Будущее: мрак или надежды

Во всем мире широко отмечается 120-летие со дня рождения Эрика Артура Блэра, использовавшего псевдоним Джордж Оруэлл. Эпитетом «оруэлловский» принято (по иронии судьбы) награждать то, что имеет отношение к диктаторскому подавлению личности со стороны государства, а также обманчивое и манипулятивное использование информации в целях пропаганды, — хотя сам Оруэлл больше всего как раз и ненавидел тот самый оруэллизм — «тоталитаризм» (это его излюбленное слово) во всех проявлениях вне зависимости от «политической ориентации». Можно сказать, что он своим художественным замыслом необратимо «уронил акции» всех будущих диктатур и тем самым повысил ставки демократии.

По понятным причинам Оруэлла в СССР не просто не любили — его пытались в полном соответствии с «инструкцией», приведенной в самой «культовой» его книге «1984» (1949), сделать «никогда не существовавшим», «распылить».

В мае 1947 года роман «1984» еще не был написан, но к тому времени уже широко разошлась оруэлловская повесть «Скотный двор» (Animal Farm, 1945), переведенная в 1947 году даже на украинский язык (и к этому переводу сам Оруэлл написал предисловие), где однозначно прочитывалась история неизбежного перерождение в диктатуру всех утопических революционных начинаний и идей «всеобщего равенства и братства». Безусловно, это была однозначно прочитанная аллегория на послереволюционные российские метаморфозы. И вот будущая великая переводчица и тонкий ценитель слова Нора Галь в «Литературной газете» обрушилась с критикой на одну из книг Оруэлла, писавшего об английской литературе. В полном соответствии с «линией партии» она назвала свою заметку «Растленная литература» ¹. И после этой «невинной» и полностью ортодоксальной публикации писательницу надолго отлучили от публикаций — только за сам факт упоминания в прессе Оруэлла, что и было сочтено «серьезной политической ошибкой». Это произошло с подачи бдительного Константина Симонова ², немедленно обратившегося к одному из секретарей Союза советских писателей, охарактеризовав ему Оруэлла как «автора гнуснейшей книги о Советском Союзе за время с 1917 по 1944 г. — „Ферма зверей“».

В дальнейшем в истории «1984» не раз происходили невероятные выверты, опять же в полном соответствии с духом самого романа. Так, для целей советской пропаганды (прежде всего для невладевших английским языком функционеров) в 1959 году было предпринято специальное тайное издание «1984»: Идеологический отдел ЦК КПСС для «внутренней партии» повелел перевести и издать знаменитый роман, который при этом не попал даже в обязательные спецхрановские фонды крупнейших библиотек, а имя переводчика не было указано. Любопытно, что по некоторым свидетельствам именно этот перевод ходил затем в советском «самиздате» — его изымали при обысках «компетентные органы».

К широко отмечавшейся в западном мире дате — 1984 год (год, который указан в заглавии романа просто потому, что Оруэлл не придумал ничего иного, при этом в самой последней строке его рукописи значился год написания романа — 1948, — в нем и переставили две цифры) созрел новый «идеологический выверт»: было решено считать, что события, в романе формально проходившие на территории Великобритании, к СССР не имеют прямого отношения, и тем самым как бы можно отчасти «реабилитировать» известного писателя. Всем этим окололитературным процессам, впрочем, положила конец горбачёвская перестройка, которая позволила наконец издать и прочесть книги запретного англичанина.

И похоже, что и в наше время эти пророческие книги ничуть не устарели и, главное, не утратили своей бешеной популярности. Так, в декабре прошлого года антиутопия Джорджа Оруэлла «1984» была названа лидером продаж службами книжного сервиса «Литрес» ³, да и прежде этот роман фигурировал в списках самых продаваемых и читаемых книг в нашей стране и во всем мире. Интересно, что в самой Великобритании Оруэлл с трудом находил своих издателей, и тиражи поначалу были просто мизерными, а всемирная слава к нему пришла лишь после смерти от туберкулеза, подхваченного в Испании (это случилось в начале 1950 года на 47-м году жизни). Изданный в Америке в конце 1940-х, роман стал наконец всеобщим бестселлером.

Многие, лично знавшие Оруэлла, описывали его как своего рода одинокого Дон Кихота современности, сотканного, казалось бы, из невероятных противоречий, но при этом бывшего необыкновенно целостной личностью, всегда верного себе и мыслившего максимально честно и последовательно. Он одновременно и истый британский джентльмен, поучавший в своих эссе, как именно следует заваривать и пить чай, и пришелец-космополит, родившийся 25 июня 1903 года в Бенгалии, в Индии (которая была тогда британской колонией), в семье бывших работорговцев, англиканских священников и крупных спекулянтов, много скитавшийся и нигде не бывший «своим». Отец Оруэлла работал заместителем агента по опиуму: в опиумном отделе государственной службы Индии он контролировал производство и хранение наркотиков для продажи в Китае; мать была француженкой родом из Бирмы. Сам Оруэлл к колониализму испытывал отвращение (трудно его представить в роли второго Киплинга), но при этом в его биографии присутствует период службы офицером имперской колониальной полиции в Бирме. Убежденный социалист (нужды простых людей и их судьбы оставались для него на первом плане до конца жизни), писатель порвал с коммунизмом в сталинском изводе, пройдя через горнило Гражданской войны в Испании, столкнувшись там с чистками в рядах «неправильных коммунистов» (почти случайно он оказался в рядах милиции ПОУМ, обвиненной затем в «троцкизме»). С почти маниакальной тягой к моральной чистоплотности он избегал изданий и организаций, запятнавших себя «политической изворотливостью», страдал от необоснованных обвинений, но при этом сам же составил известный список персон, нежелательных для сотрудничества, проницательно внеся туда еще не разоблаченных советских агентов, но указав также в числе «нежелательных коммунистов» Чарли Чаплина и Бернарда Шоу.

В любом случае британцы и весь мир обязаны ему не только избавлением от иллюзий «советского эксперимента» и от роли «полезных идиотов» (по выражению, восходящему к Ленину), осуждением всякого тоталитаризма и авторитаризма, предостережением от опасностей политического угнетения и социального контроля («с благими целями»), но и обогащением языка такими выражениями, как «новояз», «двоемыслие», «мыслепреступление», «Ангсоц», «пролы», «Большой Брат» и т. д. Да и выражение «холодная война» первым употребил именно Оруэлл в эссе «Вы и атомная бомба», опубликованном в британском лейбористском еженедельнике The Tribune 19 октября 1945 года…

Максим Борисов

¹ orwell.ru/a_life/gal/russian/r_rl

² fantlab.ru/blogarticle77474

³ tass.ru/obschestvo/16576197