пятое десятилетие непрерывно функционируют и продолжают решать актуальные задачи физики космических лучей и нейтринной астрофизики.
В 1957 году Понтекорво в работе «Мюоний и антимюоний» впервые выдвигает идею осцилляций нейтрино. Под осцилляциями понимаются самопроизвольные переходы между различными ароматами нейтрино при их распространении — как в вакууме, так и в веществе — при условии, что массы покоя нейтрино тождественно не равны нулю. Ароматы нейтрино — это квантовые числа, которые связывают разные нейтрино с соответствующими лептонами, их партнерами по слабому взаимодействию — электроном, мюоном и тяжелым тау-лептоном. Соответственно, различают электронные, мюонные и тау-нейтрино. Стандартная модель физики элементарных частиц подразумевает нулевую массу покоя нейтрино. Поэтому экспериментальное обнаружение нейтринных осцилляций является революционным открытием в современной истории науки и требует соответствующего дополнения и расширения рамок этой модели.
Известно, что результат эксперимента Р. Дэвиса показал значительное — в три раза — подавление потока регистрируемых его детектором электронных нейтрино высоких энергий по сравнению с теоретическими расчетами — Стандартной моделью Солнца, основанной на физических параметрах, наблюдаемых с Земли. Это породило так называемую загадку солнечных нейтрино, решение которой потребовало более тридцати лет упорного труда большого числа международных команд физиков — как экспериментаторов, так и теоретиков — по всему миру: GALLEX/GNO, BOREXINO, SuperKamiokande и SNO. Две последние из упомянутых коллабораций поставили, как принято считать, точку в этом вопросе. И команда ГГНТ внесла свой вклад в решение этой загадки. Было показано, что интегральный поток регистрируемых солнечных электронных нейтрино всех энергий, в том числе низких, ослаблен примерно вдвое. Совокупный анализ результатов всех экспериментов показал, что солнечные электронные нейтрино низких энергий претерпевают в основном осцилляции в вакууме. Нейтрино высоких энергий подвержены также эффекту резонансной конверсии ароматов в веществе (эффект МСВ, Михеева — Смирнова — Вольфенштейна), когда они распространяются от центра Солнца до его поверхности в плазме с переменной плотностью. Более того, калибровка детектора ГГНТ искусственными источниками нейтрино на основе изотопов хрома и аргона также показала ослабление потока нейтрино от этих источников более, чем на 20%, при том, что расстояние от источника нейтрино до галлиевой мишени было в среднем около одного метра! Появилась «Галлиевая аномалия», споры по поводу которой продолжаются по настоящее время.
В 1967 году Бруно Понтекорво предсказывает «как более или менее естественный эффект» дефицит числа регистрируемых солнечных нейтрино, причиной которого могут быть осцилляции. Фактически он дал верную интерпретацию результата эксперимента Р. Дэвиса еще до публикации его окончательных итогов (автор этих строк принял участие в исторически последнем цикле работы хлор-аргонового детектора в Хоумстейке, вошедшем в статистику результатов измерений, в июне 1991 года)! Тогда же у Бруно Понтекорво впервые звучит понятие «стерильных» нейтрино, т. е. таких, что не могут быть обнаружены детектором электронных нейтрино из-за смены их аромата в результате осцилляций. В настоящее время идет интенсивная научная дискуссия о возможности существования четвертого, «стерильного» аромата нейтрино. Такому состоянию нейтрино должна соответствовать весьма большая масса покоя. Оно взаимодействует с веществом исключительно гравитационным образом и практически не может напрямую быть зарегистрированным экспериментально. Тем не менее, регистрация стерильных нейтрино возможна косвенным образом, в экспериментах по поиску осцилляций нейтрино известных ароматов, когда два детектора или более располагаются на разных расстояниях (от полуметра до сотни километров) от их источника. Последние полтора десятка лет усилия множества групп экспериментаторов по всему миру направлены на обнаружение стерильных нейтрино. Один из таких экспериментов — BEST (Baksan Experiment on Sterile Transitions) — был успешно поставлен на БНО ИЯИ РАН в лаборатории ГГНТ в 2010–2022 годах.
Вот что об эксперименте BEST было сказано вместе с его кратким изложением в качестве основного сообщения Министерства энергетики США в декабре 2023 года: «BEST ищет доказательство существования стерильных нейтрино, гипотетической частицы, которая взаимодействует только через гравитацию. Ученые подтвердили возможное существование новой элементарной частицы, стерильного нейтрино. Этот результат подтверждает аномалию, найденную в предыдущих солнечных нейтринных измерениях и экспериментах с источниками нейтрино. Существование аномалии остается загадкой. Это может означать либо какой-то неопределенный экспериментальный артефакт, который до сих пор ускользал от обнаружения, либо Новую Физику, способную объяснить неожиданно большой дефицит нейтрино». Как видим, оценка результата BEST очень консервативна и осторожна. Но ведь это и дает серьезный мотив для продолжения усилий в этой новейшей области физики элементарных частиц!
Время безжалостно, и сегодня уже осталось совсем немного свидетелей визитов Бруно Понтекорво в БНО ИЯИ РАН, по-прежнему работающих в обсерватории. Известно как минимум о трех визитах. Первое посещение было в 1974 году на одном из этапов проходки штольни и строительства подземных объектов. Следующий визит на БНО состоялся во время проведения международной конференции «Нейтрино-77» в Чегете, где он выступил с пленарным докладом и посетил действующие объекты обсерватории. В 1987 году, также в Чегете, прошел второй Международный симпозиум «Подземная физика», на котором Бруно Понтекорво был почетным гостем. К этому времени я уже два года работал в обсерватории и был привлечен к работе в группе технической поддержки оргкомитета конференции. Мы были представлены Бруно Понтекорво как молодые специалисты, недавно пришедшие в БНО после окончания вузов и привлеченные к решению актуальных задач физики нейтрино. Конечно, не могло быть и речи о возможности какого-то личного общения. Его всё время плотно опекала группа членов международного оргкомитета и дирекция нашего института. Сопровождающие не отходили от этого почтенного человека ни на минуту, бережно поддерживая его под руки на лестничных проходах. Вероятно, сознавая уязвимость своего физического состояния (к тому времени у него начал развиваться синдром Паркинсона, который, по признанию самого Бруно Максимовича, «временами играл с ним плохие шутки»), Понтекорво остро шутил, и с его лица не сходила характерная сатирическая улыбка.
Как впоследствии оказалось, в этой конференции приняли участие будущие нобелевские лауреаты, получившие премию за достижения в области физики нейтрино, в том числе и те, к которым Понтекорво имел либо непосредственное отношение, либо предсказанные и обоснованные им в своих работах: Ф. Райнес (1995, «За экспериментальное обнаружение нейтрино» (фактически электронное антинейтрино); Р. Дэвис-мл. (2002, «За пионерский вклад в астрофизику, в частности, за обнаружение космических нейтрино» (хлор-аргоновый детектор солнечных электронных нейтрино)); А. Макдональд (2015, «За открытие нейтринных осцилляций, показывающее, что нейтрино имеют массу» (детектор солнечных нейтрино на 1000 тонн тяжелой воды, Садбери, Канада)).
При написании этого очерка использовались даты и факты биографии Бруно Понтекорво из открытых источников: pontecorvo.jinr.ru, ru.wikipedia.org, откуда также можно получить ссылки на труды Бруно Понтекорво, избранные статьи, биографические материалы, воспоминания коллег и т. п. Цитирования взяты там же. Текст авторский, имеет научно-популярный характер и преследует просветительскую цель. Совпадения с другими источниками возможны, но случайны в той же мере, какой советская ракетно-космическая система «Энергия — Буран» похожа на американскую «Спейс Шаттл». Фотографии из оцифрованного пленочного архива 1973–1978 годов представлены с разрешения руководства БНО ИЯИ РАН.
Александр Шихин, научный сотрудник лаборатории Галлий-германиевого нейтринного телескопа БНО ИЯИ РАН.
Декабрь 2023 года
1 Турне по США, рассказ об «Адмирале Нахимове» и др. относятся к числу известных легенд о Понтекорво. В поисках релевантного биографического материала можно обратиться к книге: Портрет на фоне эпохи: Бруно Понтекорво. К 110-летию со дня рождения / Лукичёв М., Ражева С., Ротенберг Д. — Рыбинск: РМП, 2023 (Портрет на фоне эпохи).
См. также сайт Объединенного института ядерных исследований, посвященный Бруно Понтекорво: brunopontecorvo.jinr.ru
2 См. также: «Везение приходит, только если что-то делаешь». Интервью Яна Махонина с физиком и переводчиком Джилем Понтекорво // ТрВ-Наука № 324 от 9.03.2021.
Загрузка...
А где же в тексте его собственный шпионаж, а не только Фукса?
Где-то в сети есть воспоминания его сына. Он пишет, что в первые годы его отец и семья были под охраной. Вероятно, Б.М. участвовал в АП, делясь т.с. опытом МП.
Встречался с ним на одной из конференций. Простой и приятный в общении, очень демократичный.
Похоже, самое краткое научно точное определение нейтрино дал Айзек Азимов в названии своей книги – «Нейтрино – призрачная частица атома».
Если признать достоверной гипотезу Вольфганга Паули о нейтрино для объяснения энергетического спектра электронов бета-распада атомных ядер, то её придется привлечь и для объяснения энергетического спектра электронов термоэлектронной эмиссии.
Тогда любая лампа накаливания будет источником нейтрино, спектр которых, – согласно гипотезе, – зеркален спектру термоэмиссионных электронов.
Например, вольфрамовая нить накала при температуре 2000 К испускает электроны со средней энергией ~ 0.2 эВ.
https://phys-el.ru/media/ustinov/ion/Thermionic_emission_tutorial.pdf
Согласно гипотезе Паули, она же одновременно будет источником нейтрино со средней энергией ~ 1.6 эВ.
В общем, пока непонятно, что же на самом деле регистрируют детекторы БНО, Камиоканде, ну и другие.
А что разве термоэмиссионные электроны бета-распадные? ;)
Нет, не бета-распадные, – также как и термоэмиссионные нейтрино, точнее, антинейтрино.
Хотя, для полной уверенности, желательно экспериментально убедиться в этом. ))
Еще можно предположить (?), что с ростом температуры будет расти вероятность распада ядерного нейтрона в протон, электрон и антинейтрино. Но это как-то маловато по энергии, это же десятки мэВ примерно 0.025 эВ, может раз в 10 больше. Все равно до МэВ области порядков 8 не хватает.
Можно сделать еще много предположений и попытаться проверить их экспериментом.))
2000 К – это поверхностная температура вольфрамовой нити накала, – почти такая же как у Солнца, а ведь низкая температура солнечной поверхности не помешала астрофизикам сконструировать неоднородную многослойную теормодель Солнца, допускающую генерацию нейтрино.
Вот, например, ещё любопытный экспериментальный факт для предположений.
Мощность эмиссии электронов вольфрамовой нитью накала пропорциональна второй степени температуры. Вторая степень – это намек на размерность пространства ниже трех. Так что, если термоэмиссионные нейтрино действительно есть, то мощность их эмиссии тоже будет пропорциональна второй степени температуры, а их генерация будет предпочтительно локализована в граничном поверхностном слое ядра.
Термоэмиссия это ЭМ процесс, далекий от ядра.
Что касается генерации антинейтрино, то процесс пороговый, поскольку еще нужно электрон сделать а это минимум 0.511 МэВ откуда-то взять. Эксперимент конечно можно сделать, но сейчас принято серьезно моделировать предполагаемые эксперименты. Очень полезно для экономии времени, сил и средств ;)
Мне понятна ваша аргументация и я не буду оспаривать ваши утверждения.
Однако, почему бы на площадке ТрВН, – выражаясь словами Андрея Сахарова, – не дать себе волю свободно поразмышлять в своё удовольствие и не во вред другим? ))
Тем более, что и высота порога может быть разной для разных эмиттеров, и даже для одного и того же в зависимости от естественных примесей, – и эффект туннелирования сквозь порог тут может сработать, особенно для нейтрино, – да много чего ещё…
Вот как-то так.
До сих пор считалось, что нейтрино участвует только в слабых взаимодействиях. Для них характерна чрезвычайно малая величина вероятности процесса. Поэтому, как приговаривал красноармеец Сухов – Это вряд ли.
Ничего не имею против свободного размышления. Однако, как утверждал классик, свобода это осознанная необходимость ;)
Я к тому, что сейчас в интернете высказываются очень свободные научные взгляды. Форум же ТрВ в этом плане отличается профессиональной сдержанностью, что делает его только интереснее.
Пожалуйста, извините меня.
И прошу Вас рассматривать мои комментарии как неосознанное нарушение границ осознанной необходимости на площадке ТрВН.
И не буду возражать, если админ удалит профессионально несдержанные.
Да ладно ;)
https://t.me/khokhlovAR/635
Адресация экспрезидента РАН к давнишней статье А.Д. Сахарова.
Забавно (можно бы и раньше, имхо! – Л.К.).
Л.К.
Цитата:
Статья «Мир через полвека» написана мною весной 1974 года по заказу американского журнала «Сатердей ревью». Временная грань (2024 г.) носит условный характер — просто я дал себе волю свободно поразмышлять о желаемом будущем, быть может, на самом деле более отдаленном по времени. — А.Д. Сахаров. 22 октября 1988 г.
Вопрос:
Уважаемый Леонид Коганов, а Вас что привлекло в свободных размышлениях Андрея Сахарова о желаемом им для всех будущем?
Отвечу.
ВИС, Всемирная Информационная Система (раздел “Гипотезы о техническом облике будущего”) как сбывшеееся пророчество Сети Интернет.
По которой, уважаемый пан Аксайский, мы и ведём с Вами здесь и сейчас настоящий диалог.
Л.К.
Единственно, А.Д. Сахаров не предугадал сроки: Сеть была создана ранее, нежели он это предполагал.
К.
Удивительно, – Вы выделили самое слабое его пророчество, поскольку такое предсказывали и задолго до него и более точно по времени реализации, – например, Артур Кларк в своей книге «Черты будущего (1966)».
Я ожидал вашей реакции на социальные образы будущего человечества, опубликованные им за год до присуждения ему нобелевской премии мира.
Ну, на нет и суда нет.
> Удивительно. – Вы выделили самое слабое его пророчество, поскольку…
Странная претензия именно ко мне пишущему, уважаемый господин Аксайский!
Вы спросили в предшествующем посте, о том, что меня привлекло в футурологической записке для “Сатэрдэй Ревю”, составленной Акад А.Д. Сахаровым, и я взял за труд откликнуться. Да, именно, именно сбывшееся пророчество создания и устойчивого функционирования Интернета поразило меня в перечтённом сахаровском тексте сильнее всего. И что же здесь, право, дурного или особенного?!
Л.К.
Да, я предпочитаю классику и детективы – научной фантастике, таковы мои читательские вкусы. Имею право.
Так же как имею право называть указанное сахаровское пророчество Интернета сильным, а не слабым – возможно, самым сильным из того, что реализовалось воочию.
К.
Забавно, интернет также появляется у Сергея Снегова, “Галактическая разведка”/”Люди как боги”, в том же 1966 году. Он подключён, хочет человек этого или нет, непосредственно к мозгу, управляется ИИ и является помимо прочего абсолютно эффективным Большим Братом. Главный герой с его помощью знакомится со случайно встреченной девушкой. Затем, правда, он влюбляется в другую, с Веги, которая, однако, оказывается пресмыкающимся. Хотя она прозрачно намёкает, что для него технически возможно принять участие в откладывании яиц, он всё-таки решается вернуться к девушке земной, несмотря на её мерзкий характер.
https://t.me/khokhlovAR/637
Без (лишних в данном случае) комментариев.
Л.К.